Розы нашей любви - Ева Ратленд

– Потому что ты вбил себе в голову – делать все только своим трудом, на свои деньги. В тебе говорит мужское самолюбие. Бессмыслица! Ты не остался бы со мной ни минуты, если бы знал, что тебе придется взять у меня хотя бы цент.

– Это неправда. Будь ты со мной откровенна… Если бы сказала мне…

– Ха! Тогда ты разозлился бы точно так же, как и сейчас! – Мелоди сложила руки на груди. – Тони, мой отец говорит, что каждый хороший бизнесмен использует чужие деньги. А это всего лишь небольшая сумма, в самом деле очень необходимая. Это жалкие гроши. Пустяк.

– Пустяк? – Пламя, вспыхнувшее в его глазах, сказало ей, что она глубоко уязвила его. – Ну, конечно. Я совсем забыл. Вы же мисс Толстая Мошна. Ну спасибо. Однако нет, «спасибо» не дождетесь. Можете оставить себе свой пустячок, и все прочее тоже.

– Тони, я не то хотела сказать… Ох, ну почему ты такой упрямый! Почему ты так уперся…

– Терпеть не могу, когда мне лгут. Этот брак с самого первого дня был сплошной комедией. Интересно, сколько еще сюрпризов ты мне приготовила?

– Тони… – Мелоди умоляюще протянула к нему руку, но он отшатнулся от нее и быстро вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Мелоди дернулась было пойти за ним, но остановилась. Что такого она сказала? Ну хорошо, возможно, она неудачно выразилась. «Жалкие гроши, пустяк». Но она всего лишь хотела подчеркнуть, что сумма не такая уж значительная. И она сказала чистую правду! Ах, какие мы ранимые! Но черт возьми, и она не менее ранима! Она устала испытывать чувство вины за свое богатство. Устала ходить на цыпочках вокруг этого гордеца… считать пенни и натирать полы, чтобы только потешить его дурацкое самолюбие.

Тони прав, их брак – глупая комедия, и Мелоди опротивело притворяться. Если он не может принять ее такой, какая она есть, тогда пусть катится ко всем чертям!

Она вихрем вылетела из кухни, промчалась мимо Тони, который угрюмо глядел в окно гостиной, и поднялась по лестнице наверх. Достала чемодан из шкафа в спальне и принялась швырять в него как попало одежду. Но через минуту остановилась. К чему все это? Дома она оставила в десять раз больше вещей, чем привезла сюда. Должно быть, чувствовала, что живет здесь временно, подумала Мелоди, закрывая наполовину заполненный чемодан, и спустилась вниз.

Тони сразу увидел чемодан в ее руке.

– Куда ты идешь?

– Избавляю тебя от своего присутствия. И спасибо тебе большое. Я кончаю с этой комедией.

– Мел…

– Я возьму машину, но не волнуйся – сразу же пришлю ее назад.

– Это не обязательно.

Она твердо взглянула ему в глаза.

– От тебя мне ничего не нужно, Тони Костелло. Ты ведь сам сказал, что я – Толстая Мошна, а значит, прекрасно могу о себе позаботиться.

Она сбежала с крыльца, села в автомобиль и устремилась прочь от этого дома, где ее не пожелали понять.

Тони, стоя на верхней ступеньке крыльца, проводил ее взглядом. Его переполняли противоречивые эмоции. Он испытывал гнев, замешательство, тревогу… Черт возьми, она слишком взвинчена, чтобы управлять сейчас автомобилем. Но он все равно уже не сможет остановить ее, а преследовать ее было бы еще опаснее. Как бы то ни было, с этой фальшью наконец покончено.

Мелоди ехала по автостраде и вытирала кулаком глаза. Слезы слепили ее. Прежде чем появиться дома, она остановилась, достала из косметички салфетки и носовой платок и привела себя в порядок. Еще не хватало, чтобы кто-нибудь увидел, что она плакала!

Мелоди остановила машину на площадке перед гаражом, где Лео, личный шофер отца, наводил лоск на автомобили. Он как ни в чем не бывало кивнул ей в знак приветствия, словно ее футболка, и потертые шорты, и старый «форд», на котором она приехала, были самым обычным явлением.

– Это вы, мисс Сэндс. Ах да, вы же теперь миссис…

– Нет-нет, вы не ошиблись, я по-прежнему мисс Сэндс. Как поживаете, Лео?

– Прекрасно, просто прекрасно. А вы?

– Нормально. Послушайте, вы сможете отогнать эту машину назад?

Он кивнул, она передала ему ключи и объяснила маршрут.

– Попросите Пита или еще кого-нибудь следовать за вами, чтобы потом привезти вас обратно, – сказала она, направляясь к дому.

Дом встретил ее полной тишиной. Где же все? Отца она нашла в рабочем кабинете.

– Здравствуй, папа!

Он отложил газету и посмотрел сначала на нее, а потом перевел взгляд на чемодан, который она все еще держала в руке.

– Ты снова дома?

– И насовсем. Только не смей говорить, что ты так и знал.

– Я… хорошо. Значит, насовсем?

– Туда я больше не вернусь. Он просто невыносим!

Она кинула на пол чемодан, подошла к окну и уткнулась в него лбом. Какое облегчение, что она никому не успела рассказать о предполагаемой вечеринке, даже Розали. Не начала готовиться и не пригласила никого. Утешительно думать, что она не оставила незавершенным ни одного дела. Чистый разрыв! Ее совместная жизнь с Тони Костелло окончена. Потерпела полную неудачу.

Кашель отца заставил ее вспомнить о его присутствии.

– Так как ты на это смотришь?

– На что?

– Я предложил пообедать в клубе. Время уже подкрепиться, и поскольку миссис Кук нет дома…

– Вот почему ее нигде не видно. Где же она?

– Ты, кажется, меня совсем не слушала. Я только что сказал, что она уехала навестить свою сестру.

– А…

– Ну, так что же? Хочешь, пойдем в клуб, или, может быть, ты предпочитаешь «Классик»?

Мысль о ресторане «Классик» заставила сердце Мелоди сжаться. Папоротники Тони. Свадебный обед, который так и не состоялся.

– Не хочется переодеваться, – сказала она. И почему они вообще говорят об обеде? Она совсем не голодна.

– Я могу послать Лео купить чего-нибудь…

– Лео сейчас отлучился, а у меня… – Мелоди остановилась. Если она скажет, что у нее нет аппетита, отец отправится без нее, а ей не хотелось сейчас оставаться одной. – Я сама что-нибудь приготовлю.

– Ты?

Его недоверчивость добавила ей раздражения.

– Да, я!

Отец откровенно рассмеялся.

– Дорогая, что-то мне сейчас не хочется яичницы с ветчиной.

– Может быть, бифштекс? Баранью котлетку? Чего тебе хочется?

– О, тогда… все равно что, только побыстрее.

– Я могу сделать все что угодно, и побыстрее. Чем, ты думаешь, я занималась последние три месяца? Сейчас погляжу, что там есть в холодильнике.

Мелоди удалилась на кухню и принялась яростно греметь посудой, словно стремясь сорвать на ней свою злость. Она вовсе не собиралась отсиживаться наверху в своей спальне и делать разные глупости – например, плакать.

Через полчаса они сидели за кухонным столом, и отец с удовольствием поглощал приготовленный ею обед.

– Очень вкусно, – похвалил он.