Адольф Гитлер. Легенда. Миф. Действительность - Вернер Мазер

Мы недавно разговорились случайно об искусстве и художниках, и он упомянул между прочим, что профессор Роллер — знаменитость среди художников, причем известен не только в Вене, но и имеет мировую славу… и он обожает его произведения.

Гитлер даже не подозревал, что мне знакомо имя Роллера, а когда я ему сказала, что я была знакома с братом знаменитого Роллера, и спросила, не смогу ли я помочь ему в его совершенствовании, если добуду рекомендательное письмо к директору сценографической части придворной оперы, у молодого человека засветились глаза и он густо покраснел… Мне бы очень хотелось помочь молодому человеку. У него никого нет, кто бы мог замолвить за него слово или дать хороший совет. Он приехал в Вену совсем один, ему пришлось самому, без всяких рекомендаций, устраивать свои дела по поводу приема. У него твердое намерение получить хорошее образование. Насколько я его знаю, он не собьется с пути, потому что у него перед глазами серьезная цель. Я надеюсь, что он достоин твоих хлопот. Возможно, ты сделаешь доброе дело.

Дорогая мамочка, я прошу тебя, если возможно, напиши несколько рекомендательных строк директору Альфреду Роллеру… Я передам их молодому Гитлеру в Вену. Если бы ты принимала визиты, я бы послала его к тебе с письмом от меня, но, поскольку это невозможно, я думаю, что тебе не составит большого труда написать несколько слов… Еще раз прошу тебя, милая мамочка, не сердись, если я требую от тебя чего-то такого, что причинит тебе хлопоты… Он (Гитлер. — Прим. автора) ожидает сейчас решения опекунского совета по поводу пенсии для себя и своей сестры».

Мать успешно справилась с поручением, о котором ее просили. Профессор Роллер заявил, что он готов принять молодого Гитлера. Уже 8 февраля 1908 г. дочь благодарит свою мать и пишет:

«Лучшей наградой за твои труды было счастливое лицо молодого человека, когда я вызвала его и сказала, что ты рекомендовала его директору Роллеру и тот дает ему аудиенцию!

Я дала ему твою карточку и разрешила прочесть письмо директора Роллера. Видела бы ты этого мальчика! Медленно, слово за словом, он с благоговением и со счастливой улыбкой на лице читал письмо, будто хотел выучить его наизусть. Затем он с глубокой благодарностью положил его передо мной. Он спросил меня, можно ли написать тебе, чтобы выразить свою благодарность. Я сказала: "Да!"

Да вознаградит тебя Господь за твои хлопоты… Хотя из опекунского совета до сих пор нет ответа, Гитлер уже не хочет ждать и через неделю уезжает в Вену. Его опекун — простой крестьянин, очень хороший человек, но, насколько я понимаю, не очень далекий. Он живет не здесь, а в Леондинге. Мальчику приходится самому делать все, чем должен был бы заниматься опекун. Отправляю тебе обратно письмо директора Роллера. Если ты встретишься с ним, поблагодари его от меня за его доброту и за то, что он при всей занятости на своем посту согласен принять молодого Гитлера и дать ему напутствие. Такое счастье выпадает не каждому молодому человеку! Надеюсь, что Гитлер сумеет это оценить».

Уже два дня спустя Адольф Гитлер благодарит пожилую даму в письме, которое цитируется ниже:

«Настоящим выражаю Вам, милостивая сударыня, свою глубочайшую благодарность за то, что Вы помогли мне получить доступ к великому мастеру сценической декорации профессору Роллеру. Мне очень неловко было пользоваться Вашей добротой, тем более что Вы делали все это для совершенно чужого человека. Тем более я прошу принять мою самую сердечную благодарность за Ваши шаги, увенчавшиеся таким успехом, а также за Вашу карточку, который Вы позволили мне воспользоваться. Я безотлагательно воспользуюсь этой счастливой возможностью.

Еще раз целую с благодарностью Ваши руки.

После того как опекун Гитлера Йозеф Майрхофер, бургомистр Леондинга, крепкий, практично мыслящий человек, необразованный крестьянин, находящийся в плену деревенских предрассудков, спустя несколько дней дает Гитлеру подписать протокол о наследстве, Гитлер покидает Линц и опять уезжает в Вену, где живет до сентября вместе со своим другом Августом Кубицеком у одной польки по фамилии Закрейс на Штумпер-гассе, 29. «Во мне вновь проснулось былое упрямство, и у меня теперь была конечная цель. Я решил стать архитектором», — пишет он. То, что это не пустые слова, подтверждается документами.

Девятнадцатилетний Гитлер не оставил свою мечту стать знаменитым художником или архитектором даже после неудачного поступления в академию в 1907 г. Все, что он сознательно игнорировал в школе, приходится наверстывать теперь: он работает усердно, последовательно и целенаправленно. У живущего в Вене скульптора Панхольцера, который к тому же преподает в школе и является опытным педагогом, он берет уроки искусства, чтобы не тратить попусту время до следующих вступительных экзаменов. Каким образом он познакомился с Панхольцером, установить не удалось. Возможно, Панхольцера ему порекомендовал Роллер, которого он спустя тридцать лет назвал у себя в штаб-квартире одним из своих учителей. Когда сын Роллера в начале 1942 г. погиб на Восточном фронте, Гитлер долго рассуждал в ставке «Вольфсшанце» о незаменимости деятелей искусства и упрекал Бальдура фон Шираха в том, что тот не смог уберечь молодого художника от армии. «Какой-то русский идиот убивает такого человека! — ругался он и добавлял: Таких людей уже не заменить».

Осенью 1908 г. он еще раз сдает вступительный экзамен. Поскольку и ректор, и преподавательский состав академии остались теми же, профессора помнят его по предыдущему г., но это скорее вредит ему, чем помогает. На этот раз они в отличие от 1907 г. проваливают его на экзамене по композиции. Картины, которые он, следуя рекомендациям Панхольцера, с большим усердием и старанием подготовил к экзамену, ему даже не довелось продемонстрировать. Его не допускают ко второму туру, о чем имеется пометка в классификационной ведомости 1908–1909 учебного года. Резкие изменения в семейном положении, произошедшие в декабре 1907 г., не прошли для него бесследно. Смерть еще сравнительно молодой матери и тот факт, что он, несмотря на диагнозы и предупреждения опытного врача Блоха, «внезапно» стал взрослым и самостоятельным, не будучи готовым к этому, и вынужден был сам заботиться о себе и сестре Пауле, которая была на семь лет моложе его, оказали сильное влияние на его характер и художественные способности. В результате он, оставшись после Рождества 1907 г. совсем один, потеряв контакт с отвергнутыми им родственниками, полностью проваливается на экзамене. Вдобавок выясняется, что напряженная работа в мастерской Панхольцера, вместо того чтобы развить и раскрыть его художественные способности и навыки, приводит к совершенно противоположному результату. В его картинах и композициях все более явно по сравнению с 1907 г. вырисовывается склонность к архитектуре, подмеченная еще год назад профессорами академии.