Оторва с пистолетом - Леонид Влодавец

— Жми! — подгоняла его Валерия. — За город!

Конечно, надо было местами проявлять аккуратность, чтоб не напугать всяких там гаишников-гибэдэдэшников, поэтому пришлось кое-где петлять, сворачивать в малоезжие улицы, переулки и даже проходные дворы. За город они выехали не по шоссе, а через некую полузаброшенную стройку, откуда можно было выбраться на более-менее накатанный проселок. По проселку докатили до бывшего пригородного совхоза, оттуда выехали на шоссе, промчались пару десятков километров до трассе, где не было постов, и свернули на лесовозную дорогу, уходящую далеко в глухомань.

Вот только тут нервное напряжение у них чуточку спало.

— Кажись, ушли! — облегченно вздохнул Андрюха. — Ну, наделали мы в городе шороху!

— Не то слово! — хмыкнула Валерия. — Теперь там такое — поднимется — небу жарко станет.

— Да-а… — весело поежился водила. — Пару месяцев не уймутся! Драч небось с ума свернется, когда узнает!

— Такие не сворачиваются с ума, — помрачнела Валерия, прикуривая сигарету, — а головы другим сворачивают… Ты лучше скажи, хорошо упаковал эту суку? Не слиняет?!

— Фирма гарантирует! — ухмыльнулся Андрей.

— Морду не сильно расквасил?

— Да ты что, мать, как можно! Ты ж мне вчера все четко растолковала. Ни царапинки! Вколол тюбик — так и легла. Снял пальто, шапку, сапожки, как ты велела. Дальше замотал даму в одеяло, потом в ковер, обмотал веревкой, как колбасу, — и ходу.

— Не задохнется?

— Ни боже мой! Я ж ей рот-нос не завязывал — пусть дышит сколько влезет…

— А если орать начнет?

— Да пусть орет, — беспечно усмехнулся Андрюха. — Деревня пустая, нет никого. Опять же изба деревянная, снегом почти по крышу заметена. Хоть рядом стой, ни хрена не услышишь… Кроме того, ты же сказала, что укол часов десять действует, даже двенадцать… Она и сейчас еще спит, небось ничего не чует.

— Бывает, раньше просыпаются… — процедила Валерия. — От холода, например. А замерзнуть она там не может?

— Удивляешь ты меня, Михайловна! — проворчал Андрюха. — Я натопил нормально, она там вспотеет в своей упаковке, не то что замерзнет. Изба только-только остывать стала, она тепло хорошо держит.

— А угореть не может? — настырничала Валерия.

— Шутишь, что ли? Я ж деревенский, с десяти лет знаю, как печку топить… Ты лучше скажи, как мы из всей этой заварухи выбираться будем? Я лично свою часть работы сделал.

— Я тебе кейс показывала, родной? Видел сколько там лежит?

— Видел, — хмыкнул Андрюха, — только не считал.

— Могу сказать, цыпа, что там пятьдесят пачек по сто «Франклинов» в каждой. Не греет?!

— Они знаешь где меня греть будут? — осклабился водила. — За десять тыщ верст от этой области и вообще от этого совка поганого. И то небось буду сильно сомневаться, что братва нам за все эти дела кишки не выпустит… А ты все темнишь!

— И буду темнить, милок, — жестко сказала Валерия. — Понимаешь, у некоторых людей от малой образованности и избытка сил начинается, как говорил товарищ Сталин, «головокружение от успехов». Особенно когда они хорошие баксы увидят. Сердчишки тюкают, моча в голову ударяет, и делают они большие глупости. Плачут потом горькими и даже кровавыми слезами, но это потом… А сначала глупости делают!

— Лер, — нахмурился Андрей, — была б ты мужиком, ты б уже за эти намеки похабные в лоб получила!

— Во! — Валерия подняла вверх указательный палец. — Видишь, как ты заговорил, милый? Да, я женщина слабая, беззащитная, а ты здоров как бугай. Возьмешь за шейку нежно, а отпустить забудешь. И все — накрылась Лерочка. А баксы остались…

— Да у меня и в мыслях такого нет! — оскорбился Андрей. — Я честно говорю, без балды…

— Верю! — кивнула Валерия. — А знаешь, почему? Потому что ты все же головой чуть-чуть варишь. То есть скумекал уже, как тебе одному, такому большому и сильному, будет фигово, даже если весь кейс окажется у тебя под мышкой. Потому что ты, родной, даже толком не знаешь, где и как загранпаспорт себе сделать, не говоря уже о том, как эти грины из России перевести. Покамест ты себя слепым щенком чувствуешь и понимаешь свою полную беспомощность — ты глупостей не наделаешь. Но, упаси господь, чуть-чуть лишнего узнаешь, поверишь в собственные силы — и, глядишь, на подвиги потянет. Извини, конечно, может, ты и верно, честный до усера, но меня столько раз кидали по жизни, что охота чуть-чуть подстраховаться…

— Да я тебя люблю, дура! — в сердцах воскликнул Андрей. — По-настоящему! Бля буду — люблю! Я для тебя что хошь сделаю, понимаешь? Зарежу, сожгу, сворую, сам сдохну!

