Свобода от, свобода для - Павел Нечаев

   - Сядь на место и заткнись. Летун, если он не сядет, пристрели его.

   Профессор вернулся на место, и затрясся. Я тем временем продолжил:

   - Давай я тебе расскажу, как все было. Ты меня вычислил почти сразу же, и улучив момент, понесся, радостно повизгивая, закладывать. Старосте, мусорам или самому коменданту, не суть. Ты надеялся, что они меня возьмут, а ты получишь свою иудину пайку. Но они там оказались умнее, чем ты, поэтому не стали сразу же меня брать. Не знаю, за кого они меня приняли, скорее всего, подумали, что я человек генерала, с нефтезавода. Взяв меня, они бы ничего не выиграли, поэтому они решили поиграть. Я внедрился к ним, а они захотели внедриться к нам. И подослали тебя. Ты втерся ко мне в доверие, и помог мне покинуть туннель. Идеальное прикрытие, никто бы тебя не заподозрил.

   Ты провел все почти идеально. Почти. Но меня насторожило то, как легко староста соглашался на все твои просьбы. И на сортировку ты попал в первый раз, это было заметно. А еще, когда мы уходили, нас в дверях обыскали, и мусор провел рукой по тому месту, куда ты сунул банки. Он не мог не почувствовать, что у тебя там что-то спрятано. Значит, у него была причина не заметить. Очень веская причина, приказ называется. Но все это были догадки. По настоящему я заподозрил тебя сегодня, когда, попав к нам, ты удивился, что мы не поехали на нефтезавод. Ты ожидал попасть на нефтезавод. Почему? Я задал себе этот вопрос, и не смог на него ответить. Поэтому, когда ты пошел купаться, я остался снаружи, на холоде. За полчаса, что у меня были, я распустил твою одежду на тряпочки, и за подкладкой бушлата нашел таблетку радиомаячка. Видать, твои хозяева недостаточно тебе доверяли, вот и подсунули. Вот так все было, да?

   - Да, - подтвердил немного пришедший в себя Профессор, - вы меня убьете?

   - Обязательно, - кивнул я, - обязательно убьем, если ты вот сейчас же, не сходя с места, не дашь мне причин этого не делать.

   Он дал. Согласился сотрудничать, выложил нам всю схему, как будет выходить на связь и т.п. И даже предложил вариант, как его лучше использовать. Он был прост и незамысловат. И мы с Летуном его приняли, с небольшими поправками. Мы отправляем Профессора в отдаленную Семью, там он будет жить под наблюдением, а иногда мы будем его привозить, и он будет относить составленные под нашим руководством донесения. Рано или поздно мы все равно схлестнемся с Фрайманом, с таким соседом мирно жить не получится. Канал для слива дезинформации нам очень пригодится. Да и, наверняка, одним Профессором агентура Фраймана не ограничивается. Хваткие ребята из его службы безопасности кого-то да исхитрились внедрить, к гадалке не ходи. В таком случае, Профессор нам будет вдвойне полезен. Мы будем через него сливать дезу, и он же поможет нам вычислить других агентов.

   - Коцюба, - спросил меня Летун на прощание, - а куда Эли отвез маячок?

   - Не было никакого маячка, - меланхолично ответил я, - а может, и был. Я не проверял.

   - То есть, ты блефовал. Жестокий ты человек, Коцюба. А если бы он оказался ни при чем, а ты вот так? - Летун покачал головой.

   - Так ведь не оказался же. И вообще, доверять, это вредная привычка. Особенно, незнакомым.

   Я не стал объяснять Летуну, что тут опять сработала моя чуйка. Я с самого начала почувствовал, что Профессор что-то скрывает. Словами это не описать, проскальзывала какая-то фальшь. Так что, устраивая спектакль, я был уверен, что не промахнусь.

   - Знаешь, Летун, миром дело не кончится. Нам, так или иначе, придется Фрайману солнечное затмение устраивать. У них там танки, бронетранспортеры, и бог знает, что еще припрятано. Надо искать оружие. Наверняка есть нетронутые склады. Вспомни, сколько этого добра было вокруг.

   - Поищем, - кивнул Летун, - думаю, много всего валяется, и только и ждет, чтоб его подобрали.

   - Знаешь, прозвучит это очень жестоко, но нам повезло, что выжил каждый двадцатый, - ответил я. - Если бы Песец был менее резким, хрен бы чего вот так просто валялось, ожидая, чтоб его подобрали. Рвали бы друг другу глотку за бутылку чистой воды или стакан крупы.

   - Да, - кивнул Летун и пожал плечами, - об этом лучше не думать. Все вышло так, как вышло. Да и, потом, еще ничего не решено. По большому счету, все только начинается.  

