Спецназ. Любите нас, пока мы живы - Виталий Носков

Но Алексей Сикачев, полный презрения к чеченцам, ворвавшимся в больницу для захвата рожениц и других немощных, сказал, что он российский милиционер. За что был нещадно избит. Потом сержант Павел Ромащенко, тоже зверски избитый, достал из потайного кармана табельный ПМ и выстрелил два раза, убив боевика и смертельно ранив полевого командира.

Кизлярских милиционеров искалечили, пообещав добить из отнятого пистолета, если полевой командир умрет.

Всего было взято в заложники 17 милиционеров. Они рассказывают, что у Алеши Сикачева были выбиты все зубы, но на вопрос: как он? — стажер нашел в себе силы ответить, что все нормально.

Когда полевой командир террористов скончался, Павла снова избили, потом облили спиртом, подожгли и вытолкнули из дверей главного входа в больницу. Пылая как факел, Павел долго бежал, а потом был добит чеченским снайпером.

Милиционеру Александру Детистову выстрелили в голову, оставив тело в больнице — для устрашения. Алексея Сикачева боевики выбросили с третьего этажа. В Кизляре потом начались разговоры: надо ли было Павлу Ромащенко применять оружие? Зачем Алексей Сикачев признался, что он работник милиции? Ведь для российского государства он так и остался стажером: его жена Ирина с маленьким сыном, родившимся после смерти Алексея, не получает милицейскую пенсию.

Каких-то полмесяца не хватило погибшему герою, чтобы стать обладателем милицейского удостоверения. Поражают черствость, недальновидность руководства МВД Дагестана: неужели приказом министра нельзя Алексея Сикачева зачислить в милицейские списки навечно? Поставьте себя на место этого великого человека, только и требовалось сказать: «Я не с ними». И вот она — жизнь… Алексей сделал выбор. «Я — милиционер», — сказал он. Его, как Павла Ромащенко, Александра Детистова, посмертно наградили орденом Мужества, но в праве именоваться «милиционером» отказали.

Жена Сикачева с маленьким сынишкой Алешкой сегодня бедствуют.

Ирине не помогли с работой, сейчас она снова учится в медицинском училище на фельдшера. О ней заботится только рота ППС Кизлярского ГОВД, считая ребенка погибшего друга «ротным сыном». Неужели семья покойного Алексея Сикачева останется без милицейской пенсии?

Два года прошло, как не стало Павла, Александра, Алексея. Жена Павла, теперь бывшая, когда он погиб, сделала аборт. А Ирина Сикачева, хрупкая красавица, родила Алешеньку — не прервалась богатырская русская фамилия.

«Зачем Павел стрелял?» — и сегодня спрашивают. Дескать, надо было сдаться.

Среди цивилизованных людей терроризм — презираемое деяние. В Буденновске, где случился невиданный по жестокости захват заложников, чеченским убийцам дали уйти. Все, кто в России носил погоны, содрогнулись, понимая, что за этим последует. В сердцах российских защитников правопорядка по отношению к чеченским террористам, кроме ненависти, ничего не осталось.

Кто-то должен был остановить чеченский пир вседозволенности, покарать распоясавшихся бандитов. Это сделали три кизлярских милиционера. Для всех, кто продолжает борьбу с терроризмом, они — символ великого мужества.

Милиционеры Павел Ромащенко, Александр Детистов, Алексей Сикачев оказали сопротивление первыми, следом вступила в бой охрана аэродрома. Попали под перекрестный огонь чеченцев два экипажа ПМГ городского отдела внутренних дел.

Как это часто бывает, радуевцам удалось покуражиться в основном только над мирными жителями. Их, невооруженных, убивали, насиловали.

Отбитые везде, где охрана объектов обладала автоматическим оружием, боевики стали откатываться к больнице, чтобы спастись за спинами гражданских людей.

В первые часы боя террористам удалось захватить в заложники две тысячи сто шестьдесят одного человека.

А в городе уже работали милицейские группы подавления из числа командированных в Кизляр россиян, подтянулись сотрудники милиции из ближайших населенных пунктов, ногайских степей, вырвались из окружения бойцы внутренних войск, на двух БТРах вошел в город махачкалинский ОМОН, в воздухе появился вертолет из Ханкалы со спецназовцами 8-го отряда внутренних войск. В Москве, Краснодаре поднимались в небо самолеты с антитеррористическими отрядами ФСБ и МВД.

В Кизляре боевая инициатива постепенно перешла к ГУОШу, райотделу и горотделу милиции.

