Дитя любви - Виктория Холт

Я часто размышляла, почему она вышла за него замуж? Но она любила его так, как вообще могла любить, и брак оказался удачным. И теперь она втянула его в это дело, которое могло навлечь неприятности на весь его дом, однако он с радостью исполнял все, так как просьбы исходили не от кого-нибудь, а от самой Харриет!

Он сидел на одном конце стола, а Харриет вместе с нами расположилась на другом. Справа она посадила Джоселина, а слева — меня, так что мы сидели как раз друг напротив друга и могли обмениваться жаркими взорами.

Пока слуги вносили различные блюда и прислуживали нам, разговор крутился вокруг королевского двора. По словам Грегори, король везде появлялся только с королевой. Это было его ответом тем, кто обвинил ее в участии в Папистском заговоре с целью убить мужа.

— Очень милая и добрая леди! — сказал Грегори. — Было настоящей глупостью обвинять ее в чем-либо подобном! Разве она не была ему хорошей и верной женой?

— И к тому же в приданое она принесла ему Бомбей и Танжер! — воскликнула Харриет. — Ах, Грегори, тебе я ничего такого подарить не смогла!

— Ты подарила мне себя, — галантно ответил он, — а больше мне ничего не нужно!

Она послала ему воздушный поцелуй. Интересно, хранит ли она ему верность? Я знала, что она была женщиной, которая, ни секунды не колеблясь, заведет себе любовника просто из прихоти, но она устроит все очень осторожно, чтобы не причинить Грегори боль. Харриет невозможно было не простить, однако сейчас пока что просить извинений ей было не за что.

Грегори говорил о театрах, о том, кто, где и что играет.

— Нелли Гвин не заменишь, — сказал он. — Есть люди, которые сильно жалеют о том, что король увидел ее и забрал со сцены.

— Сомневаюсь, что Нелли согласилась бы с этим утверждением, — вставила Харриет. — Да, она обладает большим даром, но не думаю, что он предназначался театру! То, как она смеялась, танцевала… Так или иначе в один прекрасный день какой-нибудь знаток женщин заметил бы ее! Мне она нравилась, да и все ее любили — за исключением тех, кто ее ревновал. И любят до сих пор, несмотря на столь удачно сложившуюся судьбу, любят за то, что она никогда не разменивалась по мелочам.

— Она просит короля организовать в Челси королевский госпиталь для старых солдат-калек, — сказал Грегори. — Говорят, что это его заинтересовало. Она всегда просит больше за других, чем за себя!

— Редкое достоинство, — заметила Кристабель.

— И достойное восхищения, — добавил Джоселин.

— Мы, актеры, многим обязаны ей, — сказала Харриет, многозначительно подмигнув Джоселину.

— О да! — согласился тот. — Помню… Быстрым взглядом Харриет заставила его замолчать.

— Ох уж мне эти подслушивания у замочных скважин! — прошептала она мне. Я должна следить за всем, что здесь говорится о театре! Хуже ремесла ему я и выбрать не могла. Хорошо, я хоть сказала, что он играл еще в детстве, но ожиданий не оправдал.

А Грегори тем временем продолжал:

— Нелли и Монмут не ладят друг с другом.

— Еще бы! — подтвердила Харриет. — Она думает, что он нацеливается на трон, а даже сама мысль об этом ей невыносима, ибо это означает смерть Карла.

— Нелли дала Монмуту прозвище и теперь зовет его «принц Перкин», — говорил Грегори.

— Намек на Перкина Уорбека, который претендовал на трон, не имея никаких прав, — пояснила Харриет.

— А он ответил ей тем, что при всех посетовал, как это его отец может выносить постоянное присутствие этой неотесанной деревенщины, в ответ на что Нелли напомнила ему, что его мать, Люси Уолтер, была не более образованной! Как видите, они то и дело ссорятся между собой, хоть оба стоят за протестантство!

— Насколько я знаю, она сама называет себя «протестантской шлюхой». Извините меня, леди, — улыбнулась Харриет Кристабель и мне, — но двор далеко не так чист, и мы вынуждены прибегать ко всяким грязным словечкам, описывая его. Да, точек зрения здесь много, и могу поспорить, что, когда король действительно умрет, снова начнутся беспорядки. Так что, за здоровье Его Величества!

Разговор и далее продолжался в том же духе, но я больше всего хотела услышать новое о Джоселине, а это, естественно, за столом обсуждать было нельзя. И все так же Харриет не позволяла мне оставаться с ним наедине. Она считала, что все идет хорошо: никто не подозревает, что Джоселин совсем не тот, за кого себя выдает, и никто в доме — не считая Грегори и ее самой — не знает, что я и Джоселин уже встречались.

— Несколько недель тому назад мы плавали на Эйот, — сказала она. — День тогда выдался просто прекрасный — спокойный и тихий. Джон великолепно управлял лодкой. Да ты и сам мог бы доказать это, Джон, покатав леди на лодке! Так что, если завтра выдастся хорошая погода…

— Я бы с удовольствием поехала, — сказала я, сверкнув глазами, так как поняла, что Харриет выискивает нам предлог для встречи.

— Ну что ж, будем молиться, чтобы погода завтра не испортилась, — сказала Харриет. — А я вам приготовлю корзину со всякими лакомствами. Там, в развалинах, есть такие местечки, что порой вам может показаться, будто призраки монахов глядят на вас оттуда, но не думаю, что они появятся днем, ты как считаешь, Грегори?

Грегори ответил, что сильно сомневается, появятся ли они и ночью, но, судя по местным преданиям, все так и происходит.

Я с нетерпением ждала той минуты, когда смогу остаться с Джоселином наедине, смогу поговорить с ним, обсудить будущее. Интересно, куда он отправится после того, как попадет во Францию? Но я понимала, насколько опасно для нас оставаться вместе чересчур долго и говорить обо всем этом в доме. Я должна была себя вести так, будто раньше никогда не была знакома с Джоселином, а это было нелегко.

Когда я вернулась в свою комнату, я была слишком взволнована, чтобы сразу лечь и заснуть. Я надела халат и начала расчесываться, когда в дверь мою постучались в первый раз. Это была Кристабель.

Она вновь стала той же Кристабель, какой она была по приезде в Эверсли. Сияющая девушка, мелькнувшая перед моим взором, снова скрылась за маской: те же ничего не выражающие глаза, тот же предательски подвижный рот.

Она опустилась на кровать.

— Могу я поговорить с тобой? — спросила она.

— Да, конечно.

— Это был такой день — и странный, и волнующий. Я думаю, Харриет — самая необычная женщина из тех, кого я видела. Она обладает совершенной красотой, и она так обаятельна! Пока я наблюдала за ней, я поняла, что в ней есть все, чего не хватает мне. После того как я познакомилась с ней, я, наконец, осознала, что я — не что иное, как неуклюжая простушка!