Королевства, проигранные в карты - Владимир Брайт

— Обидно не это, а то, что мы смотрим, его не в кинотеатре, а являемся главным исполнителем мужской роли.

— Первый раз за сегодняшний день ты родил умную мысль.

— И вовсе не первый.

— Не будем торговаться — мы не на базаре.

Еще некоторое время, пока я в таком же духе дуэтом размышлял о превратностях судьбы, глашатай безостановочно читал о бескорыстной любви народа к своему королю, о восхищении его мудрым правлением и четким курсом во внешней и внутренней политике, о безусловных заслугах перед народом, государством и т. д. и т. п. Все это сопровождалось таким потоком возвышенных эпитетов и сравнений[64], что меня начало по-настоящему мутить от этого вымученного маразма.

Но, к счастью, все когда-нибудь кончается, и эти восхваления не послужили исключением из правил. Словом, они иссякли. Билли подтолкнул меня, намекая, что пора действовать, и я понял — сейчас или никогда. Мой звездный час настал.

Медлить было нельзя, поэтому, собравшись, подтянувшись, развернув плечи и выпятив грудь, я твердым шагом, с высоко поднятой головой и гордой осанкой, как и положено держаться настоящему герою, важно прошествовал к королевской ложе, совершенно добровольно ступив на дорогу, ведущую к бесславному, неизбежному и ужасному концу.

Мои маневры были замечены не только королевским окружением, но и на трибунах. В одно мгновение над ареной почти осязаемо повисла гробовая тишина. Стало так тихо, что я услышал, как гулко бьется мое сердце.

БУХ... БУХ... БУХ-БУХ... БУХ...

Несколько десятков тысяч пар глаз впились в меня, так что я, моментально перевоплотившись[65], почувствовал себя лабораторной крысой, которую прогрессивные двигатели науки, они же ученые-экспериментаторы, собираются умертвить наиболее болезненным способом, но еще не выбрали, как это сделать посподручней. Ощущение было не самое приятное, но, чтобы соответствовать имиджу «звезды», надо было держаться достойно. Что я и попытался сделать.

Преодолев несколько десятков метров, ставших для моей неподготовленной психики серьезным испытанием, я достаточно близко подошел к королевской ложе, чтобы рассмотреть короля, которого сегодня все так наперебой хвалили. Король оказался пожилым жестким человеком с холодными безжалостными глазами и улыбкой как у папы Карло — в тот момент, когда после неудачного дня он подкарауливает несчастную крысу Шушару, коварно затаившись у входа в ее крысиное логово с кувалдой в руках и единственной целью сократить поголовье грызунов на одну единицу. Одним словом, неприятная личность, чтобы не сказать больше. Рассмотрел я и его будущую жену, которая вообще не нуждалась в рекламе, потому что была молодой красивой девушкой не старше восемнадцати лет, вполне достойной роли не только принцессы, но даже самой королевы.

— Стремление идеализировать женщину в момент смертельной опасности есть закономерное явление, обусловленное биологической природой человеческого организма, стремящегося...

— Я тебя прибью!!!

— Ты не либерал.

— Ах ты, подлая скотина!

— Да вообще-то она мне тоже нравится...

— Ну почему все красивые женщины постоянно достаются негодяям вроде этого Фромпа, — с горечью подумал я.

— Наверное, потому, что обычно у них бывает или власть, или деньги, или все это вместе взятое, — вздохнуло мое подсознание.

— У меня тоже бывали деньги, — возразил я.

— Бывали деньги??? Ты имеешь в виду те триста двадцать восемь долларов, накопленные за два с половиной года путем жестоких лишений и спущенные тобой за один вечер на эту глупую куклу Вивьен из параллельного класса???[66]

— Это была ошибка...

— А кто этого не знал? Я ведь пытался образумить тебя, но тщетно.

— Тебе не кажется, — оборвал его я, — что сейчас не самое удачное время вспоминать ошибки молодости и кудахтать, как глупая наседка, посыпая голову пеплом?

— Ну конечно, мой принц, ты абсолютно прав. Забирай эту милую девочку, сажай ее на белого коня и увози в свое родовое поместье на трех холмах.

— А вот этого тебе не следовало говорить. — Я начинал закипать.

— А тебе следовало в свое время себя вести прилично, как положено хорошему мальчику, и слушаться маминых советов, — протянул он печально. — Возможно, тогда мы бы сейчас не выступали на этой помойке в качестве свежего пушечного мяса, а спокойно сидели бы дома и пили чай со свежими плюшками.

С какой стороны ни посмотри, он был прав, поэтому не оставалось ничего иного, как признать свое поражение.

Мое молчание или, вернее сказать, бессовестное пожирание глазами принцессы на фоне грустных размышлений, перерастающих в легкую шизофреническую перепалку одной половины мозга с другой, вылилось в несколько затянувшуюся паузу, которую бесцеремонно оборвал старина Фромп.

— Мы дозволяем говорить тебе, свершающему подвиги во имя своего короля, — начал он.

Нет, вы обратили внимание на наглость этого негодяя? Он, видите ли, дозволяет мне говорить, как будто до этого момента я молчал исключительно из благоговейного трепета перед его богоподобной личностью.

— По-моему, стоит поставить на место старого мерзавца, — опять вмешался внутренний голос.

— Что ж, я уже достаточно завелся, чтобы построить здесь всех без исключения.

— Хотел бы я знать, как именно!

— Компот с толстяком, почему-то уверены, что ты принц Рентал из королевства Ветров, скажи, этим подонкам, что в тебе течет голубая кровь.

— КО-НЕ-ЧНО!!! — Я чуть не засмеялся вслух. — Как я же я сам об этом раньше не догадался!!! Разумеется, мне сразу же поверят, извинятся за ошибку, допущенную из-за небрежности чиновников, дадут голубую ленту и орден императорской фамилии, возвратят родовые поместья, присвоят чин полковника гвардии, после чего, войдя в доверие к солдатам, я стану их признанным лидером, подниму мятеж, который поддержат во всех провинциях, провозглашу декларацию независимости, объявлю свободу слова, печати и вероисповедания, свергну тирана Фромпа и женюсь на его вдове. У тебя ведь был такой план, правда?

— А почему на вдове?

— О-о-о-о, — застонал я, не в силах больше спорить с этим тупым вторым «я». — Потому что в ходе мятежа какая-нибудь отчаянная голова сгоряча прирежет непопулярного в народе диктатора.

— В целом идея неплохая, — задумчиво протянул он.

Наверное, пауза несколько затянулась, потому что король решил, что я потерял дар речи от созерцания его небесного облика, махнул рукой, повелевая начать представление.

— Если хочешь что-то сказать, то поторопись, — напомнил внутренний голос.

В который уже раз за сегодняшний день он был не так уж далек от истины.