Когда невозможное возможно: Приключения в необычных реальностях - Гроф Станислав

Случилось так, что Европейская ассоциация гуманистической психологии запланировала свою ежегодную встречу на неделю, следующую за моим мюнхенским семинаром, и местом ее проведения был Гармиш-Партенкирхен, город, расположенный недалеко от Мюнхена. Организаторы узнали, что во время встречи я буду в тех краях, и попросили меня приехать в Гармиш-Партенкирхен в понедельник и прочитать на конференции лекцию и провести семинар. Я согласился приехать и спросил, какую тему, по их мнению, мне следует затронуть. «Вы проводили терапию с использованием психоделиков у пациентов в последних стадиях рака, а среди участников нашей конференции много врачей. Будет здорово, если вы остановитесь именно на этой теме», — ответили они.

Когда тур уже начался, несколько неожиданное развитие событий сильно изменило мои первоначальные планы. Когда я был в Финдхорне, мне позвонила Джилл Перс, редактор выходящей в издательстве Thames and Hudson серии книг духовной направленности под названием «Искусство и воображение» (в мягких обложках, но довольно высокого уровня). Когда-то давно мы с Кристиной внесли свой вклад в эту серию книгой под названием «За пределами смерти: врата сознания». В то время я работал над еще одной книгой для подобной серии под названием «Книги Мертвых: Руководство по жизни и смерти». Это была работа по изучению древних трактатов о смерти и умирании: тибетской «Книги Мертвых» («Бардо тодрол»), египетской «Перт Эм Хру», ацтекской «Кодекс Борджиа», «Керамического кодекса» майя и европейской «Искусства умирания». Джилл сказала мне, сроки поджимают и на то, чтобы закончить книгу, у меня есть всего несколько дней. Она заставила меня отложить запланированный осмотр достопримечательностей и немедленно прибыть в Лондон, что я и сделал.

Следующие пять дней я провел в маленьком офисе Thames and Hudson, работая с раннего утра и до поздней ночи, дописывая свою будущую книгу, компонуя иллюстрации и соответствующие им заголовки. Все это время я провел в окружении эсхатологической мифологии — гневные божества Тибета, египетские стражи врат подземного мира, мезоамериканские боги смерти и прочий хтонический зверинец, сцены суда над мертвыми, ангелы и демоны, сражающиеся за душу умершего. Я закончил работу как раз вовремя, чтобы успеть на свой авиарейс в Мюнхен.

В результате этого неожиданного изменения планов я провел почти две недели полностью погруженным в тему смерти — шесть дней длился один из модулей тренинга в Финдхорне, пять дней работа над «Книгами Мертвых» в Лондоне и еше два дня — семинар в Мюнхене. Когда я лежал в постели у себя в номере после окончания мюнхенского семинара и наслаждался заслуженным отдыхом, собираясь хорошо выспаться перед тем как отправиться на конференцию в Гармиш-Партенкирхене, зазвонил телефон, и этот звонок внес еще один неожиданный элемент в мое путешествие по Европе.

Мне звонил секретарь моего брата Пола из его офиса в Королевской психиатрической больнице в Канаде. Он только что получил шокирующее известие из Чехословакии о том, что моя мать внезапно скончалась в своей квартире в Праге. Это было для нас полной неожиданностью, поскольку, несмотря на весьма почтенный возраст — 86 лет, — моя мать обладала прекрасным здоровьем. Как мы узнали позднее, за неделю до этого она прошла сессию холотропного дыхания, а в день своей смерти в 11:30 разговаривала по телефону со своими близкими друзьями, семейной парой, приглашая их на десерт. Когда они приехали к ней два часа спустя, мама была уже мертва.

Секретарь Пола дал мне номер телефона брата, который в это время был в гостинице в Берлине. Я должен был решить, стоит ли мне ехать в Гармиш-Партенкирхен; на конференции ожидалось более 700 участников, и мои лекция и семинар были одним из ключевых пунктов. После некоторого колебания мы с Полом решили, что я выполню свое обещание, в то время как Пол отправится в Прагу и сделает все необходимое для погребения. А я задержусь в Праге после похорон и тоже сделаю все, что требуется. Пол должен был уехать на следующий день после похорон, поскольку его ждали срочные дела в Канаде.

