Дивергент - Вероника Рот

Я киваю.

Четыре смотрит на меня, поднимая руку, он откидывает локоть и бросает нож. Всего лишь вспышка в воздухе, и я слышу удар. Нож в доске, всего в половине фута от моей щеки. Закрываю глаза. Слава Богу.

— Что, достаточно, Стифф? — спрашивает Четыре.

Я вспоминаю широко распахнутые глаза Ала, его тихие рыдания по ночам и качаю головой.

— Нет.

— Тогда открывай глаза. — Он постукивает по месту между бровями.

Я смотрю на него, прижав руки к бокам, чтобы никто не заметил, как они дрожат. Он перекладывает нож из левой руки в правую, и я ничего не вижу, кроме его глаз, когда второй нож достигает цели прямо над моей головой. Этот намного ближе, я чувствовала, как он пролетел над моими волосами.

— Ну, давай же, Стифф, — говорит он. — Пусть кто-нибудь другой встанет там.

Почему он принуждает меня сдаться? Хочет, чтобы я провалилась?

— Заткнись, Четыре!

Я задерживаю дыхание, а он вертит последний нож в руке. Вижу огонек в его глазах, когда он отводит руку и кидает нож. Он летит прямо в меня, вращаясь, лезвие — рукоять. Тело тяжелеет. Когда он в этот раз достигает цели, ухо колет, кровь щекочет кожу. Я прикасаюсь к ране. Он порезал меня.

И, судя по его взгляду, он четко дает мне понять, что сделал это нарочно.

— Я бы посмотрел, все ли здесь такие смелые, как она, — говорит Эрик спокойно, — но на сегодня хватит. — Он сжимает мое плечо. У него сухие холодные пальцы, а взгляд, которым он окидывает меня, говорит, что он оценил мой поступок. Я не улыбаюсь в ответ. То, что я сделала, не имело к нему никакого отношения. — Надо за тобой присматривать, — добавляет он.

Я чувствую уколы страха в груди, в голове, в руках. Мне начинает казаться, что на лбу у меня надпись «Дивергент», и, если он долго будет смотреть, то сможет прочитать ее. Но он просто убирает свои руки и уходит.

Мы с Четыре остаемся. Я жду, пока комната опустеет, и дверь закроется, прежде чем опять взглянуть на него. Он подходит ко мне.

— Твой… — начинает он.

— Ты сделал это нарочно! — кричу я.

— Да, — тихо говорит он. — И ты должна благодарить меня за помощь.

Я облизываю губы:

— Благодарить тебя? Ты мне чуть ухо не отрезал, и все время меня достаешь. За что тебя благодарить?

— Знаешь, мне уже надоедает ждать, когда до тебя дойдет.

Он гневно смотрит на меня, но даже сейчас у него такой задумчивый взгляд. Его глаза необычного синего цвета, они настолько темные, что кажутся почти черными с маленькими голубыми участками на радужной оболочке.

— Дойдет? Дойдет что? Что ты хочешь доказать Эрику, насколько ты жесток? Что ты такой же садист, как и он?

— Я не садист, — он не кричит. Лучше бы кричал. Было бы не так страшно. Он наклоняется близко к моему лицу, что напоминает мне о клыках собаки в дюймах от меня на тесте способностей, и говорит: — Если бы я хотел навредить тебе, думаешь, я не сделал бы этого раньше?

Он пересекает комнату, кидает нож в стол с такой силой, что он вонзается в него и стоит прямо рукояткой вверх.

— Я… — начинаю я орать, но он уже ушел. Я разочаровано кричу и вытираю кровь с уха.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Завтра День Посещений. Я думаю об этом, как о конце света. Неважно, что будет дальше. Все, что я делаю, связано с этим днем. Я смогу снова увидеть своих родителей. А может и нет. Что хуже? Я не знаю.

Я пытаюсь стянуть штаны, но они застревают где-то в районе коленей. Нахмурившись, я смотрю на свою ногу. Ткань зацепилась за выпуклость мускула. Я позволяю брюкам соскользнуть и смотрю через плечо на заднюю часть бедер. И обнаруживаю там другие мускулы.

Я делаю шаг в сторону, чтобы оказаться прямо перед зеркалом. Я вижу мускулы, которых прежде не было: на руках, ногах, животе. Поворачиваюсь боком: там, где был небольшой жирок, — малейший намек на неровности тела. И ничего. Бесстрашие избавило меня от любой мягкости тела. Хорошо это или плохо?

По крайней мере, я стала сильнее, чем была. Я снова заворачиваюсь в полотенце и выхожу из ванной для девочек. Надеюсь, никто в комнате не увидит меня, разгуливающую в одном полотенце, но не могу же я надеть эти штаны.

Когда я открываю дверь в общую комнату, мое сердце проваливается в желудок. Питер, Молли, Дрю и несколько новообращенных стоят в дальнем углу, над чем-то посмеиваясь. Они поднимают глаза, когда я вхожу, и начинают хихикать. Молли фыркает громче остальных.

