Туманы сами не рассеиваются - Карл Вурцбергер

— Прости, — сказал Кольхаз, — я не хотел тебя обидеть, право, не хотел.

— Ладно, что уж там. Ты член партии?

— Нет. А что?

— Да так просто. Я вчера прочел твое стихотворение в стенгазете. И мне показалось, что ты партийный.

— То, что написал я, может написать не только член партии. — Заметив, что они несколько поотстали от остальных, Кольхаз прибавил шагу.

Когда они вышли к опушке леса, Ульф предупредил солдат:

— Теперь все разговоры прекратить. Мы с вами не на тренировке, а на обходе государственной границы. Вперед!

Они шли по малохоженой тропинке, скрывающейся в зарослях густого кустарника. Фельдфебель показывал солдатам следы зверей, называл их, обращал особое внимание на еле заметные тропки, которые вели от границы в глубь территории: по ним может пройти нарушитель границы.

Через несколько минут они подошли к контрольно-следовой полосе, а затем вышли к наблюдательной вышке.

— Рядовые Кольхаз и Зимлер, занимайтесь наблюдением, остальные — за мной! — приказал Рэке.

Кольхаз спрыгнул в окопчик, отрытый сбоку от вышки.

— Иди сюда! — позвал он Зимлера. — Ты наблюдаешь вправо вплоть до таможенного домика, я — влево.

Зимлер кивнул и, осторожно спустившись в окоп, начал очищать грязь с брюк.

Заметив это, Кольхаз усмехнулся и подумал: «И нужно же было, чтобы мне достался именно он, а не Дуке или Брунер…»

Зимлер с любопытством осмотрелся. Он о чем-то спрашивал Кольхаза, но тот давал односложные ответы.

Вскоре к ним подошел фельдфебель и приказала

— Проводите рядового Зимлера на вышку.

— Слушаюсь! — сказал Кольхаз и полез на вышку.

Когда они оказались на самом верху и подошли к окошку, прорубленному в будке часового, Кольхаз стал знакомить новичка с местностью, показывал и называл местные предметы, деревеньки, расположенные по ту сторону границы.

Зимлер слушал внимательно, вопросов задавал мало.

Когда все было уже названо и Кольхаз хотел было спускаться, Зимлер вдруг спросил:

— Скажи, ты что-нибудь против меня имеешь?

Кольхаз удивленно обернулся и спросил:

— Почему ты так решил?

— Я это просто интуитивно чувствую. Без интуиции жить нельзя. Правда, тебе она не нужна.

— Это почему же?

— Глаза человека, говорят, являются зеркалом его души. У тебя же таким зеркалом является все лицо, на котором выражается все, о чем ты думаешь. Вот почему я и отгадал твои мысли.

Кольхаз почувствовал, как кровь прилила к его щекам.

— Я люблю честность и откровенность. Ты много говоришь, но толку от твоих слов мало. Я несколько иначе представлял себе преподавателя. Вот тебе мое откровенное мнение.

Зимлер скривил губы, на какое-то мгновение можно было подумать, что он вот-вот взорвется, но он сдержался и просто сказал:

— Чтобы делать такое заключение, нужно, как мне кажется, получше узнать человека. Думаю, что твои представления несколько хромают. Может, в ком-то ты и быстро разобрался, но не все люди так быстро поддаются пониманию.

— Возможно, — Кольхаз задумался. — А теперь пошли.

— Подожди! Дай мне высказаться до конца!

Кольхаз задумчиво покачал головой:

— Здесь ни к чему, у нас еще будет для этого время и место.

Через минуту они уже спустились на землю.

— Что случилось? — сразу же спросил Кольхаза Рэке. — Вы что там, тронную речь произносили?

— Нет.

Рэке повел пограничников по участку дальше.

— На этом участке нужно быть особенно внимательным, — объяснил он. — Это самый трудный участок, особенно в ночное время.

— Нарушитель границы, видимо, будет скрываться в лесу, чтобы его не заметили, — высказался Зимлер.

— Это само собой разумеется. В одном месте лес подходит почти вплотную к контрольно-следовой полосе, там есть одна ложбина…

— Разрешите вопрос? — перебил Зимлер Рэке. — Вот эта ложбинка, наверное, и есть самое опасное место на этом участке, а? По ней незаметно можно подойти к самой границе.

— Конечно. Каждый, даже самый маленький участок границы имеет свои особенности, — терпеливо объяснил Ульф, — а какие именно, я вам покажу на местности.

17

В конце апреля в яркий солнечный день старослужащим было присвоено звание «ефрейтор», а Кольхаз официально назначен заместителем командира отделения.

