Летучее недоразумение - Ирина Хрусталева

– Да мы и сами толком пока ничего не знаем, – пожала Евгения плечами.

– Лишь предполагаем, – вторила ей Надя.

– Так, девочки, я ни черта не понимаю, поэтому будьте так любезны, объясните, в чем дело, – потрясла Алена головой. – И желательно – поподробнее. Чего вы не знаете и что предполагаете, мы потом обсудим.

– Мы же тебе вчера рассказали про то, что с нами случилось по дороге из аэропорта? – спросила Женя.

– Ну, рассказали… кажется, я не очень отчетливо… – сморщила Лена носик. – Если освежите мою память, то я все вспомню.

– Во дает, – возмутилась Женя. – Про то, что «Волгу» в блин на дороге смяли, в которой мы ехали. Неужели не помнишь?

– Как не помню? Конечно, помню… Что ж я, без памяти, что ли? – как-то не очень уверенно пробормотала девушка. – А что там с «Волгой»-то случилось? – тут же брякнула она.

– Жень, неужели не помнишь, какая она вчера была? – вмешалась в разговор Надежда. – Очень странно, как она свое имя не забыла, не то что про какую-то там аварию. И мы с тобой чуть не погибли, подумаешь, мелочь какая, – с сарказмом усмехнулась она.

– Нечего иронизировать, я, между прочим, от радости так вчера напилась, – взвилась Алена. – А ваш ликер – отрава, – подытожила она. – У меня токсическое отравление от него произошло, поэтому память и отшибло. И вообще, хватит тут выпендриваться, давайте, рассказывайте. Что там с вашей «Волгой» на дороге произошло? И про какой блин ты там говорила, Женька?

– «Волга» совсем не наша. Это в аэропорту какие-то молодые люди любезно согласились подвезти нас до центра. Ну вот, пока мы с Надей в кустики бегали, эту «Волгу» вместе с парнями огромный грузовик по дороге размазал, – подробно объясняла Евгения.

– Совсем? – испуганно пискнула Алена.

– Нет, частями, – сердито ответила Женя. – Лен, неужели ты ничего не поняла до сих пор?

– А что я должна понимать? – осторожно спросила девушка.

– Мне так кажется, что та авария была подстроена. Вернее, не только мне, но и Наде тоже, – сердито сдвинув брови, проговорила девушка. – И эта мысль пришла нам обеим в головы после того, что случилось с моей машиной. Можно сказать, только что пришла в голову, и практически одновременно. На дороге все было специально подстроено! – упрямо повторила она. – Я в этом уверена… особенно теперь.

– Почему вы так думаете? – вытаращила Лена глаза.

– Не знаю я, почему, – пожала Евгения плечами. – Подумалось после взрыва моей машины, сказала уже. С чего бы ей тогда взрываться? И почему наша квартира оказалась в таком плачевном состоянии, пока мы ходили в магазин? В мою наверняка ночью залезали, когда Катя на дежурстве была. Вот мне и подумалось, что неспроста все это, – повторила Евгения.

– И что вы теперь собираетесь делать со своим «подумалось»? – осторожно поинтересовалась Алена.

– Понятия не имею, – пожала Женя плечами. – Мозги превратились в желатин, думать категорически отказываются. Какие-то странные мысли кружат в голове, только я их в кучу пока не могу собрать.

– А тут и собирать нечего, нужно заявить об этом в милицию, немедленно, – решительно проговорила Алена. – Ты совершенно права, неспроста все это! Вы посмотрите, что творится! Просто так машины не взрываются, и в квартиру просто так никто не лезет. А уж если лезут, то грабят ее, а у вас ничего не пропало. Ясное дело, что-то здесь не так. Вот сейчас милиция приедет, и нужно будет все сказать.

– Что что-то здесь не так, мы уже сообразили, – язвительно заметила Евгения. – Тут особая соображалка не нужна.

– Не придирайся к словам, – отмахнулась Лена. – Я прекрасно понимаю, что вы все понимаете, и хочу понять непонятное, – скаламбурила она. – Нужно все рассказать милиции, пусть они немедленно разберутся.

– Ты сама-то поняла, что нагородила? – усмехнулась Женя.

– Не очень, но то, что нужно все сказать милиции, это – очень даже отчетливо, – вздернула девушка носик. – Не дурнее некоторых, между прочим!

– Про машину и рассказывать нечего, это и без нас уже сделали, а вот про квартиру, думаю, пока не стоит, – проговорила Надя.

– Почему это не стоит? – удивилась Лена.

– Мы попробуем с Женькой сами разобраться. Правда, Жень?

– Девочки, ведь нас только что хотели убить, – подала та голос. – И мне, если честно, очень страшно.

– Всем страшно, не тебе одной. Как это сами? – запоздало поинтересовалась Лена, с удивлением посмотрев на Надежду.

– Здесь что-то не так, и я хочу разобраться, – упрямо повторила девушка.

