Мальтийская богиня - Лин Гамильтон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что это значит? — спросил Лучка.
— Для него женщина была что лимон. Выжал и выбросил, — объяснил старик.
— Он самый! — определила я.
— Его мать умерла при родах, но ребенок был настолько милым, что все женщины в деревне нянчили его. К тому же он был большой хитрец. Делал все, чтобы пробиться в люди. Знал слабости каждого и играл на них, если это могло продвинуть его вперед. Все углы обойдет в поисках заветного, — сказал Ёжик, хлебнув пива. — Но его нельзя осуждать за это. Отец его умер рано, и Марку самому пришлось заботиться о себе. На какое-то время он связался с дурной компанией.
— Я слышала, то есть его жена рассказывала мне, что его отец владел магазином.
— Владел? Не думаю. Работал в одном, пожалуй. Марк любил приврать.
— А других родственников нет? — поинтересовалась я.
— Нет. Кто же сейчас в этом признается? Он и его приятель Джованни, иль Гурдьен, крыса значит, — были как два сапога пара. Но его дружок тоже уехал. Так вы говорите, что он знаменит? Архитектор? Ничто бы меня не удивило в Марке Галеа. Джованни тоже многого достиг. Хотя как он мог такое сделать! Меня с души воротит, как подумаю об этом. — Ёжик оказался на редкость чувствительной натурой.
Мы с Лучкой опять переглянулись. Беседа принимала новый оборот с увеличением количества выпитого пива.
— Что же он сделал? — осмелился спросить Роб.
— Совсем недавно примкнул к республиканской партии. В качестве награды получил должность члена кабинета министров. Типичный случай продажности! Министр иностранных дел, понимаете ли, — ни больше ни меньше. Перевертыш! Это лучшее, что я могу о нем сказать. Я не желаю о нем говорить. — Ёжик посмотрел так ревниво на бутылку с пивом, словно опасаясь пролить хоть каплю «елея».
— Признаюсь, я всегда любил Марка, этого молодого бугая. Он конечно же оказался лучшим из всей компании. Был среди них и еще один, Франко Ксивьекс — Франко-бедокур из Ксемксийи. Этот был рожден гангстером. — После следующего глотка старик добавил: — О Марке здешние жители тоже не слишком высокого мнения.
Старик замолчал, и мы все на время погрузились каждый в свои мысли, обдумывая сказанное.
Роб открыл другую бутылку пива и протянул старику, небрежно спросив:
— И за что же люди не любили его? Ёжик залпом осушил бутылку.
— Обрюхатил девку Кассара и сбежал! Вот что все думают о нем. Его следовало бы прозвать та'Тонту — пустобрех, если его еще так не прозвали, — захихикал он.
— Итак, Мартин — Марк Галеа бросил дочь Кассара? А не Марисса ли ее звали?
— Так точно! Разразился бы скандал, если бы Йое Саккафи не вызвался спасти положение бедняжки и не женился на ней. Они переехали в другую часть острова сразу же после свадьбы, но мы слыхали о мальчике, родившемся почти сразу после свадьбы. Она была без преувеличения самой хорошенькой девушкой в нашей местности, знаете ли. Мог бы и сам помочь ей, если бы знал, — фыркнул обиженно старик. — А еще пивка не найдется, душечка?
— Допивай! — сказал Роб. — Ну, нам пора. Спасибо за помощь.
— Вы уверены, что вам уже пора? — спросил старик. — Я мог бы вам много чего порассказать о других людях.
— Боюсь, что нам надо ехать. У нас встреча в Валлетте, — соврал Роб. — Но все же спасибо, побалуйтесь пивом от души!
* * *Мы оставили счастливого Ёжика, нежно обнимавшего свою бутылку, и вернулись к машине. Я была просто сражена услышанным: получалось, что чуть ли не каждый человек на родине Галеа имел мотив для его убийства. На обратном пути я не проронила ни слова.
Лучка сделал пару попыток заговорить со мной.
— Эти рыбаки получили все лучшие базы британского флота, — сказал он, когда мы возвращались назад мимо бухты Святого Павла, расцвеченной нарядными судами.
— Назвали, понимаешь ли, свои скорлупки в честь святых, а сами нарисовали на их носах глаза Гора — египетского бога. Если один бог не защитит, то обязательно защитит другой. Ну и философия! — засмеялся он.
Помолчав немного, Лучка перешел к другой теме.
