Быть может, история любви - Мартен Паж

— Даже в детстве я не любил детей. С тех пор ничего не изменилось. Нас всегда заставляют любить детей, просто какой-то фашизм. Некоторые дети мне нравятся. Но в большинстве своем они никуда не годятся.

Партия, которую исполнял Кантен, пришлась по душе Виргилию. Он словно попал на концерт блюза.

— Я всегда считал, что дети не заслуживают того, чтобы быть детьми. Взрослые нашли бы детству лучшее применение. Дети такие серьезные, такие самоуверенные: из них получились бы отличные взрослые.

Виргилий улыбнулся. Он подумал о детях. Он жалел их за хрупкость и беспомощность. Ему было не по себе от их важности, от их чувства ответственности по отношению к семье и к миру, от того, как часто они рискуют жизнью, бросаясь, не глядя, через дорогу или запихивая в рот разные несъедобные предметы. Но он восхищался их энергией и любопытством.

Для лазаньи нужно много масла. Кантен пассировал ингредиенты в оливковом масле, прежде чем отправить их на сковороду, в которой Виргилий помешивал мясной фарш. У него уже текли слюнки.

— Значит, Клара переехала.

Виргилий сосредоточенно мешал мясо, опустив голову, чтобы не показывать лица, скрыть улыбку актера из погорелого театра.

— Да, — ответил Кантен. — Она живет на Орлеанской набережной, на острове Сен-Луи.

— Не может быть!

— Странно, правда? Она всегда выбирала удивительные кварталы. Ей надоел бульвар Перейр. И я ее понимаю.

— У нее большая квартира?

— Крохотная. Там буквально негде повернуться. Но вид на Сену потрясающий.

Значит, она живет одна, подумал Виргилий.

— Конечно, все вещи она забрать не смогла. Половина осталась у меня в подвале, половина — в подвале у родителей.

Наконец-то Виргилий получил хоть какую-то информацию о Кларе. Ему казалось, что он ее украл или подсмотрел в замочную скважину, что он совершил святотатство. Неприятное ощущение. Все, больше он расспрашивать не станет. Теперь, когда ему ничего не стоило увидеть Клару, — достаточно было задержаться здесь на каких-нибудь полчаса — он осознал всю абсурдность ситуации. Он же не собирался припирать ее к стенке. Он и не думал поразить ее своим внезапным появлением, доказать, что и он парень не промах, что он ее таки поймал и вышел из этой истории победителем. Ему не нужна была дурацкая победа из разряда «не рой другому яму, сам в нее попадешь». Теперь, когда он нашел Клару, осталось одно — исчезнуть из ее жизни. Исчезнуть, не появляясь.

Настала очередь Кантена взять шефство над лазаньей. Он хотел задать один вопрос, но боялся показаться бестактным. Молча вывалил мясо в кастрюльку. Оно заскворчало и выпустило облако пара. Кантен отложил лопатку и раскурил косяк. Потом предложил Виргилию. Тот отказался.

— Почему она бросила тебя? — спросил он, выдыхая дым. — Даже мне ничего не объяснила. Я и не знал, что у вас был роман.

От этих слов у Виргилия сжалось сердце. Он ответил не раздумывая и на редкость откровенно. Глаза у него щипало, но вовсе не от лука.

— Я вел себя неправильно. По отношению к ней и по отношению к себе.

— Я вас вместе никогда не видел и с тобой только что познакомился. Но Клару-то я знаю. По-моему, вы пара хоть куда.

Вот что значит кулинарная дружба! Тот, с кем ты разделил такой интимный опыт, как приготовление пищи, непременно станет близким тебе человеком. Запах марихуаны мешался с ароматом созревающей лазаньи. Виргилий взял бокал вина, который протянул ему Кантен.

— Мне бы хотелось начать все сначала, — сказал Виргилий. — Словно между нами никогда ничего не было.

— Это трудно.

Кантен, должно быть, думал о своей коллекции сердечных ран.

— Знаю. Но можно притвориться.

Он мечтал встретить ее случайно. Они посмотрят какой-нибудь фильм Любича[29] в Латинском квартале, обменяются книгами, погуляют в парке Монсури, выпьют кофе в американском ресторане «Эскалье Каджун», пообедают на Бют-о-Кай, в баскском бистро «У Гладин», и пойдут бродить по Музею эволюции в Ботаническому саду. Надо лишь придумать, как организовать эту случайную встречу. И он обязательно придумает, ничего тут сложного нет. А может, Клара сама позаботится об этом. Он допил вино.

— Я номер мобильника сменил, — сказал он, протянув Кантену клочок бумаги. — Передай ей, пожалуйста.

— Не вопрос.