– Как ты разберешься? Ты что, великий сыщик – вундеркинд? – изумилась Алена. – Здесь сам черт не разберется!

– А я разберусь!

– Каким местом? – съязвила Лена.

– Прекратите немедленно спорить, – одернула Евгения девушек. – Здесь думать надо, соображать, в чем дело, а не собачиться. Вы хоть понимаете, насколько это серьезно?

– Никто здесь не собачится, просто нормальный, здоровый спор, – огрызнулась Алена. – Сама-то что можешь сказать?

– Я повторю, если у кого-то уши заложило, – сердито проговорила девушка. – Вы понимаете, насколько все серьезно?

– Насколько все серьезно, и понимать не нужно, – проворчала Алена. – А вот за что, это вопрос уже загадочный… и даже, я бы сказала, чрезвычайно острый, – все так же недовольно добавила она.

– Тебя этот вопрос никоим образом не касается. Ты-то здесь вообще ни при чем, – ответила ей Женя.

– Я, может, и ни при чем, а вот то, что я – при вас, это однозначно, – огрызнулась Лена. – И отправилась бы сейчас вместе с вами в твоей машине к своим предкам в виде кучки пепла, летящего по ветру.

– Тебя никто не заставляет возле нас сидеть, чеши домой и забудь все, что случилось, как страшный сон, – с таким же недовольством, как и она сама, ответила подруге Евгения.

– Ну, ты… ты… и наглая штучка, – не находя подходящих слов, возмущенно выдохнула Алена. – Это почему, интересно знать, ты меня выпроваживаешь? Я что, уже вам не подруга? Крутые стали по самое некуда, да? Или совсем одичали на своем острове? Нет, Надь, ты только посмотри на нее, что она мне говорит! – повернув к Надежде раскрасневшееся от возмущения лицо, выкрикнула она.

– Сама начала, – отбрила ее Женя. – Нечего здесь ныть, и без тебя тошно.

– А кто ноет? Кто здесь ноет? Что я такого сказала? – еще больше задымилась от возмущения Лена. – Подумаешь, сказала, что вместе с вами бы…

– Так, девочки, брек, – строго прикрикнула Надя и хлопнула в ладоши. – Прекратите немедленно ссориться. Что вы, в самом деле, как две бабы базарные? Из милиции с минуты на минуту должны прийти, а вы здесь разборки устроили, никому не нужные. Нам сейчас следует подумать, как из этой истории выкрутиться, а не шипеть друг на друга.

Будто в подтверждение ее слов в дверь раздался звонок, и Надя торопливо сорвалась с места, чтобы пойти открыть.

– Ничего не говори про вчерашнее происшествие и про разгром в квартире, – прошептала ей вслед Женя. – Будем держаться версии: знать ничего не знаем, и знать не хотим. Пусть думают, что это террористический акт. Мы же только позавчера приехали, врагов у нас нет, и отродясь не было, и вообще… ничего не говори. Ты меня поняла, Надя?

– Не собираюсь я ничего говорить, успокойся, – ответила Надежда. – Сами как-нибудь разберемся. А этот взрыв, между прочим, мог быть действительно террористическим актом.

– Ага, а обыск в наших квартирах – шпионскими происками? – прошипела Евгения и ехидно прищурилась.

– И что теперь ты предлагаешь? – резко остановилась Надежда и вопросительно посмотрела на сестру. – Рассказать, что мы случайно стали свидетелями преступления? Ты это предлагаешь сделать? А почему мы тогда не рассказали о нем там, в Индии, когда к нам представитель консульства приходил, а потом и юрист из страховой компании? Это, между прочим, сокрытием улик называется, подтасовкой свидетельских показаний и приравнивается чуть ли не к соучастию! И статья в Уголовном кодексе имеется на этот счет, между прочим. Господи, Женька, что я тебе здесь объясняю? Ты же юрист и сама все прекрасно понимаешь. Влипли мы, как две курицы в бульон! Если промолчали тогда, значит, и сейчас должны молчать, иначе это нам боком выйдет, – с раздражением высказывалась она. – Если уж сами виноваты, значит, и сейчас будем сами разбираться, третьего не дано.

– Не перебивай, я еще не договорила, – одернула сестру Евгения. – Что разбираться будем сами, тут я с тобой согласна. Смолчав тогда, мы сами себе подписали приговор. Я только не знаю, как мы это будем делать.

– Что-нибудь придумаем, – пожала Надежда плечами. – Обязательно придумаем, если жизнь дорога, – горько усмехнулась она. – Ну, дела…

– Иди, открывай, не задерживай людей, – напомнила Наде Лена, когда в дверь снова позвонили. Та побежала открывать, а Лена посмотрела на Женю: – Слушай, а что сейчас говорить-то?

– Как есть, так и скажем, – пожала та плечами. – Чего здесь выдумывать? Вышли во двор, хотели поехать на моей машине по делам, а она возьми да и взорвись. Что, почему и как? Мы не знаем.