Ночная смена (сборник) - Стивен Кинг

В толпе рабочих, выходивших из дверей, не было слышно обычных грубоватых шуток. Никто не выдергивал у напарника рубашку из-за пояса, никто не подшучивал по поводу того, что постельку жены Тони наверняка согревал в его отсутствие кто-то другой. Полная тишина, перебиваемая лишь смачным харканьем и звуками плевков на грязный пол.

– Хочешь подвезу? – нерешительно предложил Висконский.

– Спасибо.

Проезжая по Милл-стрит, а затем по мосту, они молчали. Обменялись лишь парой слов, когда Висконский высадил его у дома.

Холл прямиком направился в душ, по-прежнему размышляя об Уорвике. Он пытался понять, что же такое было в этом мистере Прорабе, странно притягивающее его, заставлявшее думать, что между ними существует какая-то связь.

Не успев коснуться щекой подушки, он тут же уснул. Но спал беспокойно и плохо, и ему снились крысы.

Час ночи. Среда.

Да за лошадьми ухаживать и то проще.

Они не могли войти в помещение до тех пор, пока мусорщики не закончат вывоз разного хлама из одной из секций. Да и после приходилось часто останавливаться и ждать, пока не очистят от мусора новый участок, что давало время для перекура. Холл поливал из шланга, Висконский был занят тем, что носился взад-вперед, разматывая все новые витки резиновой змеи. Включал и выключал воду, убирал препятствия на ее пути.

Уорвик просто выходил из себя – работа шла слишком медленно. Если и дальше так пойдет, до четверга им ни за что не управиться.

Теперь они трудились над разборкой целой горы хлама, по большей части состоявшей из офисной мебели образца девятнадцатого века, беспорядочно сваленной в одном углу, – разбитые столы и секретеры, заплесневевшие гроссбухи, горы бумаг, стулья со сломанными спинками – настоящий рай для крыс. Целыми десятками с писком разбегались эти твари и прятались по углам и норам, пронизывающим груды хлама; и после того как двоих ребят укусили, остальные отказались работать до тех пор, пока Уорвик не послал кого-то наверх принести тяжелые прорезиненные перчатки типа тех, что используют в красильной при работе с кислотой.

Холл с Висконским ждали, держа наготове шланги, когда белобрысый парень с толстой шеей по имени Кармишель вдруг стал изрыгать проклятия и пятиться назад, хлопая себя по груди руками в перчатках.

Огромная крыса с серой шерстью и жуткими сверкающими глазами впилась ему в рубашку и повисла на ней, повизгивая и лягая Кармишеля в живот задними лапами. В конце концов Кармишелю удалось прикончить ее ударом кулака, но в рубашке осталась большая дыра, и над одним из сосков виднелась тонкая полоска крови. Перекошенное гневом лицо парня побледнело. Он отвернулся, и его вырвало.

Холл направил струю из шланга на крысу. Сразу было видно, что она старая, потому как двигалась медленно, а из пасти до сих пор торчал клок ткани, вырванный из рубашки Кармишеля. Ревущая струя отбросила ее к стенке, где она безжизненно распласталась на полу.

Подошел Уорвик, на губах его играла странная напряженная улыбка. Похлопал Холла по плечу:

– Куда как забавнее, чем швырять банками в этих маленьких сволочей, верно, мальчик из колледжа?

– Ничего себе маленьких, – проворчал Висконский. – Да в ней добрый фут, никак не меньше!

– Лейте туда, – сказал Уорвик и указал на груду хлама. – А вы, ребята, отойдите в сторонку.

– С удовольствием, – буркнул один из работяг.

Кармишель подскочил к Уорвику, бледное его лицо искажала злобная гримаса.

– Я требую компенсации! Я собираюсь по…

– Ладно, ладно, само собой, – с улыбкой сказал Уорвик. – Не кипятись, приятель. Остынь маленько и отойди, иначе тебя собьют струей.

Холл нацелился и направил струю из шланга на кучу. Струя была настолько мощной, что перевернула старый письменный стол, а два стула разлетелись в щепки. Крысы были повсюду, разбегались в разные стороны. Таких здоровенных тварей Холл еще не видел. Он слышал, как люди вскрикивают от отвращения и ужаса при виде того, как удирают эти создания с огромными глазами и гладкими лоснящимися телами. Он заметил одну – она была размером со здорового шестинедельного щенка. И продолжал поливать до тех пор, пока в поле зрения не осталось ни одной крысы. Затем выключил воду.

– О’кей! – крикнул Уорвик. – Теперь давайте разгребать.

– Я сюда в крысоловы не нанимался! – возмущенно воскликнул Кай Иппестон.

На прошлой неделе Холл перемолвился с ним парой слов. Это был молоденький парнишка в испачканной сажей бейсбольной кепке и грязной футболке.

– Ты, что ли, Иппестон? – вкрадчиво и почти ласково осведомился Уорвик.

Иппестон немного растерялся, однако все же шагнул вперед.

– Да, я. Хватит с меня этих крыс. Я нанялся убирать помещение, а не подцепить тут какую-нибудь холеру, бешенство или другую заразу. Так что, может, лучше вы меня вычеркните.

В группе остальных рабочих послышался одобрительный ропот. Висконский покосился на Холла, но тот преувеличенно внимательно разглядывал наконечник шланга. Отверстие прямо как у револьвера 45-го калибра, запросто может отбросить человека футов на двадцать, если не больше.

– Так ты что, хочешь сказать, что выходишь из игры, я правильно понял, Кай?

– Подумываю об этом, – ответил Иппестон.

Уорвик кивнул:

– О’кей. Я насильно никого не держу. Можешь проваливать и ты, и остальные, кто хочет. Но здесь вам не профсоюзная забегаловка, никогда не была! Хочешь уйти – проваливай, но обратно тебе путь заказан. Я об этом самолично позабочусь, уж будь уверен.

– Не слишком ли круто, а, Уорвик?.. – пробормотал Холл.

Уорвик резко развернулся к нему:

– Ты что-то сказал, мальчик из колледжа?

– Да нет, это я так. – Холл взирал на него с почтением. – Просто откашлялся, мистер Уорвик.

Уорвик ухмыльнулся:

– Может, тебе тоже что-то не нравится?

Холл промолчал.

– Ладно, ребятишки, тогда за дело! – рявкнул Уорвик.

И они снова принялись за работу.

Два часа ночи. Четверг.

Холл и Висконский были заняты вывозом мусора. Гора его у западной вентиляционной шахты достигла гигантских размеров и, несмотря на все их усилия, казалось, никак не уменьшалась.

– С днем Четвертого июля! – сказал Висконский, когда они прервались на перекур. Они работали у северной стены – самой дальней от лестницы. Свет почти не проникал сюда, а из-за странностей акустики голоса других рабочих звучали еле слышно, словно они находились в нескольких милях от них.

– Благодарствуйте, – кивнул Холл и затянулся сигаретой. – Что-то сегодня и крыс почти не видать.

– Да. Остальные то же самое говорят, – сказал Висконский.

– Может, поумнели твари, вот и попрятались.

Они стояли в самом дальнем конце извилистого, зигзагообразного прохода, образовавшегося между нагромождениями древних гроссбухов, каких-то счетов, заплесневелых мешков с тряпками и двумя громадными ткацкими станками старого образца.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});