Хейанке (СИ) - Смородинский Георгий Георгиевич

За собой старуха тащила труп мужчины без доспехов, держа его правой рукой за ногу. При этом не было заметно, что она испытывает хоть какие-то неудобства. Словно тележку с продуктами катила из ближайшего супермаркета.

За спиной старухи пританцовывал в нетерпении черт. Натуральный… С рогами, свалявшейся шерстью, свиными ушами и пятаком. М-да… Эти двое словно сбежали из черно-белого советского фильма. Таких еще актер известный играл[3], но…

— Вот он, ублюдок, вернулся и привел за собой эту тварь, — с ненавистью сквозь зубы прошипела лисица. — Теперь понятно, кто сожрал всех этих людей.

Старуха, несмотря на ее несколько необычный, скажем так, вид и жутковатую ношу совершенно не походила на того, кто за пару дней может сожрать полтонны мяса и разгрызть самурайский доспех. Впрочем, судя по испуганному сопению енота, перед нами тварь никак не слабее пришедших с Ба Лефом обезьян, а значит, не обойдется без драки.

— А что это хоть за старая кляча? — вытащив из ножен меч, небрежно поинтересовался я. — Чего в ней такого страшного?

— Это аманодзако[4], — пояснила неожиданно проснувшаяся на плече Нэко. — Очень сильная темная тварь. Даже я ее сейчас чувствую…

— Она… пожирает людей. Запросто прогрызает металл, и может прыгать на огромные расстояния, — прошептал енот, заикаясь от страха. — Чудовище, видимо, спало в этой шахте с давних времен, но почувствовало людей и проснулось…

— А этот ублюдок приводил ей еду, — добавила к сказанному лисица. — За это он что-то получал от нее взамен…

— М-да… Цирк уродов — по-другому не скажешь, — покачал головой я, выйдя немного вперед. — Все как всегда: я принимаю на себя заклинание, а потом по обстоятельствам…

Старуха тем временем остановилась в двух десятках метров напротив, обвела нас голодным взглядом и растянула рот в плотоядной ухмылке, явив миру гнилые редкие зубы.

— Ай, спасибо, мальчик, за такой подарок, — не переставая скалиться, произнесла она. — Два ублюдка из Синего леса… Сладкие…

Голос твари эхом звучал из всех уголков пещеры и напоминал песок, который высыпали на стекло. Немигающий взгляд навевал жути, но разбросанные в пещере останки выглядели декорациями посредственного ужастика, и, если бы не знать, что это происходит в реальности…

На Земле я бы уже давил на скобу своего «вереска», но здесь нужно обязательно дождаться первого шага и атаковать, когда эта сука раскроется. Чудовище на своей территории, и хрен его знает, какие козыри там в рукаве.

— Ну и долго ты будешь скалиться, гадина? — усмехнулся князь, поведя плечом, на котором лежал канабо. — Сожрать нас хочешь? Ну давай, подходи — попробуй…

— Смелый… — еще сильнее оскалилась тварь. Затем легко отшвырнула в сторону труп, подняла руку с раскрытой ладонью и выкрикнула: — Мальчики! Идите сюда!

«Какой-то гребаный цирк», — подумал про себя я, когда пол под ногами затрясся.

Из боковых проходов к старухе вытянулись сгустки серого дыма и закрутились вокруг нее вихрем, который тут же распался на десять полупрозрачных фигур.

Люди в лохмотьях, с кирками в руках и безразличными лицами. Судя по всему, при жизни все они были шахтерами. Мужики в рёкане говорили, что здесь когда-то погибли рабочие. Неудивительно, что они превратились в онрё…

Все эти мысли пронеслись у меня в голове за секунду, когда старуха опустила руку, а потом резко выбросила ее в нашу сторону. В следующий миг тела призраков слетелись в одну кучу и образовали собой серое облако, из которого соткалась здоровенная белая кобра. Сверкнув в свете фонаря алыми щелями глаз, появившаяся тварь противно зашипела и метнулась к нам прямо по воздуху.

[1]Имеются в виду болота, описанные в повести «Собака Баскервилей»

[2] Песенка считалочка из к/ф «Кошмар на улице Вязов»

[3]Имеется в виду Георгий Францевич Милляр.