— Если следовать фактам, то эта страна очень религиозная, ведь так? Если то, что мы сегодня узнали — правда, то для порядочной католички беременность от сбежавшего повесы — задевающий ее женскую честь проступок. Получается, что Галеа и есть отец Энтони, если я правильно понял. К сожалению, я с трудом понимаю этих людей, хотя они говорят по-английски. Итак, Мариссу Кассар облапошил Марк Галеа, который является другом министра иностранных дел Мальты — факт, относящийся к делу, а может быть, нет. Йое, Иосиф-кровельщик, спас Мариссу от позора и женился на ней. Они поселились в противоположном конце острова и у них родился сын Энтони. Я помню, Марисса говорила мне и Табоне не далее как сегодня утром, что Галеа эмигрировал в Канаду около восемнадцати лет назад. Мы не уверены, что речь идет об одних и тех же людях. Или все-таки уверены? Иосиф Фарруджиа — торговец, а не обязательно кровельщик. Но это объясняет, откуда в завещании сумма в сто тысяч для Энтони. Согласны?
Мысли сержанта совпадали с моими, но все же я не могла заставить себя поддерживать беседу. Когда мы приехали домой, я предалась бесцельному шатанию вдоль отвесного берега. У меня болело сердце. С какой бы стороны я ни смотрела на это дело, выходило, что в этом ужасном преступлении мог быть виновен любой из знакомых мне людей.
* * *Вернувшись, я застала Лучку за стряпней. Не сказав ему ни слова, я поднялась наверх. Он остановил меня на полдороге:
— Я приготовил для нас чудесный ужин.
— Извините, — сказала я, — но меня выворачивает от всей этой грязи. Такое ощущение, что копалась в прошлом Мариссы. Лучше бы мне этого не знать, а то я уже всех записала в список убийц.
— Я знаю, каково вам сейчас. Знаю и то, что мое присутствие еще больше усугубляет ваше состояние, за что прошу прощения. Но ничто не сделает Мариссу убийцей, что бы мы там ни разнюхали.
Добрый и мягкий тембр его голоса успокоил меня.
— Пойдемте поедим.
Я могла бы продолжить свое восхождение на второй этаж, если бы не взглянула на него. На Лучке колыхался легкомысленного вида передник, к тому же он настолько комично помахивал деревянной лопаточкой, что я не могла не улыбнуться.
Он налил мне стакан вина, а затем подал на стол порядочную порцию спагетти в соусе, приготовленном из пикантных сосисок, и салат из свежей зелени. Он даже нарезал апельсины на десерт.
— Вы, должно быть, ходили за покупками, пока я гуляла, — заметила я.
— Да уж пришлось. Вот нашел чудесный овощной магазинчик, но, к сожалению, чуть не заблудился: понятия не имел, где нахожусь и как отыскать дорогу назад.
После обеда Роб позвонил домой. У него была шестнадцатилетняя дочь Дженифер. Я старалась не прислушиваться к чужому разговору, но не могла не заметить, что тон его голоса отнюдь не радостный. Настроение Роба безнадежно испортилось.
— Ах, эти дети! — пробормотал Лучка. Затем он сел, и несколько минут мы провели в молчании.
— У вас есть дети? — наконец спросил он.
— Не-а.
— Моя подруга Барбара переехала к нам всего за неделю до моего отъезда. У нее весьма напряженные отношения с Дженифер, которая ничего не хочет делать по ее просьбе. Пока меня нет, дочь там устраивает настоящий кавардак.
Это потому, думала я, что ты, поганец, бросил ее мать из-за какой-то фифы, которая чуть старше твоей дочери. Однако вслух я сказала:
— Наверное, Дженифер следовало бы остаться со своей матерью на время.
— Это невозможно, — ответил он. — Мать умерла, когда Джен было семь лет. Рак. Я вырастил дочку сам. Ей нужна была мать, я знаю, но… я… Она сейчас в таком возрасте, и, может быть, — он вздохнул, — я испортил ее окончательно.
Я устыдилась своих премерзких мыслей. Видно, никогда не перестану осуждать всех мужчин из-за своего бывшего муженька.
— Насколько я себя помню в эти годы, хотя это было давным-давно, быть шестнадцатилетней девчонкой — это не фонтан.
Он взглянул на меня:
— Спасибо, что поддержали в тяжелую минуту… А как насчет ликера? Я купил его у зеленщика.
Мы сидели в гостиной, обставленной моей мебелью, и болтали просто так, ни о чем. Я рассказала сержанту о своем магазине, о том, как Галеа послал меня на Мальту, и о приеме, на который уже никто не придет. Моя новая знакомая Анна Стенхоуп показалась Лучке большой оригиналкой, а ее пьеса и мое участие в ее подготовке — интересным времяпрепровождением. Я рассказала ему, как выбивалась из сил, чтобы привести дом в божеский вид, и обо всех странных происшествиях последней недели.
Я поведала ему о Николасе, водопроводчике, электрике, малярах, о том, как в самую последнюю минуту куда-то запропастился Иосиф.
— Интересно, куда он исчезал? — спросила я, особо не ожидая ответа.