Из Багдада в Стамбул - Карл Май
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Стреляйте только по лошадям!
– Так ты держишь слово, эмир? – гневно спросил Мохаммед Эмин.
– Брат шейха ведет себя честно. Итак, первый залп по лошадям, а потом посмотрим!
Беббе находились как раз на расстоянии выстрела. Я разрядил оба ствола двустволки и взялся за штуцер. Выстрелы прозвучали – и еще раз.
– Они падают! – закричал англичанин. – Пять, шесть, девять лошадей! Да!
Он поднялся из своего укрытия, чтобы, как и другие, перезарядить ружья. Даже Алло, угольщик, сделал выстрел из ружья шейха. Он был виноват в том, что один из беббе был ранен, пули же остальных попали куда надо.
Первый залп заставил курдов замедлить свою скачку. Второй остановил их.
– Come on! Вперед! – кричал Линдсей. – Выходим! Убьем этих собачьих мучителей!
Он ухватил ружье за дуло и хотел в самом деле броситься на курдов. Я остановил его.
– Вы что, с ума сошли, сэр? Хотите лишиться своего чудесного патентованного носа? Оставайтесь там, где стоите!
– Но почему? Отличный же момент. Пошли, мистер!
– Бессмысленно! Здесь безопаснее, а там – нет.
– Безопаснее? Хм! Тогда лежите на канапе и предавайтесь дреме. Глупо! Глупо упускать этих парней. Да!
– Только спокойнее. Видите – они поворачивают! Они получили хороший урок и теперь подумают над ним.
Урок! Он стоил всего пары лошадей… Тут мне положил на плечо руку брат шейха.
– Эмир, – сказал он, – я благодарен тебе. Ты ведь мог убить многих из них, больше, чем там лежит лошадей, но ты ведь этого не сделал! Ты христианин, но Аллах защитит тебя!
– Но ты видишь, что наше оружие превосходит ваше?
– Вижу.
– Тогда пойди к беббе и расскажи им об этом.
– Я непременно сделаю это. Но что станется с шейхом?
– Он остается здесь. Даю тебе пятнадцать минут. Если ты не вернешься за это время с мирным посольством, шейх повиснет на вот этом суку. Постарайся не мешкать – я уже устал от этой бесполезной драки.
– А если я принесу с собой мир?
– Тогда я сразу же освобожу шейха.
– А как с тем, что он у тебя выпрашивал?
– Ничего не получит.
– И даже ружье и пистолеты?
– Нет. Он виновен в том нападении, которое мы только что отбили, и снисхождения пусть не ждет. Мы победители. Делай что хочешь!
Он ушел, а я снова зарядил свои ружья. Пес лег у меня в ногах и вилял хвостом от радости, хотя от усталости язык почти вывалился у него из пасти.
– Как ты думаешь, эмир, загрыз ли он того часового, на которого бросился тогда?
– Надеюсь, нет. Думаю, Доян его отпустил, когда ему надоело – ведь он провел на часовом всю вторую половину дня и всю ночь. Бедное животное устало. Халеф, дай ему поесть. А воду ему дадим попозже.
Шейх, связанный, лежал на земле и молчал, но его глаза следили за каждым нашим движением. По всему было видно, что он никогда не станет нашим союзником.
Мы с волнением ждали ответа от курдов. Они столпились в одном месте и по бурной жестикуляции было заметно, что спор идет жаркий. Наконец наш посол вернулся.
– Я принес мир, эмир, – сообщил он.
– На каких условиях?
– Условий нет.
– Такого я не ожидал, ты старательно потрудился. Я благодарю тебя!
– Пойми вначале, прежде чем благодарить меня, господин. Хоть я и принес тебе мир, но эти беббе не идут ни на какие условия!
– А, и это вы называете миром? Ладно. Скажи им, что я забираю твоего брата, их шейха, с собой в качестве заложника.
– И сколько ты будешь его держать у себя?
– Столько, сколько мне захочется. Столько, сколько мне понадобится, чтобы понять, что вы нас оставили в покое. А потом отпущу его живым и невредимым.
– Я верю тебе. Позволь сообщить это моим братьям.
– Иди к ним и прикажи им скакать к горам, окружающим равнину. Если я увижу, что они возвращаются, – шейх умрет.
Он уехал, и вскоре мы увидели, как курды сели на лошадей и потянулись на север. Сам он вернулся за своей лошадью.
– Эмир, – обратился он ко мне. – Я был твоим пленником. Ты предоставляешь мне свободу?
– Да, ты мой друг. Вот, возьми пистолеты брата. Не ему, а тебе я их возвращаю. Ружье же останется собственностью мужчины, которому я его подарил.
Он подождал, пока связанного шейха не водрузили на лошадь. Потом помахал рукой:
– Живи долго, господин! Аллах да благословит твои руки и ноги! Ты берешь с собой человека, который стал тебе и мне врагом, но все же я прошу о снисхождении для него, ибо это сын моего отца.
Он долго смотрел нам вслед, пока мы не исчезли. Шейх же даже не удостоил его взглядом – ясно было, что они стали заклятыми врагами.
Мы двинулись на юг. Халеф и Алло поместили шейха между собой, и мы ехали практически молча. Я заметил, что мои действия за последние два дня не вызывали у моих спутников большого восторга. Открыто об этом почти ничего не говорилось, но я видел это по их взглядам, лицам и поведению. Хотя мне легче было бы стерпеть открытое выражение недовольства, чем молчаливые упреки.
Да и природа вокруг была какая-то мрачная. Мы ехали мимо гор, голых ущелий, а вечером стало холодно, как зимой. Ночь, проведенная между двух неприветливых скал, не прибавила радужного настроения.
Незадолго до рассвета я, взяв ружье и оседлав вороного, направился добыть дичи. После долгих поисков удалось подстрелить несчастного барсука – он оказался моей единственной добычей. Все спутники уже поднялись. Взгляд, которым удостоил меня Халеф, подсказал мне, что за время моего отсутствия что-то стряслось. Долго ждать не пришлось. Едва я слез с лошади, Мохаммед Эмин спросил меня:
– Эмир, как долго нам терпеть здесь этого шейха?
– Если ты расположен поговорить на эту тему, удали сначала пленного, а то он понимает по-арабски не хуже своего брата.
– Алло может взять его на свое попечение.
Я последовал этому совету, отвез шейха подальше и оставил под присмотром угольщика, которому наказал получше следить за ним, и вернулся к остальным.
– Теперь нас не подслушают, – сказал Мохаммед Эмин, – и я повторяю свой вопрос: как долго мы будем нянчиться с этим беббе?
– А почему ты об этом спрашиваешь?
– Разве у меня нет на это права, эфенди?
– У тебя есть право, и я его не оспариваю. Я хотел оставить его у нас, пока не удостоверюсь, что нас не преследуют.
– Как ты хочешь в этом убедиться?
– А вот как я рассуждаю. Мы продолжаем наш путь до полудня; вы разбиваете лагерь в определенном нами месте, я же скачу назад – и нахожу или не нахожу беббе. Утром после завтрака я снова с вами.
– Стоит ли враг стольких усилий?
– Не враг стоит, а наша безопасность.
– А почему ты не хочешь сделать все проще?
– Как же ты мыслишь это?
– Ты знаешь, что он наш враг?