Великие дерзания - Брене Браун

Как показывают мои исследования, признательность является противоядием от предчувствия беды. В самом деле, каждый участник, который рассказывал о способности оставаться открытым для радости, также говорил о важности практики признательности. Эта ассоциативная модель настолько превалировала в исследовании, что я взяла на себя обязательство как ученый не говорить о радости без затрагивания темы благодарности.

Но врасплох меня застала не только эта связь между радостью и благодарностью. Меня также поразило, что участники исследования последовательно описывали радость и благодарность как духовные практики, которые были связаны с верой в человеческие отношения и силу, более могущественную, чем мы сами. Их рассказы и описания указали на четкое различие между счастьем и радостью. Участники описывали счастье как эмоцию, которая связана с обстоятельствами, а радость как духовный путь взаимодействия с миром, связанный с практикой благодарности. Сначала я была озадачена взаимосвязью между радостью и уязвимостью, но теперь я ее поняла, как и то, почему благодарность является противоядием от предчувствия беды.

Ощущение недостаточности и страх развивают предчувствие беды. Мы боимся, что чувство радости не будет долгим, или нам его будет недостаточно, или что переход к разочарованию окажется слишком тяжелым. Мы усвоили, что радость готовит нас в лучшем случае к разочарованию, а в худшем – к катастрофе. И мы постоянно боремся с чувством собственного достоинства. Заслуживаем ли мы радость, учитывая все наши недостатки и несовершенства? А как насчет голодающих детей и разоренных войной стран? Да и вообще: кто мы такие, чтобы радоваться?

Если противоположностью «недостаточности» является «достаточность», тогда практика признательности становится высшей формой осознания того, что нам всего «достаточно», и что мы сами «достаточны». Я употребляю слово «практика», потому участники исследования говорили именно об осязаемой практике благодарности, а не просто об отношении благодарности или чувстве признательности. Люди приводили разнообразные конкретные примеры практик благодарности – от ведения журналов благодарности и сосудов благодарности до семейных ритуалов благодарности.

На самом деле больше всего я узнала о практиках благодарности и отношениях между достаточностью и радостью от мужчин и женщин, которые пережили большие потери или травмы. К ним относятся родители, чьи дети погибли, люди, у которых неизлечимо больны близкие, и выжившие после геноцида и серьезных травм. Один из вопросов, которые мне чаще всего задают: «Тебя не угнетают беседы с людьми об уязвимости и их рассказы о борьбе с самыми жуткими страхами?» Мой ответ: «Нет, никогда». Потому что именно от этих людей, которым достало мужества поделиться со мной своими историями, я узнала о чувстве собственного достоинства, стойкости и радости больше, чем из любой другой части моей работы.

Самым большим подарком для меня стали эти три урока о радости и свете. Я усвоила их благодаря людям, которые провели значительное время в горе и темноте.

1. Радость приходит к нам нежданно. Мы рискуем упустить радость, когда мы слишком заняты погоней за чемто исключительным. Культура недостаточности пытается внушить нам, что обычная жизнь – это мало, нужно искать чтото особенное. Однако в разговоре с людьми, которые пережили большие утраты, понимаешь, что, как бы вы ни гнались за какимито особенными эмоциями, радость все равно не бывает постоянной. Все без исключения участники, которые говорили со мной о своих утратах и о том, чего им не хватает больше всего, рассказывали о самых простых моментах. «Если бы я могла спуститься вниз и увидеть, как мой муж сидит за столом и поносит газетную статью на чем свет стоит…» «Если бы я могла услышать смех своего сына на заднем дворе…» «Моя мама постоянно присылала мне какуюто абракадабру в смсках – она никогда не умела их писать. Я бы сейчас все отдала, чтобы получить один из таких текстов».

2. Будьте благодарны за то, что у вас есть. Когда я спрашивала людей, которые пережили трагедию, как можно развивать и проявлять больше сострадания к людям страдающим, ответ был всегда один и тот же: не уклоняйтесь от радости вашего ребенка, потому что я потеряла своего. Не воспринимайте все, что у вас есть, как должное – цените это. Не извиняйтесь за то, что у вас есть. Будьте благодарны за это, и делитесь своей признательностью с другими. Ваши родители здоровы? Радуйтесь этому. Дайте им знать, как много они значат для вас. Когда вы цените то, что у вас есть, вы цените то, что я потеряла».