[4]Аманодзако — в японской мифологии — уродливая старуха с зубами способными перегрызать сталь. Умеет быстро перелетать с места на место. Не путать с аманодзяку — демоном порока и упрямства, умеющим ментально влиять на людей и принимать их облик.

Глава 10

— Беру! — рявкнул я и, обернувшись лисом, прыгнул навстречу чудовищу.

Эта кобра — такое же заклинание, как и все остальные. Темное… И какого бы цвета сама эта тварь ни была, оберег и меч его остановят!

Так и случилось.

Мелькнули в полумраке алые огоньки глаз, оберег ожег холодом грудь, в лицо отвратительно пахнуло могилой и цвайхандер серебристым росчерком ударил кобру в нижнюю челюсть.

При иных обстоятельствах змея такого размера проглотила бы меня как какую-то мышь, но здесь все произошло немного иначе. Лезвие меча без малейшего труда рассекло сотворенную плоть, и кобра исчезла.

В этот раз не было никакой слизи. Тварь распалась на тех же онрё, для которых подобное превращение закончилось глубоким нокдауном. Просто хрен его знает, как ещё такое назвать.

В первые мгновения после неудачной атаки призраки никуда и не думали улетать. Покачиваясь передо мной возле пола и бубня что-то невнятное, они напоминали толпу прозрачных пьяных бомжей, и я этим, конечно, воспользовался. Продолжая движение, ушел вправо, крутанулся на месте и ударил мечом, стараясь зацепить как можно больше уродов.

Клинок, не встречая сопротивления, рассек пятерых онрё, и они осыпались на пол хлопьями невесомого пепла. Одновременно с этим князь шагнул вперед и повторил движение со своей стороны, развоплотив еще троих, а оставшихся заклинаниями добили ёкай.

Как только последний призрак осыпался на пол, пещеру огласил жалобный стон, и весь пепел метнулся обратно к старухе, которая продолжала стоять с вытянутой в нашу сторону лапой.

Полупрозрачное облако налетело на тварь как стая мошкары и заставило ее отшатнуться. Старуха при этом отлетела метра на три и, по-обезьяньи опершись руками о пол, обвела нас немигающим взглядом.

— Ах вон оно как… — с ненавистью прошипела она. — Ну что ж, Владыка Сэт заплатит мне за твою голову…

Произнеся это, бабка мгновенно превратилась в чудовище. С треугольными свиными ушами, желтыми клыками и кривыми передними лапами, с целым набором загнутых как сабли когтей. Какая-то жуткая смесь ободранного медведя и бультерьера…

Скрежетнув когтями по камню, амонадзако прыгнула вверх и, пробежав по потолку словно муха, с ревом обрушилась мне на голову. Все эти прыжки и пробежки заняли не больше пары секунд, и любой нормальный человек, на моем месте не успел бы и пошевелиться.

Ведь это же сначала нужно уложить в голове творящийся треш, а потом еще успеть среагировать. Хорошо, что я ненормальный, и у меня все в порядке с рефлексами.

Отпрыгнув в сторону и резко отведя корпус, я увернулся от мелькнувших перед лицом когтей и, шагнув вперед, атаковал тварь в переднюю лапу.

Мой цвайхандер — это не тати. Весит он почти на килограмм больше. Ну а в облике лиса я в несколько раз сильнее обычного человека. Если добавить ко всему этому нереальную скорость, то под чертой получим вполне ожидаемые результаты.

Блеснув в свете эйкиного фонаря, тяжелый клинок с глухим звуком ударил в локоть опорной лапы и начисто снес твари конечность. Застигнутое в середине движения, чудовище рухнуло на пол и, клацнув челюстями, едва не придавило меня своей тушей. Морщась от неописуемой вони, я снова вскинул меч для удара, но Нори успел раньше меня.

Пользуясь моментом, князь подскочил к поверженному монстру и, громко хэкнув, нанес резкий удар своим канабо. Светящееся навершие жуткой шипастой палицы описало в полумраке дугу и вломилось чудовищу в голову. Раздался отвратительный треск, череп твари лопнул как перезрелый арбуз, плеснув во все стороны гнилыми ошметками. Рев оборвался, но в следующий миг произошло странное…

Жутко искалеченная тварь волшебным образом отскочила на сорок метров назад! По-другому такое никак не назвать. Ведь с раздробленным черепом и отрубленной лапой можно перемещаться только в гробу.