Я иду к своей койке, пытаясь сделать вид, что их вовсе нет в комнате; роюсь в ящике под кроватью в поисках платья, которое заставила меня взять Кристина. Одной рукой держу полотенце, другой — платье. Я поднимаюсь. Прямо за мной стоит Питер.

Я отскакиваю назад, чудом не ударяясь головой о койку Кристины. Я пытаюсь проскользнуть мимо него, но он хлопает рукой по ее койке, отрезая мне путь к отступлению. Следовало догадаться, что он не даст мне так просто уйти.

— Кто бы мог подумать, что ты еще костлявей, чем кажешься на первый взгляд, Стифф.

— Отойди от меня. — Мой голос, как ни странно, звучит твердо.

— Это не Центр, знаешь ли. Никто здесь не обязан выполнять приказы Стиффа. Его глаза рыскают по моему телу, но не жадно, как мужчина смотрит на женщину, а скорее жестоко, рассматривая каждый изъян. Я слышу стук собственного сердца у себя в ушах, пока остальные все приближаются, окружая Питера.

Плохо дело.

Нужно сматываться отсюда.

Краем глаза я вижу, что путь к двери свободен. Если я смогу поднырнуть под руку Питера и добежать до двери, то все получится.

— Только гляньте на нее, — говорит Молли, скрестив руки. Она ухмыляется мне. — Она еще совсем ребенок.

— Ой, даже не знаю, — произносит Дрю. — Возможно, ей есть, что скрывать под полотенцем. Почему бы нам не взглянуть?

Пора.

Я ныряю под руку Питера и бросаюсь к двери. Что-то хватает и тянет на себя мое полотенце, пока я бегу, а затем резко сдергивает его с меня… рука Питера собирает ткань в кулак. Полотенце выскальзывает из моих рук, холодный воздух касается моего обнаженного тела, и даже волосы на затылке встают дыбом.

Раздается хохот, и я бегу к двери настолько быстро, насколько могу, прикрыв платьем тело. Я несусь вниз по холлу, забегаю в ванную и прислоняюсь к двери с обратной стороны, тяжело дыша. Я закрываю глаза.

Неважно. Мне плевать.

Рыдания подкатывают к горлу, и я ударяю ладонью по губам, чтобы сдержать их. Неважно, что они видели. Я трясу головой, будто бы это движение по-настоящему заставит меня взглянуть на все безразлично.

Я начинаю одеваться трясущимися руками. Платье простого черного цвета с V-образным вырезом на груди, который демонстрирует мои татуировки на ключице, длиной оно до колен.

Как только я одеваюсь, желание плакать пропадает, уступая место чему-то вскипающему и яростному в моем животе. Я хочу причинить им боль.

Я смотрю на свои глаза в зеркале. Я хочу, и я сделаю.

Я не могу драться в платье, поэтому мне придется достать новую одежду в Яме до начала тренировки и моей новой драки. Надеюсь, что с Питером.

— Эй, где ты пропадала все утро? — спрашивает Кристина, когда я захожу в тренировочную. Я щурюсь, в попытке разглядеть доску через всю комнату. Строчка рядом с моим именем пуста… у меня все еще нет противника.

— Я уже в порядке, — говорю я.

Четыре встает напротив доски и пишет чье-то имя напротив моего. Пожалуйста, пусть это будет Питер, пожалуйста…

— Ты точно в порядке, Трис? Ты выглядишь слегка… — начинает Ал.

— Слегка какой?

Четыре отходит от доски. Имя рядом с моим — Молли. Не Питер, конечно, но тоже неплохо.

— Не в себе, — договаривает Ал.

Мой бой последний в списке, перед ним еще три, а потом я встречусь с ней лицом к лицу. Эдвард и Питер дерутся предпоследними… Отлично. Эдвард — единственный, кто может побить Питера. Кристина будет драться с Алом, что означает, что Ал быстро проиграет, сражаясь вполсилы.

— Будь со мной помягче, ладно? — говорит Ал Кристине.

— Не могу ничего обещать, — отвечает она.

Первая пара — Уилл и Мира — стоят друг напротив друга на арене. Несколько секунд они оба перемещаются взад и вперед, один выбрасывает руку перед собой, затем отводит ее обратно, другой — пинает и промахивается. На противоположном конце комнаты Четыре прислоняется к стене и зевает.

Я смотрю на доску и пытаюсь предугадать исход каждого поединка. Долго они не продлятся. Я стою, кусая ногти, и думаю о Молли. Кристина ей проиграла, из чего следует, что она хороша. У нее сильный удар, но она почти не использует свои ноги. Если она не сможет меня достать, то не сможет сделать мне больно.

Как и следовало ожидать, следующий поединок Кристины и Ала заканчивается быстро и безболезненно. Ал падает после нескольких сильных ударов по лицу и больше не встает, на что Эрик лишь качает головой.