Я прочел свою лекцию и провел семинар по смерти и умиранию на конференции в Гармиш-Партенкирхене. В тот вечер не было прямого рейса из Мюнхена в Прагу, и я вынужден был воспользоваться ночным поездом. Я прибыл в Прагу утром, после ночи, проведенной в купе железнодорожного вагона и на такси добрался до кладбища. На заупокойной службе я мог в последний раз увидеть свою мать, перед тем как ее тело будет кремировано. Во второй половине дня прошли поминки, на которых присутствовали наши родственники, друзья и знакомые — мы делились воспоминаниями и рассказывали истории о моей матери.

Следующие четыре дня, с помощью Кристины, которая к тому времени прилетела из Калифорнии, я выполнял печальную обязанность, разбирая вещи матери и решая, что с ними делать. Это было для меня время воспоминаний и глубокой печали. Пережив войну, мама была совершенно не способна избавиться даже от тех вещей, которые стали бесполезны. Ее квартира была заполнена огромным количеством одежды, шляп, кошельков и сумочек, украшений и других свидетельств различных периодов ее жизни. Многие из них для меня имели свой особый запах и ассоциировались с какими-либо воспоминаниями, поэтому необходимость разбирать их была связана с большим количеством эмоциональных потерь, и я чувствовал, что закончилась целая эра.

Когда я позднее обсуждал с Полом эту невероятную цепочку совпадений, он добавил к этой и без того богатой мозаике еще один интересный фрагмент. Как я уже говорил выше, в тот момент, когда наша мать умерла, я находился в Мюнхене, а Пол — в Берлине. С тех самых пор, когда мы эмигрировали из Чехословакии, это был второй случай за 25 лет, когда мы оба, и притом одновременно, находились в Европе. Случилось так, что в день смерти матери Пол представлял в Берлине данные о смертности маниакально-депрессивных пациентов, работу, за которую позднее его группа получит премию Американского общества суицидологии в Нью-Йорке.

Очень интересно было взглянуть на это стечение обстоятельств с астрологической точки зрения. Астрологи, несомненно, припишут большую часть произошедшего влиянию архетипа Сатурна, часто называемого Великим Злодеем. В своем негативном аспекте Сатурн представляет недолговечность, старение, смерть, конечность вещей, потери, скорбь и депрессию. Мифологически Сатурн являлся римским божеством, часто сравниваемым с греческим богом Кроносом, Отцом Времени и Мрачным Жнецом. Астрологи говорят об архетипических циклах Сатурна, которые длятся от двадцати девяти до тридцати лет — срок, необходимый Сатурну для полного оборота вокруг Солнца и возвращения в то место, где он находился в тот момент, когда мы родились. Время возвращения Сатурна обычно является временем глобального завершения.

До этого я дважды посещал Прагу во время своего второго возвращения Сатурна. Мой первый визит совпал с празднованием семидесятой годовщины создания Чехословакии (в 1918 году). Большая пешеходная зона (Na pfikopech), прилегающая κ известной Вацлавской площади, была расчерчена двумя рядами высоких цилиндрических колонн, оклеенных увеличенными газетными вырезками из разных периодов истории Чехословакии. Они располагались в хронологическом порядке, так что, проходя мимо и читая текст, я буквально просматривал и воскрешал в памяти наиболее значительные события своей жизни.

Причиной моего второго визита в июне 1992 года стала Международная трансперсональная конференция, проходившая под названием «Наука, духовность и глобальньдй кризис: движение к миру с будущим», на которой мы с Кристиной были координаторами программы. Это время было для меня моментом большого завершения. В 1960-х годах я начал свои независимые исследования в области психоделиков в Праге и вот теперь, тридцать лет спустя, я привез в Прагу трансперсональную психологию и холотропное дыхание, плоды многолетней работы. Три недели погружения в смерть, от начала тренинга в Финдхорне и до конца моего пребывания в Праге, казались неотъемлемой частью моего второго возвращения Сатурна и его завершения.