Кантен взял листочек и сунул в стеклянную банку с монетками. Он проводил Виргилия до двери и долго жал ему руку, словно хотел передать частичку своей энергии и тепла.

~ ~ ~

Выйдя от Кантена, Виргилий, несмотря на усталость и голод, не устоял перед соблазном прокатиться по Сене под луной. У моста Сен-Мишель он сел на прогулочный теплоходик. Вода и небо поражали совершенно одинаковой чернотой. Казалось, эти две пучины разделяет лишь тонкий слой цивилизации — зданий и людей.

Становилось холодно. Пассажиры нацепили шарфы и шапочки. Красные листья деревьев напоминали сладости в кленовом сиропе. Виргилий устроился на палубе рядом с группой туристов. В руках у него был кулек с горячими каштанами. Он чистил каштаны и бросал кожуру в воду.

Пожилые супруги из Китая сунули ему в руки фотоаппарат, чтобы он сохранил сей миг для вечности. Они встали у перил, на фоне Нотр-Дама. Виргилий нажал на кнопку. Вспышка на секунду высветила частичку ночи. Теплоход обогнул остров Сите и направился к острову Сен-Луи. Туристы восторгались красотой города.

Довольно долго Виргилий полагал, что мужчин и женщин преследуют три ошибки — знакомство, близость и разрыв. Люди встречаются, любят друг друга и расстаются, неизвестно почему. Никому еще не удалось избежать это череды недоразумений. То была одна из глубокомысленных тирад, которыми он угощал друзей за ужином или на вечеринках. Под шутливым тоном он скрывал твердую уверенность в том, что любовь не жизнеспособна. И, подобно прочим людям, он держался за то, в чем был уверен. Отказаться от убеждений — все равно, что нарочно сломать руку, желая взглянуть на нее под другим углом. Виргилий боялся, что расстаться с пессимистическим мировоззрением будет куда больнее и страшнее, чем с женщиной.

У него не было ни фактов, ни доказательств, на которые он мог бы опереться, кроме разве что внутренней эволюции, произошедшей за последние десять дней, но, возможно, он ничего не помнил о Кларе именно потому, что она опровергала его теорию и могла пробудить в нем любовь.

Теплоход прошел под мостом Сен-Луи. Туристы умолкли. Но выплыв из тьмы под лучи луны и прожекторов на крышах зданий, завопили от радости. Кораблик обогнул остров Сен-Луи. Виргилий очистил каштан и забросил его в рот.

Есть лишь один способ избежать потери тех, кто может быть нам дорог — не пускать их в свою жизнь.

~ ~ ~

Фонари на бульваре Мажанта были наполовину скрыты деревьями; свет от их лампочек струился по ветвям и терялся в небе. Виргилий ступал по последним осенним листьям. Ночь прогнала с улиц мужчин, женщин и детей, остановила машины и закрыла витрины магазинов ставнями.

Виргилий хотел отыскать Клару, чтобы увидеть женщину, которая сочинила столь необычный романтический сюжет. Он не любил ее. И даже не стремился полюбить. Время еще не пришло. Он просто пленился ее легким безумием, а большего ему пока и не надо. Может, она пошутила, а может, влюбилась и захотела таким нетривиальным способом привлечь его внимание. В конечном счете, это не так уж важно. Когда-нибудь тщательно подготовленный случай столкнет их и познакомит.

С уходом в прошлое Вселенной плотность и температура стремятся к максимуму. Существует точка, так называемое «планковское время», дальше которой наши знания в области физики пока не позволяют проникнуть. В эпоху ранней истории нашей Вселенной еще не было ни пространства, ни времени; законы гравитации и относительности не работали. Встреча с Кларой стала такой же неизведанной точкой отсчета. Начиная с этого момента, Виргилий пережил потрясения, которые могли породить новый мир. Взрывы, столкновения, рождение звезд.

Благодаря ей, Виргилий открыл для себя то, о чем раньше не подозревал: он мог жить. Он осознал, что наделен способностью действовать и меняться, он освободился от изношенных и патологических представлений. Отныне, даже если органы чувств говорили ему, что Земля плоская и неподвижная, что она не вращается ни вокруг своей оси, ни вокруг солнца, он все равно знал, что небо не имеет предела, что бесконечность существует и что наше восприятие мира зачастую искажает его. Для отношений между людьми, а конкретно, для любви следует принять аксиому: все представления обманчивы, видимость не заслуживает абсолютного доверия, а правилам нельзя подчиняться слепо.

Клара, положив конец отношениям, которых не было, преподнесла ему драгоценный подарок — сказку. За две недели этого приключения он полюбил вымысел и свободу, которую он несет. Ускользнувший момент их встречи навсегда сохранится у него внутри, как часть организма, не упомянутая ни в одном анатомическом учебнике, но необходимая для биения сердца.