Роковая сделка - Григорий Башкиров

– Я ментов не приглашал, – сухо заметил авторитет.

Птицын прошел к креслу и уселся напротив:

– А мы без приглашения, пока просто поговорить.

– Интересно? И о чем? – Захар был удивлен такой наглости и напору. Обычно ему предварительно звонили и договаривались о встрече, в том числе и менты.

– Есть тема, – Птицын достал сигареты, – конфиденциальная.

– Ну, слушаю вас, – немного подумав, снизошел Захар и посмотрел на наручные часы, – надеюсь, наш разговор не затянется. Насколько мне известно, ментов учат излагать мысли конкретно.

– А это зависит от того, как тебя тема заинтересует, – абсолютно спокойно сказал Борисов, не реагируя на провокационные высказывания Захара.

– Я весь во внимании, – Захар откинулся на спинку дивана и с нескрываемым интересом посмотрел на оперативников:

«Шустрые ребята. Наглость из всех щелей прет. Ничего, послушаю. Если надо будет – обломаем!».

– Если можно, без него, – Воробей, указал пальцем на Бешенного, – я же сказал, что тема разговора конфиденциальная.

– Коля, выйди за дверь. – Приказал Захар.

– Вот и отлично. Кстати, забыл представиться – Птицын Анатолий Алексеевич, – Воробей провел раскрытым служебным удостоверением перед лицом Захара.

Анатолий убрал бардовые корочки в нагрудный карман пиджака и положил на стол бумажный конверт.

– Тебе известен Кротов Валерий, а если просто – Монгол?

– Возможно, – уклончиво ответил Захар.

– Он работал на тебя, – напомнил Борисов.

– Со мной много кто работает, и всех помнить я не обязан.

– Тогда помогу тебе освежить память, – Воробей достал из конверта несколько фотографий и протянул Захару.

– Захар взял фотографии и равнодушно поднес к глазам.

Ему стоило больших усилий не выдать потрясения. На фотографиях в различных ракурсах был запечатлен труп Монгола.

«Б…!» – грубое ругательство, чуть не сорвалось с языка Захара. Теперь дело обретало совсем другой оборот: «Макс грохнул Монгола. Зачем? Все просто – он убрал конкурента и свидетеля. Значит не все так гладко. Макс убил подельника, залег и выжидает удобного момента. Получается, что он должен выйти на связь. И это, по логике, должно произойти в ближайшее время. Картину ему самому не продать. Уже легче…» – Захар мысленно приговорил Макса.

Борисов и Птицын сразу заметили замешательство авторитета и переглянулись.

– Послушай, уважаемый, ты мне документы порвешь! – предостерег Воробей, увидев, как сильные пальцы Захара побелели от напряжения.

Авторитет положил фотографии на стол.

– Что с ним произошло?

– Убили, – невозмутимо ответил Борисов, – а кто, хотели у тебя поинтересоваться.

– Откуда мне знать? – Захар уже обрел спокойствие. – Если ко мне нет вопросов – больше не задерживаю.

Он хотел поскорее отделаться от этих настырных мусоров, остаться одному и думать, думать…

Воробей аккуратно сложил фотографии в стопку и вложил в конверт, посмотрел в упор на авторитета и невозмутимо произнес:

– Не торопись, Захар, еще другие, более интересные темы есть. Эта была так – для разминки.

Захар встал, откупорил бутылку виски. Выпил порцию и сел напротив Птицына:

– Послушай, мусор, что тебе от меня надо? Денег? Сколько, чтобы отвалил и я тебя больше никогда не видел? Неприятностей на свою ментовскую жопу? Обеспечу – просто! Говори и сваливай!

Захар покраснел. Было очевидно, что контроль над собой он потерял.

Птицын невозмутимо слушал изрыгания оппонента, терпеливо дождался окончания монолога и коротко спросил:

– Жить хочешь?

– Не понял? – опешил Захар.

– Чтобы понять, тебе придется терпеть, пока мы не посчитаем, что наш разговор закончен. Договорились?

– Договорились. Банкуй!

Птицын достал тюремную фотографию Разина и положил на стол.

– А этот юноша тебе известен?

– Кто это?

– Неужели не узнаешь бывшего сокамерника, нехорошо обманывать!

– И что из того? – спросил Захар, нахмурившись.

– А то, что после освобождения и по рекомендации известного тебе Филарета Булыгина под твое крыло прибыл, и ты его к делу пристроил. Ты ведь знаешь Филарета?

Воробей намеренно блефовал и попал в точку.

– Я уже говорил, что многих знаю, – ответил Захар.

Борисов заметил, что в его голосе впервые проскочила неуверенность. Захар никак не мог понять, что происходит, почему оперативники сыплют информацией. Его мозг работал в режиме предельного напряжения, но ответа не было.

– Тогда я помогу тебе, – сказал Воробей и достал еще одну фотографию.

