Дипломатический труп - Алексей Макеев

Среди митингующих, озадаченных этим жестом, началась разноголосица, однако большинство продолжало тупо горланить свою речевку. Тогда Крячко, сунув в рот два пальца, издал столь мощный свист, что у стоявших невдалеке от него людей зазвенело в ушах. Толпа оторопело замолчала. Вскинув руки, как дирижер, Станислав изобразил ими движение, словно предлагая продолжить скандирование, но уже под его управлением. «Купившись» на этот прикол, митингующие загорланили все то же:

– Укьрьяна – да, Рьяссия – нэтт!..

Однако коварство замысла этого странного русского поняли они не сразу. Втянувшись в управляемый им галдеж, митингующие незаметно для себя сместили интонации и акценты, в результате чего их протестное скандирование с какого-то момента приобрело гротескно-пародийные оттенки. Их возвышенно-патетическое «да!» стало затянуто-мычащим, тогда как протестующее «нет!» – писклявым и отрывистым. Увлеченно «дирижирующий» Крячко услышал раздавшийся сзади громкий смех охранников. И только тогда митинганты поняли, как мерзко и гнусно их обманули, сделав посмешищем.

Толпа, оборвав скандирование, возмущенно загорланила, явно намереваясь ринуться к воротам. Однако в этот момент снова произошло нечто неожиданное. Невысокого роста, на вид щупловатый, но жилистый парень тоже громко свистнул и решительным взмахом руки, добившись внимания, резковатым, внятным голосом спросил на отличном испанском:

– Сеньоры, если вы так ратуете за Украину, то хотя бы знаете, как называется ее столица? Предлагаю три варианта ответа: Минск, Ереван, Ашхабад!

После секундного замешательства из толпы послышались разноголосые выкрики:

– Ерефань! Миньськ! Ачкабат!..

Среди охранников снова послышался смех.

– Вообще-то, столица Украины – Киев, – с ироничным сочувствием сообщил Буряк. – Ну да ладно… А на какой реке он стоит? На Волге, на Енисее, на Колыме?

Обрадованные тем, что прозвучало знакомое название, несколько человек заорали:

– Вольга! Вольга!

Взрыв хохота среди охранников, да и среди дипломатов, вынудил их поменять свою точку зрения:

– Калима! Калима!..

Теперь многие из находящихся во дворе посольства хохотали до слез. Седоватый долговязый джентльмен с желчным лицом, который, как сразу же догадались опера, был здесь своего рода «смотрящим» от заказчика акции, маяча за спинами своих горлопанов, нервно кривился и, судя по всему, не знал, что ему делать. Ведь как все здорово начиналось! И студентов удалось нанять не по самой высокой цене – многие согласились поорать и за полсотни баксов… И с полицией представителю Госдепа удалось договориться, что она «опоздает» в обмен на обещание обойтись без физических эксцессов… И вот теперь вся эта нужным образом настроенная толпа стала посмешищем для этих коварных русских. О, дэвил! Откуда принесла их нелегкая, этих троих?! Что же делать? Остается только одно – нарушив обещание, данное полиции, спровоцировать толпу на штурм, чтобы этим русским стало не до смеха.

Встретившись взглядом со «смотрящим», Лев словно прочитал его мысли. Он что-то быстро шепнул Константину, и тот, снова вскинув руку, своим сильным голосом, перекрывая вопли, объявил:

– Сеньоры! Мой друг, знаменитейший сыщик Лев Гуров, предлагает русский поединок. Пусть против него выйдет самый сильный из вас и попробует сбить его с ног. Если это удастся, мы все, здесь стоящие, вместе с вами прокричим «Украина – да, Россия – нет!». Если же он опрокинет своего соперника, вы будете кричать «Да здравствует Россия!» Есть желающие?

Желающих драться с русским медведем не оказалось. Митинг на этом закончился сам по себе. Американцы и канадцы молчком смотали флаги и транспаранты и нестройным овечьим стадом потянулись к автобусам.

Час спустя после описанных выше событий опера и с ними Буряк вошли в кабинет посла. С одной стороны, Турманов хотел с ними увидеться сам, чтобы поблагодарить за решительные действия и нестандартное решение возникшей проблемы. А с другой, и опера хотели обсудить с ним некоторые вопросы.

После слов благодарности и рукопожатий главы дипмиссии собеседники перешли к более прозаичным темам. Упомянув о звонке Орлова, Гуров предположил, что сегодняшний антироссийский митинг проведен вместо задумывавшейся куда более серьезной и, возможно даже, кровавой провокации, которая по причине смерти Горбылина стала невозможной.

