Твое противоядие - Евгения Мос

батончик меня спасет. Но я буду держаться. Я даже не столько хотела задать Эндари вопрос, и не столько не хотела отвечать на его. Хотя это тоже делать не хотелось. Я просто хотела его обыграть. Увидеть его сонное лицо, уйти спать… а затем самодовольно разбудить его и смотреть, как он будет хлопать глазами.

Эта картинка в голове придавала мне сил.

Я вернулась в кабинет, где стала создавать новые противоядия для пополнения кабинета, чтоб было с запасом, бралась за самые легкие. Не уверена была, что смогу изготовить те, где важны секунды при помешивании или взвешивание сотых миллиграммов.

Я дошла до дома, сделала свою вечернюю рутину, нарезала салат и пожарила мясо. Все как обычно, за исключением пары вещей: я приготовила на двоих, и спать хотелось невероятно. Я жалостливо посматривала на часы, которые показывали лишь семь вечера. Я боялась уснуть, вдруг придет Эндари. Если он найдет меня спящей, это вдвойне стыдно будет. Проиграть спор, да еще так глупо!

Я хотела сделать себе кофе, но поморщила нос.

Ну уж нет! Мой кофе в турке — это утренний ритуал, не хочу портить его.

Но крепкий черный чай, с прости Судьба меня, двумя ложками сахара. Кошмар какой. Куда ты катишься, Рейни? Что будет следующим? Начнешь пить в одиночестве? Затаскивать парней из баров к себе на ночь? Наклонные дорожки начинаются с малого.

Раздался звонок в дверь. Я еле поволочила ноги и открыла дверь.

На пороге стоял Эндари с легкой улыбкой, будь она неладна!

Как можно так бодро улыбаться, когда хочешь спать?

— Ты слишком довольный! Ты, по-любому, спал в отеле.

— Нет, когда я в Лероне, я сплю только с тобой. Ой, прости у тебя. Но ты можешь не волноваться, сто процентов. Я не сплю в других местах, ни одни ни еще с кем-то.

— Последнее было не обязательно добавлять, — сказала я ворчливо.

— А кто это у нас тут такой недовольный? Что, Рейни, сейчас упадешь в постель?

— Не дождешься! Я усну не раньше тебя.

Эндари разулся и прошел в комнату. Он нагло обернулся и подмигнул.

— И как бы будем это контролировать? Я в твоей спальне или ты на диване?

— У нас ночных вылазок не предвидится? — спросила я.

— Нет.

— Тогда будем смотреть сериалы и фильмы на диване, рано или поздно кто-то уснет! — рявкнула я. — С утра я в гильдию не пойду, я сделала большой объем работы сегодня.

— Тогда у нас есть много времени, чтоб выспаться.

— Как-то ты неактивно ведешь расследования, — заметила я. — Либо ведешь половину за моей спиной.

Эндари положил себе еды и присел ко мне на диван, он скосил глаза на чашку с чаем и на открытую сахарницу на столе. Взгляд стал совсем-совсем ехидным. О, нет! Я не переживу шуток насчет сладкого. Но он не стал ерничать.

— Я веду еще дела, — сказал он осторожно. — Не связанные с убийством Рафиуса.

— Гос. тайна? — спросила я.

— Гос. тайна, — ответил он моими же словами с тяжелым выдохом. — А по поводу скорости. Мне было велено не торопиться, они каждый отчет спрашивают все ли внимательно проверили. У меня, конечно, много предложений, что еще сделать. Но они хотят, чтоб я действовал медленно. И я жду каждый раз отмашки на дальнейшие действия.

Это все было сказано очень раздраженным тоном, и он очень яростно стучал вилкой, когда нацеплял мясо, что меня дернуло спросить:

— Тебе это не нравится?

— Рафиус — мой дядя, хоть и кровная связь никак не повлияла на наше общение. Мы больше были коллегами. Но все равно меня раздражает эта неторопливость, как будто это не его родной брат погиб. А еще мне не нравится, что кого-то из нашего народа тут убили, а их как будто с королем вообще это не волнует. — Он резко осекся, и посмотрел на меня. — Забудь, что я это сказал.

— Все в порядке. Я не выдам.

— Они даже не дают информацию зачем он был в Каросе, говорят это очень секретно.

Я осознала, что понимаю больше Эндари. И понимала, почему ему не сообщают всех деталей. Так он в безопасности. И меня пока не спугнули. Но надо все сделать, чтоб они не узнали, что заданием была именно я.

— Когда ты возьмешь меня в Карос? — спросила я. — Я ведь для этого вышла замуж за тебя.

— Пока приказов привести тебя не поступало.

— Зачем вообще на этом настаивали? Если это далеко не сразу нужно было.

— Я не знаю. Предполагалось, что ты могла бы сверить ДНК с тем, что у нас есть от него. Какие-то отчеты лично показать командиру отряда ассасинов. А если дело раскрыто будет — отправиться на награждение лично от короля.

Это было бы не награждение, а похоронная церемония!

— О, я была бы рада, если бы мне медальку по почте прислали, — пошутила я.

— Боюсь так не получится, — он улыбнулся. — Все будет помпезно и под орекстр.

— Ты не любишь это все? — спросила я аккуратно.

— Не очень.

Я включила телевизор, где заканчивался какой-то приключенческий фильм, а после него уже должна была начаться серий «Розы дикого моря».

— Ты же носом клюешь, — сказал Эндари. — Иди спи.

— Серьезно? — я скептически на него посмотрела. — Ты думаешь, скажешь: «Иди спи», и я пойду, чтоб ты выиграл?

— Попробовать стоило.

Мы досмотрели фильм, начали наблюдать за Делайлой, обсуждать ее действия. Эндари пару раз доходил до стола, где заваривал нам чай. Я сонная стала раздражительной, и стала злиться на саму себя о том, как легко пустила его на свою кухню. Но с удовлетворением замечала, что он старается быть аккуратным, все вытирает, кладет на место.

За «Розой дикого моря» начался какой-то боевик, я поглядывала украдкой на Эндари, он зевал, но держался. Он внимательно искоса наблюдал, как я подложила подушку под спину, чтоб сидеть было удобнее. Я села полубоком, облокотившись на подушку и подобрала колени, обхватив руками. На его лица легкая хитрая улыбка.

Я совершенно перестала понимать, что происходит на экране. Там периодически раздавались взрывы, звук огнестрельного оружия, какие-то крики. Я уже не знала, кто главный герой, а кто злодей.

Все слилось в одно пятно.

Последнее, что я помнила, что подушка была сначала мягкой, а потом жестковатой. Подушка зачем-то погладила меня по волосам и понюхала их. Какая странная подушка! Нос подушки замер около моей макушки в легком поцелуе. Кажется, она откинула мне волосы с лица. Я хотела было возмутиться, заворчать, но сил не было говорить.

Затем я оказалась как будто в невесомости.