Взглянув на нее, Захар чуть было не свалился с кресла. Это была картина «Святой источник», за которой он охотился. «Все, пи…ц! Опера бьют прямо в точку! Выходит Макса прихватили, раскололи, и он дал расклад на него. Ну, этот фокус у вас не пройдет – надо еще доказать!»

– Больше ничего говорить не буду! Если это допрос, то требую адвоката! – хрипло закричал Захар.

На крик приоткрылась дверь и появилась круглая голова Бешенного:

– Все в порядке, босс?

– Усохни!!! – заревел Захар и швырнул в дверь пепельницей. Судорожно схватил пачку и ломая сигареты прикурил.

– Все, базар закончен! Пошли вон! – устало проговорил он.

Воробей взял конверт и положил в карман.

– А ты тупой, Захар! Если бы тебя хотели допросить, куковал бы сейчас на нарах и на допрос тебя водил бы конвойный. Мы уйдем, но самого главного ты не узнаешь! Не зря я про жизнь спрашивал.

Оперативники встали.

– Здоровья тебе, и долгие лета, – пожелал Борисов, и опера направились на выход.

– Вернитесь, – за спиной раздался голос Захара.

Он понял, что выставив оперов, ведет себя недальновидно. Наконец до него дошло, что своим приходом менты преследуют другую цель. При наличии доказательств Захара бы просто грубо повязали, а не вели беседу, хотя все сказанное было в тему. Что же они хотят?

Борисов понял, что своей цели они достигли, Захар деморализован и заинтригован. Теперь пришло время говорить о главном, и Птицын мог развернуться в блефе и красноречии на всю катушку.

Опера, как бы нехотя возвратились и уселись на прежние места.

Захар поставил на стол бутылку виски и толстые стаканы.

– Давайте выпьем.

– Давай, – кивнул Воробей.

Пригубив ароматный «Бурбон», Птицын поставил стакан.

– Теперь слушай и не перебивай. Если я буду не прав, остановишь! Поехали!

Птицын встал и заложил руки в карманы пиджака.

– Ты правильно все понял, Захар. Разина мы задержали. Он убил Монгола, чтобы завладеть картиной и замести следы. Нетрудно спрогнозировать его последующие действия. Все, кто и когда – либо пересекались с Максом – умирали. Не любит он оставлять свидетелей. Следующим должен был стать ты. Если бы мы его вовремя не задержали, то завалил бы он тебя прямо в офисе. Не сомневайся – к трупам он привык. Да ты в курсе: сначала сотрудник колонии, затем Паршин, который Слон, профессор с домработницей и Монгол. Так что с тебя, Захар, за это причитается!

Как мы вышли на Разина, по понятным причинам не скажу. Знаю точно, что ты знал об убийстве оперативника из колонии, убийстве Слона. Ты навел Разина на квартиру коллекционера. Я не прав? – переспросил Птицын, глядя на Захара. Захар промолчал.

– Значит все верно. Но, продолжу. Ты прав в том, что твою причастность надо еще доказать. Видимо доказать ее будет нелегко. Чтобы тебя упаковать, показаний Макса для суда будет недостаточно. Тем более у тебя грамотные адвокаты и крутые связи. Так что на данном этапе можешь жить спокойно. Теперь проследим, как рядом с тобой появился Макс. Ты его знаешь по следственному изолятору. Тогда он был наивным юношей, но на зоне, под присмотром Филарета, заматерел. Прибыл он до тебя неспроста, а с определенной целью – убить Саврасова. Это, кстати, несчастный честный мент, который встал на пути Филарета, заказ которого должен был выполнить Макс. Кто-то, может ты, но я этого не утверждаю, сообщил адрес Саврасова, и Макс вместе со Слоном напали на него. После убийства Разин расправился с Паршиным и перевел на него стрелки, выставив преступником.

А теперь о главном. Почему Филарет заказал Саврасова? Да потому что он представлял для Филарета личную опасность. Что же это была за опасность? Вернемся немного назад. Тебе известно, как в один день накрылся канал связи с зоной Филарета. Тогда развалили систему, создаваемую годами. Почему? Откуда оперативники получили точную информацию? Ты, кстати, не знаешь, откуда? – обратился Воробей к Захару. – Вот молчишь, не знаешь, а Саврасов знал, и я теперь знаю, кто продал вас всех с потрохами, спасая свою шкуру. Сказать? Не поверишь ведь, Захар? Открыть правду – матку? А то держу тебя в напряге. Все, говорю – ФИЛАРЕТ. Как зеки говорят – ссучился он, и Саврасов его вербанул на свою голову.

– Не верю! Не может этого быть, – прохрипел Захар, – на понт берешь, мент. Я с Филом на одних нарах кантовался, как себе верю. Он авторитет, не мог ссучиться, не верю. Докажи сначала, а потом прогоняй! Знаю ваши ментовские штучки!