Кремль 2222. Волоколамское шоссе - Константин Кривчиков

Поэтому Тимур не стал тратить время на заведомо гиблое для него занятие, вступая в схватку с мороками. Ведь поблизости от «матки» они являлись практически бессмертными. А это значило, что у Тимура есть лишь один шанс на спасение. И он заключался в его быстрых ногах.

Развернувшись, Тимур попробовал взять с места в карьер. Но не тут‑то было. Во‑первых, он сразу почувствовал удушье. Отрубленная кисть и не думала ослаблять хватку на его шее, даже лишившись поддержки остального тела. Тогда Тимур засунул бесполезный пистолет за пояс и попытался оторвать хищный обрубок с помощью своей правой руки.

Он делал это на бегу, не забывая о главной задаче – удалиться от Поля Смерти на максимально возможную дистанцию. Такую, на которой фантомы потеряют свою силу. И отчасти ему это удалось.

Пробежав метров пятнадцать по разбитой дороге, – в чащу Тимур соваться не рискнул, опасаясь дендромутантов, – он почувствовал, что хватка обрубка ослабла. А еще через несколько секунд тот, наконец, освободил шею жертвы. Правда, ободрав ее напоследок до мяса острыми когтями.

Дышать сразу стало легче, и Тимур собрался добавить ходу. Однако не сумел, так как получил болезненный удар под колено. Это гаденыш «помпон» запустил в него обрезком трубы и, к несчастью для Тимура, попал. Да так удачно, что тот споткнулся и полетел на землю.

Тимур еще лежал – лишь успел инстинктивно перевернуться на спину, – когда к нему подскочил неугомонный «рослый». Он опять находился при всех своих конечностях. Более того, они успели обрасти мясом.

Но появился и обнадеживающий момент – морок стал медлительнее в движениях. Возможно, из‑за того, что увеличилось расстояние между ним и Полем. А, может, и потому, что материнская субстанция не успевала качественно восстанавливать его «запчасти».

Так или иначе, но в этот раз зомби не сумел доставить Тимуру существенных проблем. Тот, сидя на земле, рубанул морока под коленную чашечку. И тот сразу превратился в одноногого коротышку.

Не дожидаясь, пока морок в очередной раз вернет утраченные конечности, Тимур вскочил и продолжил свой отчаянный забег. Он успел зафиксировать, что «помпон» отстал от него метров на десять. Морок в коричневой униформе отстал еще больше. Он так и не бросил приглянувшийся ему тяжелый трак, продолжая волочить его за собой.

Зачем он это делал, вместо того, чтобы припустить во всю прыть за Тимуром, оставалось загадкой – тут в программе Поля, задающего для своих фантомов алгоритмы действий, обнаруживался некий сбой. Но сильно удивляться подобному поведению морока не следовало. В конце концов, трудно ожидать исключительно разумных поступков от безмозглого существа. Да, Поле Смерти оживляло трупы с помощью энергетического допинга, заставляя их действовать. Но оживить их давно сгнившие мозги оно не могло по определению.

Впрочем, загадки поведения мороков Тимура сейчас совсем не интересовали. Унести бы побыстрее ноги, и удильщик с ними! Он пробежал около полусотни метров, прежде чем рискнул обернуться. А, обернувшись, с облегчением перевел дыхание. И даже замедлил бег.

Мороки не просто отставали. Они еще и явно выдохлись, оставшись без энергетической подпитки своего хозяина. Буквально на глазах Тимура «рослый» морок начал терять очертания, словно карандашный рисунок, стираемый ластиком. А потом вдруг взял и исчез, растворившись в воздухе.

Через несколько секунд то же самое приключилось и с «помпоном». Он остановился и упал на колени, как человек, окончательно выбившийся из сил. Когда Тимур, преодолев трусцой несколько метров, снова обернулся, то уже не обнаружил юнца. Он ушел в небытие, точнее, вернулся туда вслед за «рослым».

И лишь «коричневый» продолжал «отсвечивать» в отдалении. Но, похоже, уже не представлял для Тимура угрозы. Как и само Поле Смерти, которое тихонько кандыбало на своих коротеньких ножках и, наверное, исходило слюной от злости. Надо же! Такая пища смылась из‑под самого носа!

– Фиг тебе, упырь гребаный, – не сдержав эмоций, пробормотал Тимур. – Теперь уже не догонишь.

Шагнул – и вскрикнул от резкой боли. Она пронзила правую ступню и отдалась в колене. Тимур попытался отдернуть ногу, но потерял равновесие и упал.

Если бы Тимура когда‑нибудь кусала дикая крысособака или руконог, то он бы подумал, что в него вцепилась подобная тварь. Однако в действительности все оказалось не так. И, в каком‑то смысле, гораздо хуже.

Когда Тимур осмотрелся и понял, в чем дело, то, не сдержавшись, заплакал. И не только от боли, хотя она была чудовищной. Но и от обуревавших его чувств, среди которых доминирующими являлись отчаянье и злость. Совершить такую промашку мог лишь такой необстрелянный и самонадеянный молокосос, как он. Вы посмотрите на такого идиота! Обрадовался, что убежал от Поля Смерти и попал в ловушку. Ну, разве не идиот?!

Он угодил в капкан. И не просто в капкан, а в настоящий капканище. Настороженный на какое‑то крупное животное вроде тура или плотоядного вепря. Или, к примеру, на дикого фенакодуса.

На секунду мелькнула мысль, что ловушку почти наверняка устроили лесные люди. В окру́ге на подобный изощренный способ охоты могли сподобиться лишь они. Лесные нео могли выкопать яму. Но смастерить, а затем насторожить такое хитрое устройство, как дуговой ущемляющий капкан, мохначи были не способны. Значит, это «лесные», у которых он надеялся получить убежище.

Ну и что? Рассуждать о превратностях судьбы Тимур не собирался. Какая тут судьба, когда жизнь снова висит на волоске? И какие тут рассуждения, когда боль сводит с ума? Кто бы ни ставил капкан, он уж точно не собирался ловить с его помощью человека. Тимур сам во всем виноват и теперь вынужден жестоко заплатить за свое разгильдяйство.

Даже беглого взгляда хватило, чтобы понять, что влип он основательно. Стальные зубья на дуге имели в длину не менее трех сантиметров. Они были способны пробить ступню насквозь. Однако Тимура отчасти спас сапог из толстой и плотной кожи фенакодуса. Он принял на себя удар, смягчив его силу и не дав зубьям вонзиться на всю глубину.

Невзирая на эти обстоятельства, Тимур испытывал адскую боль. Плюсневые кости стопы, похоже, ему раздробило. И будет просто чудом, если он не останется калекой на всю жизнь. При условии, конечно, что ему чего‑то еще осталось в этой жизни.

Он оглянулся и моментально покрылся холодным потом. Поле Смерти, еще минуту назад ленивое и неторопливое, неожиданно оказалось очень шустрым. Настолько шустрым, что сейчас находилось от Тимура в каких‑то трех десятках метров. При этом мороки окончательно исчезли, включая тупого зомби в коричневой униформе.