Станислав рассказал (разумеется, не углубляясь в некоторые детали) о том, что удалось узнать от госпожи Терезы. Это повергло посла в тягостное раздумье. По его лицу было видно, сколь он признателен тем, кто осчастливил посольство подобным сотрудником.

– Леонид Константинович, – нарушив молчание, заговорил Гуров, – анализируя уже имеющиеся факты, приходится сделать заключение, что в смерти Горбылина человек, назвавшийся Николасом Скинли, вряд ли был заинтересован. Да и представители местной криминальной «фауны», скорее всего, тоже непричастны.

– Думаете? – Турманов с сомнением повел головой. – И каковы тому основания?

– Задам такой вопрос… – Лев говорил, глядя на картину кисти Сикейроса, висящую на стене кабинета. – В ближайшее время намечались крупные сделки России с Мексикой в сфере военно-технического сотрудничества? Меня не интересуют детали. Меня интересует сам факт.

Посол сдержанно рассмеялся.

– Друзья мои! Сам факт подобных переговоров является в известной мере государственной тайной. Впрочем, раз уж это необходимо для дела, скажу. Но при условии, что это останется в стенах кабинета. Так вот, месяца два назад и в самом деле прошли переговоры наших оборонщиков с мексиканцами по поводу крупных поставок вооружений. В следующем месяце уже возможна их практическая реализация. Думаю, американцы от такой перспективы не в восторге. Они уже давно привыкли считать Латинскую Америку своим «задним двором»…

Понимающе улыбнувшись, Гуров задал следующий вопрос:

– А Горбылин этой информацией располагал?

Турманов озабоченно нахмурился и кивнул.

– Не в полном объеме, но кое-что ему было известно. Я подозревал, что человек он ненадежный, и поэтому слишком уж с ним не откровенничал. Считаете, он мог слить информацию американцам?

– Уверен! – твердо произнес Лев. – Не буду пока судить, зачем он это делал: из-за денег, просто по дурости, возможно, хотел набить себе цену или его шантажировали. Но то, что кого-то он информировал, – для меня факт бесспорный. Кстати, тогда еще вопрос. Предположим, если бы на него было оказано давление, он имел возможность сорвать предполагаемую сделку?

– Теоретически – да, – сведя брови, посол стиснул в кулаке авторучку. – Например, как бы в порядке частной инициативы он мог, например, по секрету проинформировать мексиканских военных о том, что якобы мы собираемся поставить им некондиционную технику со скрытыми дефектами. Понятное дело, это могло бы сорвать сделку, и даже гарантии экспертов едва могли бы что-либо исправить.

– Вот! – Гуров стукнул пальцем по столу. – То есть Горбылина, скорее всего, могли задействовать именно для этого. Провокация со стрельбой – это не для него. Террорист он никакой. А вот срыв сделки… Вот тут-то компромат и мог пригодиться. В обмен на сохранение своего реноме и, соответственно, карьеры Горбылин сделал бы именно то, о чем вы только что сказали. Поэтому американцам убивать его не было никакого смысла.

– Но, может быть, он отказался, за что его и отравили? – предположил Турманов.

– Чем? Полонием, как Литвиненко в Лондоне? – иронично сказал Крячко. – Полоний, таллий и тому подобное на экспертизе вылезло бы обязательно. Да и клиника совершенно не та. Я скорее поверю в то, что в его комнату пробралась гремучая змея, укусила и уползла. Как в «Пестрой ленте» у Конан Дойля.

– И что же тогда делать? – озадаченно глядя на оперов, спросил хозяин кабинета.

– Искать Николаса Скинли, искать Мигеля-Матадора, того усатого, которого с Горбылиным видела Сабрина… – перечислил Лев. – Думаю, разгадка в них. Леонид Константинович, а наши посольские спецслужбисты не могли бы достать фотогалерею сотрудников посольства США? Вдруг там обнаружится знакомое лицо?

Подумав, Турманов пообещал напрячь Даниила Смирнова. На его вопрос о планах на сегодня Гуров пояснил, что хочет при посредничестве Константина созвониться с центральной психиатрической клиникой. Ну а потом они снова начинают пеший «чес» по ближайшим окрестностям. Суть этого променада все та же – привлечь к себе внимание старым военным приемом, именуемым «вызываем огонь на себя».

– А это не слишком рискованно? – посол испытующе посмотрел на своих гостей. – Вы не допускаете, что подобное может иметь не самые приятные последствия? Все же, согласитесь, здешний криминал намного серьезнее, чем у нас. Тем более, что одно нападение уже произошло.

– На рожон не лезем, – Лев усмехнулся, – а в остальном, как говорится, все под богом ходим.