Бросок в пространство - Роберт Кроми

Подойдя к ней, профессор коснулся пружинки — и вдруг яркий свет, озарявший комнату, сменился мягким, нежным полусветом. Затем он подошел к одному из кругов, произнес несколько слов и, оборотясь к гостям, знаком попросил их внимательно следить, что будет. Они, конечно, не заставили себя просить в убеждении, что их ожидает какое-нибудь чудо, и, повинуясь знаку профессора, заняли места в первом ряду.

Вдруг посреди господствовавшей в зале тишины раздался сначала тихо, но постепенно усиливаясь, чей-то серебристый голосок, нежный и приятный, как шелест ветерка в листве. В голосе этом слышалось как-то вместе и серьезное, и веселое выражение. Никогда обитатели Земли не слыхали ничего подобного: он поразил их, как голос с неба, и, слушая его, им казалось, что они делаются сами чище, лучше, святее.

Свет в комнате стал еще слабее, и вдруг перед глазами удивленных обитателей Земли предстал образ молодой девушки, окруженной каким-то чудным сиянием. Она, казалось, была вся окутана в прозрачное радужное облако, сквозь которое едва виднелись очертания ее чудных форм. Волосы у ней были золотистые, образовавшие как бы роскошный венец над ее прелестной головкой; глаза темно-синие, умные, глубокие, лицо кроткое, выразительное, задумчивое, но без малейшего оттенка той прирожденной грусти, которая всегда омрачает земную красоту, как бы совершенна она ни была.

При появлении этого чудного призрака голос, слышавшийся в комнате, не прекратился; слушатели угадали, что он принадлежал именно ему, и слушали его с почтительным восхищением, смотря на прелестную девушку с таким благоговением, с каким смотрят на ангела. Профессор с улыбкой назвал ее нежным именем Миньонеты и произнес несколько слов. Она улыбнулась ему также нежно, отвечала ему также несколькими словами с выражением несказанной ласки и как будто с легким оттенком сожаления в голосе; затем все исчезло.

Тогда хозяин подошел к Бернету и положил перед ним карту, объясняя ее знаками и несколькими простыми английскими словами, значение которых он успел уже себе усвоить. Бернет быстро понял его и обратился к товарищам.

— Эта девушка дочь его, — сказал он им. — Она гостит теперь у знакомых, на одном из островов Кейзерского моря, за шесть тысяч миль отсюда. Он просил ее приехать домой. Завтра она будет здесь.

Глава X

Миньонета

Вальтеру Дюрану в эту ночь спалось плохо. Спальня у него, как нам известно, была весьма удобная, постель отличная, но, несмотря на то, он не мог уснуть спокойно. Наконец он нашел тему, достойную его пера. Его живое воображение создавало один план романа за другим, и читатель легко может угадать — кого он выбрал героинею. Он был уже влюблен в свою героиню, и это было вполне понятно: подобной ей он не встречал на Земле.

Он встал поздно: теплое марсовское солнце уже стояло высоко над извилинами лагранжских холмов. Чудный сухой воздух был полон живительной прохлады. Резвые пестрые птички весело распевали в зеленых рощицах, окружавших дом профессора. В доме слышались веселый говор голосов и тихая музыка. Вдруг на балконе, под самым его окном, раздался веселый, серебристый смех.

— Это Миньонета! — воскликнул он взволнованно и начал торопливо одеваться. «Проклятый европейский покрой!» — думал он, смотрясь в зеркало и чуть не плача от досады. — «Мне стыдно будет показаться ей таким чучелом. Разве это наряд? Подобное платье годится только для тюрьмы или для смирительного дома. Хоть бы я мог занять костюм у ее брата — так он не будет мне впору. И как это Мак Грегор не догадался посоветовать нам запастись приличной одеждой? Нужно будет заказать платье здесь и спросить совета у Гревза, какое выбрать. Я верю его вкусу: ведь он художник. А ему здешние наряды очень нравятся. Я видел, как он срисовывал их вчера вечером, пользуясь всякой свободной минутой; только ему покоя не давали: все приставали к нему, чтоб он нарисовал то то, то другое».

Кончив свой туалет, он отворил окно, выходившее на балкон. О, разочарование! Вместо Миньонеты там стоял какой-то мальчик, разговаривая с молодым Профундисом, подвязывавшим вьющиеся растения около колонн.

«Мальчишка!» — подумал он с пренебрежением. — «Должно быть, еще ее братишка. Но как его голос похож на прелестный голосок Миньонеты! О, чудная девушка!»

Он хотел было отойти от окна, но в эту минуту мальчик на балконе переменил положение и, облокотясь на перила, продолжал разговаривать с молодым Профундисом, который успел между тем спуститься вниз. Дюран невольно залюбовался его позой и заслушался его гармонического голоса.

«Как он грациозно стоит — точно эквилибрист!» — думал он. — «И какой на нем красивый костюм. Вот бы срисовать его! Позову сюда Гревза».

Мальчик был одет в тунику серебристо-серого цвета из какой-то мягкой материи, похожей на наш бархат; на голове у него была маленькая круглая шапочка из той же материи. Туника плотно охватывала его красивые формы; ярко-красный пояс, вышитый золотом, был завязан с левого боку большим бантом. Панталоны в обтяжку одного цвета и одинаковой материи с туникой застегивались у колен на темно-зеленых чулках; изящные башмаки с серебряной пряжкой довершали красивый и оригинальный наряд.

Спальня Гревза была рядом со спальней Дюрана. Романист подошел к его дверям и постучался.

— Идите ко мне скорее, Гревз! — сказал он. — Мне вас надо: что я вам покажу!

— Ну, что вы мне там покажете? — лениво отвечал Гревз из-за двери. — Я уж устал смотреть на всякие диковинки. Не мешайте мне — я занят.

— Говорю вам — идите сюда, не то всю жизнь будете каяться! — закричал Дюран, принимаясь опять стучаться.

— Да полно вам шуметь! Весь дом переполошите, — сказал Гревз, отворяя дверь. — Ну, говорите, что вам нужно?

— Зайдите ко мне. На балконе под моим окном стоит мальчик: если он не достоин служить сюжетом для вашего карандаша, так я уж и не знаю, какого вам надо. Хорош, как Аполлон, грациозен как Ганимед, а стан как у Венеры.

Гревз лениво подошел к окну, но, увидев мальчика, забыл свое обычное хладнокровие и малословие и разразился целым потоком восторженных эпитетов.

— Душка, милочка, прелесть! — повторял он, — непременно срисую его… Ах! Он уходит… Подите к нему, Дюран, и задержите его на несколько минут.

— Как я его задержу?

— Как хотите, хоть силой. Да постарайтесь, чтоб он повернулся ко мне лицом. Профиль у него хорош, но я хотел бы видеть его прямо.

Дюран выбежал на балкон в ту самую минуту, как мальчик собирался спуститься с балкона тем самым воздушным способом, каким доктор Профундис поднимался и спускался столько раз накануне.