Завороженная - Джейн Фэйзер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Александр решительно оттолкнулся от ограды и заявил:
– Итак, обедаем. Что будете есть? – Он окинул взглядом стол: – Вот йоркширский окорок, недурственный пирог из куропаток, копченая форель, тарталетки, салат из водяного кресса и одуванчика.
Ливия решила вести себя так, словно ничего не произошло.
– Понемногу всего, если можно. – Она допила вино и подошла к столу, подлив себе еще вина. Голова слегка кружилась, но Ливия решила, что это ее не остановит. Она будет пить это чудесное вино, лакомиться роскошными блюдами, а там хоть трава не расти.
– Присядьте, – сказал Алекс и указал на складной парусиновый стул, придвинутый к столу.
Ливия села, расстелила на коленях белоснежную салфетку и взяла в руки вилку, Она чувствовала себя весьма необычно. Словно выпила слишком много шампанского. Нельзя сказать, чтобы ей хоть раз в жизни довелось напиться пьяной, но из того, что она слышала от знакомых молодых людей, она знала, что пьяные люди пребывают в состоянии эйфории, когда для тебя нет ничего невозможного и мир видишь как сквозь розовые очки. Именно так она ощущала себя сейчас.
Александр положил себе еды и сел за стол напротив Ливии. Отчего-то он пришел к убеждению, что в том, что касается Ливии Лейси, честность – лучшая политика.
– Итак, давайте поговорим. – Он глотнул вина и напрямую спросил: – Вы выйдете за меня, Ливия?
Ливия уставилась на него и замерла, так и не успев донести вилку до рта.
– Простите?
– Я спросил, выйдете ли вы за меня замуж, Ливия. – Он улыбался немного грустно. – Это предложение руки и сердца. Я делаю его впервые, так что вы должны простить меня, если оно получилось не слишком утонченным.
«Но вам не занимать изысканности. Утонченность сквозит во всем, что касается вас», – хотелось сказать Ливии, но она промолчала. Она опустила вилку, оперлась руками о стол и положила подбородок на сложенные кисти, пристально глядя на Алекса.
– Почему вы хотите жениться на мне, князь Проков? Только не лицемерьте.
Он тряхнул головой.
– Поверьте, это первое предложение в моей жизни.
– Я готова вам поверить, – сказала Ливия, подумав, что ни одна женщина в здравом уме не отказала бы ему – Но почему я? Мы едва знаем друг друга.
– Теперь мы знаем друг друга несколько лучше, – многозначительно заметил князь, приподняв бровь.
Ливия почувствовала, что краснеет, чем была весьма раздосадована.
– Не стану этого отрицать, иначе вы могли бы упрекнуть меня в лицемерии. Но это… эти мгновения… они едва ли могут стать прочным основанием для брака.
– Не соглашусь, – сказал он и накрыл ее руку своей. Повернув ее кисть ладонью кверху, он осторожно провел по ней подушечкой пальца. – Такого рода совместимость многого стоит. – Он помолчал, после чего решительно добавил: – Я никогда не посмел бы предложить вам нечто менее достойное, чем официально стать моей женой.
– Я высоко ценю ваше признание, но… но… должна быть еще какая-то причина. Я не могу ничего предложить вам взамен – ни приличного приданого, ни иных ценностей.
Проков рассмеялся:
– Мне не нужно ваше приданое, моя дорогая. Мой отец был одним из самых богатых российских князей. Я унаследовал громадное состояние: двадцать поместий, около пятидесяти тысяч крепостных. Деньги меня совершенно не интересуют.
– Тогда что вас интересует?
– Буду с вами откровенен, Ливия. Мне тридцать шесть, и я достаточно походил в холостяках. Но пока не увидел вас на балу в тот вечер, никогда не встречал женщины, глядя на которую мог бы сказать себе, что готов провести с ней всю оставшуюся жизнь…
– Как вы могли принять такое решение, лишь однажды увидев меня? – перебила его Ливия.
– Наверное, вам трудно в это поверить. – Он пожал плечами. – Но вы меня заинтриговали. Кроме того, вы должны были танцевать с этим увальнем Беллингемом, и мне это показалось ужасно несправедливым, и, как я уже сказал, я поверил в то, что смогу прожить с вами жизнь.
Ливия кивнула и вновь почувствовала себя так, словно у нее вместо крови по венам текло шампанское.
– А потом, когда я с вами заговорил, я… – Еще одно выразительное пожатие плечами. – Я был обезоружен, очарован. Я привык добиваться того, чего хочу, Ливия. Но если вы скажете, что не желаете принимать моих ухаживаний, я не стану впредь вас беспокоить.
Он рисковал, ставя на кон успех всей операции, но кто не рискует, тот не выигрывает.
Ливия осторожно высвободила руку, встала и прошла к дальнему краю беседки.
Как она может сразу решиться на такой шаг? В то же время внутренний голос нашептывал ей: «Но ведь ты не сможешь ему отказать».
Ливия подумала об отце. Что, интересно, скажет он русскому князю, когда тот придет просить руки его дочери? Даже думать об этом не хочется. Ливия с трудом сдерживала смех. И все же какие у него могут быть возражения? Князь Проков во всех смыслах был отличной партией для дочери английского графа, удалившегося от светской суеты. Возможно, даже слишком хорошая для дочери скромного английского викария.
Ливия обернулась. Александр встал, но из-за стола не вышел. Он ждал, опершись ладонями о стол.
– Мне нужно подумать, – сказала Ливия.
– Разумеется. – Он взял крохотные ножницы и отрезал веточку винограда от грозди. – Давайте продолжим нашу трапезу.
Глава 8
Ливия сидела в уютном салоне почтовой кареты, которая мчала ее домой, на Кавендиш-сквер. Она сидела в расслабленной позе, откинув голову на мягкие подголовники, закрыв глаза, и дремала под монотонный цокот копыт о булыжную мостовую. Она чувствовала усталость. Ее не столько утомила затянувшаяся на целый день прогулка верхом, сколько умственное напряжение. Она стояла перед выбором, самым трудным выбором в жизни, и теперь каждый шаг ее был чреват столь многосторонними и далекими последствиями, что разобраться в них оказалось бы едва ли по силам самому дальновидному и мудрому из философов. Бедный мозг Ливии горел от напряжения.
Но возможно, не стоило так много думать об этом. Надо лишь спросить себя, чего она хочет. Действительно, чего она хочет на самом деле? Брака, детей – разумеется. Но только за этот год она ответила отказом на три предложения руки и сердца вполне достойным мужчинам. В чем же дело? А дело в том, что будущее с любым из них представлялось ей серым и скучным.
Так, может, сама о том не догадываясь, она всегда искала встречи с опасностью, и это радостное возбуждение, неизменно сопутствующее каждой встрече с русским князем, и есть тому залог? Это волшебное ощущение, когда дышишь полной грудью. Особенно это касалось остроты ощущений, проявившейся в полной мере в беседке. Соски ее вновь отвердели при воспоминании о том, как его ладони касались ее тела.