С первыми выстрелами стрелок кизлярского ВОХРа Владислав Кисилев быстро оделся и выбежал из дома, решив во что бы то ни стало пробиться к железнодорожному вокзалу. В ВОХРе можно было получить оружие. Возле вокзала у родственников ночевала жена Элла. Он собирался укрыть ее в здании ВОХРа и пойти в бой.

Перестрелка в городе нарастала, и Владислав бежал, почти не скрываясь. В вохровской форме он был хорошо виден на открытых, освещенных местах.

Он выскочил из-за бетонного забора и остановился, пораженный. Такое он видел только в фильмах про фашистские концентрационные лагеря. Бородатые, с оружием наперевес, чеченцы гнали полураздетых плачущих женщин, детей, стариков, угрожая им автоматами.

Один из них, увидев Влада и рассчитывая на безропотное подчинение, призывно качнул автоматным стволом.

Влад резко отпрянул. Пули не попали в него — забор защитил, только запорошило лицо и одежду бетонное крошево.

Вместе с другими кизлярцами Владислав Кисилев радостно встретил приход в город российских специальных подразделений. В скорбном молчании он провожал в последний путь погибших милиционеров, мирных жителей.

Он был один сын у родителей, работящий, все умеющий. Отвечающий согласием на любую добрую просьбу.

По образованию программист, он не нашел работу по специальности и стал вохровцем: сначала водителем, потом стрелком. Весь дом держался на нем: отец тяжело болел.

Поразительно трудолюбивый, Владислав каждое дело доводил до конца. Он нежно любил жену, сына Артурика, маму Нину Николаевну, самую прекрасную на свете, вечного труженика отца.

Всего-то два года после трагических кизлярских событий выпало пожить Владиславу. 22 декабря 1997 года догнала его чеченская пуля.

На окраине Кизляра Владислав Кисилев охранял железнодорожный мост через Терек. Он только пришел на смену… По рельсам грохотал пассажирский поезд Махачкала-Москва. Старший наряда Петр, как положено, стоял на мосту. Когда последний вагон состава пролетел мимо, но еще не миновал мост, Петр увидел, как на том берегу Терека из-за заснеженного бугра встал вооруженный человек в камуфляже, черной шапочке-боевке. Старший наряда успел крикнуть: «Стой! Стрелять буду!». В ответ: «Сдавайтесь!». Между Петром и боевиком было не более ста пятидесяти метров.

Старший наряда упал на землю. По нему сразу открыл огонь тот, кто кричал «сдавайтесь».

Услышав стрельбу, не успевший получить оружие Владислав Кисилев схватил автомат товарища и, выскочив из вагончика, залег в находящемся рядом блиндаже, в сооружении из одинарных шпал, где можно было укрыться только от дождя и ветра.

Блиндаж с изготовившимся для ведения огня Владиславом был мгновенно обстрелян другим чеченским террористом из пулемета. Опытный огневик, диверсант стрелял кучно, пронзал шпалы навылет. Одна из пуль попала Владу Кисилеву в голову…

Старший наряда, лежащий на насыпи, успел выстрелить семнадцать раз. Ведя огонь с двух точек, обстреляв вагончик, боевики скрылись. Медленно падал крупный снег.

Вохровцу, «державшему» мост на левом фланге, не дал вести огонь уходящий поезд. Пока стрелок подбирался к насыпи, чтобы ударить по боевикам, те ушли в лес в сторону двух частных домов. Вохровцы больше не открывали огня, боясь попадания в людей, живущих вблизи железной дороги.

Мама Влада Кисилева — Нина Николаевна — как-то сказала сыну:

— Если на вас нападут, лучше укройтесь в лесу…

— Что ты, мама! Как можно так говорить?! — вспылил Владислав.

— Теперь, как ты, больше никто не думает, — потерянно сказала она.

— Чтобы я бежал от чеченцев, а они стреляли мне в спину?! Такого не будет!

В ночь, как ему погибнуть, он почти не спал: у отца, онкологического больного, был тяжелый приступ.

Влад с Ниной Николаевной вернули отца к жизни.

— Лучше бы я умер, — говорил он мне при встрече. — Если бы я скончался, Влад бы не пошел на работу.

Чеченские террористы, столкнувшись с сопротивлением вохровцев, отошли, не выполнив задания: вторая группа боевиков, услышав перестрелку, бросила мешки с тремя снарядами калибра 152 миллиметра, предназначенными для подрыва моста.

Банды Радуева и Хаттаба нацелены на войну за вытеснение России с Кавказа. Они убивают наших лучших людей. Влад Кисилев умер как герой, с автоматом в руках, завещая нам бесстрашие в борьбе с чеченскими террористами. В этом смысле Кизляр в эпицентре войны — для многих пока незримой.