Призраки дождя. Большая книга ужасов (сборник) - Елена Усачева

– И эта кукушка тут? – пробормотал Санёк, обходя японца стороной.

Он, конечно, сбегал во двор. Конечно, ничего не нашел. Потопал ногой по асфальту. Прочно. Никакие зыбучие пески пробиться не могли. Деревьев не было. Не застрял. Испарилось его проклятие. Или оно теперь на Вадьке? Или никуда не делось?

Санёк помчался обратно. Внутри поселилась неприятная легкость, словно все внутренности вынули, остался воздух.

– Санёк, ну, ты чего? – приступил к нему Вадя.

Он стоял около вертящихся дверей. Словно испугавшись шума, из-за конторки исчезла администратор.

Вадю надо было, конечно, прибить. Схватить за грудки и шарахнуть о стойку с зонтами. Но силы вдруг закончились. Сегодня столько было отчаяния и одиночества. На вечер ничего не осталось.

– Все плохо, – пробормотал Санёк, направляясь к лифтам.

– Да пошел этот зонт… – еще хорохорясь, еще пытаясь быть достойным соперником, произнес Вадя.

– Никуда он не пойдет, – покачал головой Санёк и… все рассказал.

Лифт первый раз приехал, распахнул створки и после долгого ожидания возмущенно хлопнул ими. Уехал. Второй раз вопросительно глянул на стоящих людей лампочками под потолком кабинки. Снова умчался по своим делам. Привез людей, нетерпеливо подмигнул тревожно-желтым освещением. Звякнул и закрылся.

– И ты собирался его отдать Шишкиной? – сделал мрачный вывод Вадя. – Санёк, ну, ты чего?

– Не отдал бы я его никому. – Санёк нажал вызов лифта. – Не смог бы. Ты видел.

Словно обидевшись, что до этого на него не обращали внимания, лифт долго не приезжал.

Вадя смотрел в сторону. Уже было непонятно, кто на кого дуется и за что. А Санёк все говорил и говорил, не в силах остановиться.

– Я отцу звонил, он говорит: «Отдавай!» А как отдашь? Ладно бы ерунда какая или что еще. А это же страшно. На всю жизнь. Даже в самолет не сядешь, до того уродливым становишься…

– А ты его нашел? – встрепенулся Вадя. – Я бросил… Что потом?

– Да разве его теперь найдешь? – горько усмехнулся Санёк. – Такая вещь…

– И чего? А, Сань?

– Ничего! Как дождь пойдет, все станет понятно.

Звякнуло. Из желтоватого сияния лифта в холл ступила Шишкина и Гайрайго – улыбка от ушей до ушей.

Санёк думал, что за сегодняшний день он уже достаточно наудивлялся. Лимит исчерпан. Но все же челюсть у него непроизвольно пошла вниз.

– Вы чего это вдвоем? – спросил он Шишкину, а сам, не отрываясь, смотрел на улыбающуюся японку, на ее сумасшедшие глаза, на эти ее бесконечные цепи.

– Тебя забыли спросить, – повела плечиком Шишкина, проплывая мимо.

– Зонт она взяла? – кивнул на Гайрайго Санёк.

– Ты, я смотрю, со своим зонтом просто помешался. Он что, единственный во всей Японии?

– Такой – единственный, – заступил дорогу Шишкиной Вадя. – Зонт гони.

– Мальчики! – покрутила пальцем у виска Шишкина. – У вас сенная лихорадка. От дождя. Каору предупреждал. Лечиться надо. В кровати лежать.

– У вас у всех сейчас начнется лихорадка, если вы отсюда не уберетесь, – упал на них глас свыше.

Алиса шла по винтовой лестнице от бара, в руке стакан с чем-то, засыпанным льдом. За ней следовал невероятно довольный Илья.

– Это что за явление, акт первый? – попытался вернуть на лицо строгость руководитель. – Брысь по номерам и спать. Завтра у нас прием у императора.