3. Не упускайте радость. Мы не можем подготовиться к трагедиям и потерям. Когда мы превращаем каждую возможность почувствовать радость в тестдрайв отчаяния, мы на самом деле снижаем свою устойчивость. Да, это неудобно. Да, это страшно. Да, это уязвимо. Но каждый раз, когда мы позволяем себе окунуться в радость и погрузиться в эти моменты, мы укрепляем устойчивость и культивируем надежду. Радость становится частью нас, и, когда происходит, чтото плохое – а оно случается, – мы оказываемся сильнее.

Мне потребовалось несколько лет, чтобы понять, аккумулировать эту информацию, и начать работать с практикой признательности. Эллен же, кажется, интуитивно понимает важность признания и радости. Когда она была в первом классе, мы с ней решили прогулять один день и провести его в парке. Мы катались на катамаране и кормили уток хлебом, который принесли из дома. И вдруг я заметила, что дочь перестала крутить педали и просто сидит неподвижно. В ее руках был пакет с хлебом, голова была запрокинута назад, глаза закрыты. Солнце сияло на ее лице, она тихонько улыбалась. Я была настолько поражена ее красотой и ее уязвимостью, что даже затаила дыхание.

Я наблюдала за ней в течение целой минуты, но она не двигалась, и я немного занервничала. «Эллен? Все в порядке, дорогая?»

Она улыбнулась шире и открыла глаза. Посмотрев на меня, дочь произнесла: «Все хорошо, мам. Я просто делала картинку в памяти».

Я никогда не слышал о картинке в памяти, но мне понравилось, как это звучит. «Что это значит?»

«О, я создаю картинку в памяти в моменты, когда я очень, очень счастлива. Я закрываю глаза и как будто фотографирую момент. Когда мне грустно, страшно или одиноко, я могу просматривать свои счастливые памятные картинки».

Я не обладаю такими же способностями и самообладанием, как моя дочь, но я пытаюсь этого достичь. Я пока спотыкаюсь на выражении благодарности. Я падаю в уязвимость в разгар радостных переживаний. Но зато теперь я научилась произносить вслух буквально следующее: «Я чувствую себя уязвимой, и я так благодарна за _________________».

Да, это может выглядеть довольно странно, особенно в середине разговора, но это гораздо лучшая альтернатива, чем представлять себе катастрофы и выдумывать, как бы их лучше контролировать. Совсем недавно Стив на время моей командировки предложил отвезти детей к своим родителям в Пенсильванию. Сначала я подумала, что это отличная идея. Но почти сразу же в моей голове застучала мысль: «Боже мой, а как же они полетят без меня, вдруг чтото случится?» Я могла бы бороться, включить критическое мышление или сделать чтото, чтобы отказаться от предложения Стива, не раскрывая свои необоснованные страхи (например, сказать: «Это ни к чему. Авиабилеты сейчас такие дорогие» или: «Это эгоистично. Я тоже хочу поехать»). Но вместо этого я просто сказала Стиву: «Моя уязвимость заявила о себе. Я благодарна за то, что дети проведут время наедине с тобой и посмотрят страну». Стив улыбнулся. Он знал о моей практике, и он понял, что я имела в виду. Прежде, чем я начала на практике применять эти исследования по противодействию предчувствию беды, я не знала, как миновать уязвимость. У меня не было информации, чтобы перейти от того, чего я боюсь, к тому, что я на самом деле чувствую, и к тому, чего я действительно жажду: испытывать радость, основываясь на благодарности.

Защита 2-я: перфекционизм

Один из любимых разделов моего сайта – «Интервью для вдохновения» . Это особенный раздел для меня, потому что, отбирая для него материалы, я опрашивала только тех людей, которых считаю настоящими вдохновителями: их взаимоотношения с миром вдохновляют меня развивать творчество и храбрость в своей собственной работе. Я всегда задавала респондентам одни и те же вопросы, а после появления исследования об искренности, начала спрашивать их об уязвимости и перфекционизме. Я сама стараюсь избавиться от перфекционизма, и каждый раз пробегаю взглядом весь список, чтобы сначала прочитать ответ на этот вопрос: «Перфекционизм является проблемой для вас? Если да, то, какую вы используете стратегию для управления им?»