Обрадованные солдаты вернулись в свою комнату и бросились нашивать себе на погоны ефрейторские лычки.

Долговязый Кениг долго любовался собой в зеркало.

— За эту лычку моим старикам придется поставить флягу пива. Вот они радоваться-то будут.

В этот момент в комнату вошел Зимлер и радостно прокричал:

— Поздравляю, поздравляю! Глядя на вас, можно умереть от зависти! Такое событие надо бы отметить!

Тут же все договорились в один из свободных дней пойти в село и там отметить повышение «старичков».

Спустя несколько дней утром Ульф вызвал Кольхаза к себе.

«Интересно, что ему от меня нужно? — подумал новоиспеченный ефрейтор, ероша себе волосы пятерней. — Никаких упущений по службе за последнее время вроде бы не наблюдалось».

Постучав, Кольхаз вошел в комнату фельдфебеля, который уже ждал его. Движением руки он предложил ему сесть, а затем спросил:

— Ну, что нового в отделении? Как себя чувствуют новички?

— Все идет своим чередом.

— Хорошо. О чем говорят солдаты?

— О разном. — Кольхаз на миг задумался. — Новые люди, новые вопросы… Дуке, видимо, настолько любит свою гражданскую профессию, что он и сейчас зрительно находится в поле. Все его мысли в бригаде, которая сейчас работает без него.

— Все это мне понятно, — заметил Ульф, — важно, чтобы эти воспоминания не мешали ему нести службу.

Кольхаз понимающе кивнул и продолжал:

— Брунер пока для меня остается загадкой. Я как-то еще не нашел к нему подхода. Он может часами молча смотреть в окно или перелистывать книжки о лошадях, от которых он до сих пор без ума. У него даже над койкой висит картина с изображением лошади. Ведет он себя так, как будто попал к нам временно в гости и с нетерпением ждет, когда же придет поезд, который увезет его отсюда.

— Возможно, у него дома осталась любимая девушка? — поинтересовался Ульф.

— Возможно, только он об этом никогда не говорил. На все вопросы он дает однозначные ответы. Все его мысли поглотили лошади.

— Все это означает, что вам надлежит обратить на него побольше внимания. Но ведь у нас в отделении есть и еще один новичок?

— Есть! — недовольно буркнул Кольхаз. — Меня так и подмывает сказать, — к сожалению, есть.

Ульф посмотрел в окно, при этом выражение лица у него было такое, что никак нельзя было определить, о чем именно он думает.

— Он слишком много говорит, и все попусту, — объяснил Кольхаз.

— И это все, что вы против него имеете? — задумчиво спросил Ульф.

— Да.

— Я полагаю, что этого явно недостаточно, чтобы быть им недовольным.

— Мне и это мешает. И это понятно. Каждый человек себе на уме.

Ульф встал и так повернулся, что на фоне окна отчетливо вырисовывался его профиль.

— Вы мой заместитель и, следовательно, начальник для всех солдат отделения. Найдите с ним общий язык.

— Каким образом? Я беспокоюсь обо всем отделении.

— Разумеется, но, беспокоясь обо всем отделении, не следует выпускать из виду отдельного человека, даже если в нем что-то и не нравится. Каждый, кто служит в армии, должен выполнить свой долг.

Кольхаз отвел глаза в сторону, он понимал, что Ульф прав, и именно это злило его.

— Давайте на этом и закончим наш сегодняшний разговор. — Ульф отошел от окна и сел на стул. — Независимо от того, каким вам кажется Зимлер, относиться к нему вы должны с пониманием. Вы должны, так сказать, завоевать его для себя. Надеюсь, что в этом отношении у нас с вами одно мнение?

— Да, конечно, я постараюсь. — Кольхаз кивнул.

— Хорошо. Сегодня вечером новички в первый раз заступают на ночное дежурство.

— Кто идет со мной в паре?

— Зимлер, — Ульф слегка усмехнулся. — Надеюсь, вы не считаете это местью с моей стороны?

За час до наступления темноты Кольхаз и Зимлер вышли на выполнение боевого задания по охране государственной границы. Им достался самый трудный участок.

— В двадцать два ноль-ноль вы двинетесь на опушку леса и будете охранять отдельный участок местности. Все ясно? — спросил лейтенант Альбрехт.

— Так точно!

— Для вас это первый ночной наряд, — обратился лейтенант к Зимлеру. — Будет нелегко, особенно после полуночи.

— Не беспокойтесь, — улыбнулся солдат. — В этом отношении я силен.

Лейтенант стал инструктировать другие пары, а Кольхаз с Зимлером вышли с заставы и двинулись по направлению к лесу.