Санёк во все глаза смотрел на спускающуюся пару, и в его голову закрадывалось нехорошее подозрение, что зонтик могли взять они. До земли он не долетел. Застрял между этажами. Или зацепился за окно. А тут как раз Алиса с Ильей.

Алиса была в узкой белой блузке с глубоким декольте и короткой юбке в складочку. Если и засовывать куда зонтик, так…

– Брат, ты чего?

Илья положил Саньку руку на плечо, отчего тот вздрогнул.

– Ты взгляд-то попроще сделай. Не в музее.

Санёк моргнул раз, другой, но отвести глаз от Алисы не смог.

– Вы чего тут носитесь?

Говорил один Илья, остальные с недоумением смотрели друг на друга. Кроме Гайрайго, которая никуда конкретно не смотрела, только улыбалась и слегка кланялась.

– Они зонт у Санька стырили! – выпалил Вадя, хватая Шишкину за локоть.

Санёк поперхнулся воздухом, отлично понимая, что за этим может последовать. Но Шишкина стерпела такое запанибратство. И осмелевший Вадя понесся дальше:

– Это не простой зонт. В нем проклятие. Тот, кто его возьмет, превратится в дряхлого человека. А она взяла и не признается!

Санёк сжал кулаки, чтобы прервать словесные излияния соседа, но это за него сделала Шишкина. Она оттолкнула Вадю и покрутила пальцем у виска.

– Совсем? – поинтересовалась она. – Иди поспи!

И поволокла улыбающуюся Гайрайго к выходу, где ждал ее прилипший к стенке Хироси.

– А еще он Садако видел! – крикнул ей в спину Вадя. – В парке Уэно. И водяного призрака. И Черного Альпиниста.

Санёк слишком поздно пнул Вадю под коленку – тот успел наговорить много лишнего. Конечно же, ему не поверили. Ни единому слову. Вот кто его просил про Черного Альпиниста вворачивать?

– Идите спать, – мрачно посоветовал Илья. – Скоро ваш час икс придет, а вы не в постели. Нехорошо на тот свет неподготовленными отправляться.

– Чего это он придет-то? – Вадя коснулся носа, словно проверял его наличие, остроту, длину.

– Сам же часы поставил на два часа! – Илья прищурился, вглядываясь вдаль. – А сейчас – двенадцать. Осталось совсем чуть-чуть. Пора готовиться. Ритуальные костры складывать, чистую одежду доставать, родным звонить. Все, дуй отсюда!

И как по заказу приехал лифт. Брякнул предупреждающим звонком. Прожужжал дверями. Мигнул лампочкой.

Санёк первым вошел в кабину, следом с высоко поднятой головой втянулся Вадя.

– Ты видел, как мы их? – торжествовал он. – Теперь точно вернут.

Санёк видел другое. От этого руки чесались надавать Ваде хороших оплеух. Но он вдруг устал. Закрыть бы глаза и правда уснуть. Чего они бегают? Как там сказал Каору? Все предопределено, все будет так, как будет. Если проклятие ушло, значит, ушло. Что он еще может сделать?

А девчонки не поверили. Никто не поверит. Зонт, превращающий человека в урода, когда идет дождь. Райские птицы. Лучше бы он его по дороге выбросил. Или у Садако оставил, чем нести в гостиницу.

– Зачем ты его только взял? – Санёк съехал по стенке кабины на корточки. Глаза сами собой закрывались. – Хотел сам Шишкиной подарить?

Вадя тут же сдулся: плечи согнулись, голова пошла вниз.

– Наоборот, не хотел. Зачем он ей? У нее своих три.

– Был бы четвертый. – Санёк мотнул головой и уставился в зеркало. На то, чтобы усмехнуться, сил тоже не было.

– Все равно она тебя не замечает!

– Ну и что! – Щеки Слепцова порозовели. – Она же нормальная, все в конце концов поймет.