Глава 9

Сосредоточение

   Политика Летуна по сближению Семей понемногу приносила свои плоды. Выезжать на мародерки стало куда как проще, всегда можно было переночевать у своих, в тепле. Очень скоро мы побывали в гостях почти у всех, и многие побывали в гостях у нас. Кое с кем завязались плотные деловые отношения, построенные на взаимной выгоде, кое с кем, так и вообще дружба. Не со всеми, ясное дело. Хватало и откровенных уродов, но такие, все-таки, были в меньшинстве. Летун бывал у нас как минимум раз в неделю, мы общались, пили водку, строили планы. Одним из таких планов как раз и было проникновение в туннель. С кем он нашел общий язык, так это с Вайнштейном. Парадокс - офицер, элита в хорошем смысле этого слова, и бывший пьяница с рынка, сидели и спорили до хрипоты, обсуждая какие-то неведомые мне теории. Один кричит: «Карл был прав!», и, рисуя пальцем по столу, горячо что-то доказывает, другой отвечает: «не прав, норма прибыли не могла не измениться под влиянием технического прогресса...». Обсуждали теории и личность Усатого, приводили бесконечные цитаты. И так - часами. Если интерес Вайнштейна я еще как-то понимал, все-таки он, как и я, из эмигрантов, то что нашел восточный человек Летун в этих теориях, было решительно непонятно. Ну, да, чем бы дитя не тешилось, лишь бы клей не нюхало.

   Мишка вытянулся и окреп. Он ездил с нами на мародерки, и не как обуза, а как полноправный член команды. Из-за маленького роста и узких плеч, он мог пролезть туда, куда не мог взрослый. А как он в окна залезал! Раз-два, как обезьянка, и там. Я научил его стрелять, и выдал ему укорот имперской винтовки.

   - Не боишься ребенку давать оружие? - спросил меня Вайнштейн.

   - Ну, не совсем же он дурак. Должен понимать, не маленький.

   Мишка услышал мои слова и раздулся от гордости. Получив винтовку, он ее первое время всюду такал с собой, даже садясь за стол, клал на колени. Получив пару раз хорошую трепку за снятый предохранитель, и досланный патрон, он, как положено, тщательно проверял винтовку на улице, прежде чем внести ее в дом.

   В третий раз увидев слева сгоревший дом, я чертыхнулся и остановился. Что за черт, все время вроде прямо шел, и вот опять вернулся к тому месту откуда начал. Точно, штучки индиго. И ведь шел точно по маршруту, что мне дал Летун, ни на миллиметр не отклонился, а, поди ж ты, хожу кругами и все. Как сказал Джек: «дорога приведет». Пока что по кругу ведет.

   Я решил действовать по-другому. Встал, закрыл глаза и представил себе дорогу. Точно в сказке про Элли и Тото, она была выложена желтым кирпичом. Сначала образ не давался, ускользал, потом, понемногу, он заполнил мое сознание. Добавлялись детали. Я стоял в самом центре дороги. Желтая полоска вилась между зелеными холмами, и уходила куда-то вдаль. Сияло солнце, порхали бабочки. Картинка стала до того яркой и отчетливой, что мне расхотелось открывать глаза, и видеть все тот же осточертевший снег, эти пустые глазницы окон.

   Я простоял так довольно долго, а открыв глаза, сделал уверенный шаг вперед. Теперь я знал, куда идти. И точно, стоило мне пройти полквартала, как я услышал детский голос, повторяющий:

   - Проспорил, проспорил!

   На сугробе приплясывал, улыбаясь, мальчик. Что-то с ним было не так, я сначала не понял, и только секунд через десять въехал: он был без верхней одежды. В двадцатиградусный мороз, на ветру, он стоял в одной рубашке и не мерз. Он сбежал ко мне с сугроба, схватил за руку, и затараторил:

   - Я знал, я ему говорил, что тебя не удержать, а он не верил! - он схватил меня за руку, и повел за собой. Я последовал за ним. Он завел меня в дом, которого я, хоть убей, раньше не видел, хоть и проходил тут три раза. У входа стоял Джек, и улыбался.

   -Ты первый, кто сумел пройти сюда сам, без проводника. Поздравляю, - он слегка поклонился. - Габи в тебя верил.

   Джек хлопнул мальчика по плечу и жестом предложил мне зайти. Мы поднялись на второй этаж, меня удивило отсутствие железных дверей, ловушек, мин и прочих непременных атрибутов жилища. Спросил об этом у Джека. Тот улыбнулся:

   - Никто сюда без нашего разрешения не попадет. Нужно быть в особом состоянии сознания, в состоянии ментальной тишины. Только тот, кто способен этого добиться, сможет увидеть этот дом. А войдет только тот, кого мы пригласили. Как тебя.

   - А зачем тогда голову морочили? Проверяли? - спросил я, топая за Джеком по лестнице.

   - Именно так, проверяли. Экзамен на ясность мышления.

   Разговаривая с Джеком я все время ловил себя на мысли, что разговариваю с ним не как старший с младшим, а наоборот. С виду восемнадцатилетний паренек, но четкость формулировок и ясность мысли убивают наповал. Он провел меня по комнатам, показывал, что у них есть. Меня удивило обилие живых цветов в ящиках с землей разных размеров. Комнаты утопали в зелени. Там были не только цветы, я увидел и огурцы, и помидоры, из ящиков побольше торчали деревца, лимонные, апельсиновые.