— Что хошь? — лукаво переспросила Валерия. — Хорошо, это я проверю… Если не врешь — начну тебе помаленьку глазки открывать. А если нет — увы, родной. Либо режь меня и сам выпутывайся, либо иди, как телок на веревочке, куда поведу.

— И чего попросишь?

— На месте скажу…

— А мы и так подъезжаем уже… — заметил Андрей. — Колея осталась, вроде не сядем. Я вчера, когда по целине пер, раза два чуть не увяз! Самый снегопад был. Обратно, по ут-рянке, полегче было, а сейчас вообще нормально идем… Вот они, наши Марфутки родные! Видишь, по крыши замело? К самому дому ни фига не проехать, метров пятьдесят пешком придется идти.

— Не тропа, а траншея прямо-таки! — усмехнулась Валерия.

— Каждый приезд прочищаю. Меня что-то в эту зиму сюда часто тянет. Иногда, знаешь, представляю, будто бабка с дедом живы, отец… Так же и мать. Вроде знаю, какая она сейчас, помню четко, что она в дурдоме и хрен когда выйдет оттуда, а сюда приеду — чудится, будто выбежит она, молодая, добрая…

— …И молоком парным напоит, — подыграла Валерия, умело спрятав иронию.

— Ну! — Андрюха иронию эту и не почуял. — Знаешь, когда у нас корова была

— два ведра в день давала! Жирное — сейчас в магазине сливки по сравнению с ними обратом кажутся… Мы когда в колхоз его сдавали — раза в четыре разбавляли! И ничего, нормально принимали.

— Зря ты, Андрюха, в бандиты пошел! — ухмыльнулась Валерия. — Вернулся бы сюда, фермерством занялся! Завел бы буренок, маслобойку, цех купил бы, чтоб сухое мороженое делать…

— Да уж, сейчас нахозяйничаешь! — вздохнул Андрей. — Обдерут всего — вот и весь бизнес…

Он уже собрался вылезать из машины, когда наконец-то обратил внимание на рюкзачок, лежавший на правом сиденье.

— Лер, а с этим что делать? Телка эта вещи свои оставила… Маленький, а увесистый, рюкзачок-то. И брякает что-то;

— Может, там брюлики фамильные? — поиздевалась Валерия. — Дай-ка сюда, я в бабских вещах лучше твоего смыслю.

Андрей послушно передал ей рюкзак, Лера расстегнула клапан и развязала стяжку…

— Ни хрена себе! — вырвалось у нее, когда вслед за мятой ночной рубашкой на свет появились два пистолета. — Милые женские вещички!

— Да-а… — протянул Андрей, поеживаясь. — Вот это номер! А представляешь, что бы случилось, если б нас менты тормознули?!

— Не говори, милая, у самой муж пьяница… — процедила Валерия, укладывая пистолеты на сиденье. При этом она старалась браться за оружие только через ночнушку. — Так, сотовый… Выключен. Пусть полежит. Надо думать, этот не взрывается… Пейджер… А вот тут что-то есть. «Позвони 34-78-90. Срочно!!!» Аж три восклицательных заказал…

— Е-мое! — вырвалось у Андрея. — Это ж телефон Драча! Девка-то на него пахала…

— Ну и что? — сузила глаза Лера. — Теперь она на том свете пашет.

— А если нет?! — Андрей был в явной панике. — Если ее только глушануло или там обожгло? Сама же говорила, что это не страшно, если она жива останется. А теперь-то она, если оклемается, наверняка нас Драчу заложит…

— Ладно, — нервно произнесла Валерия. — Если она и оклемается, то только к вечеру. Времени у нас вагон. Не паникуй!

— Тебе легко говорить… Драч меня на просвет знает. Тут, в области, мне от него ни хрена не скрыться…

— Он-то знает, а вот ты, лох, даже не знал, что бабу из своей конторы в машину посадил.

— Да я чуял что-то такое, — наморщил лоб Андрюха. — Голос ее где-то слышал… Но морду точно не видал, и она меня не знает.

— Раз уже чуял что-то, надо было поскорее высадить ее и другую овцу подбирать, — проворчала Лера, вынимая записные книжки и начиная их просматривать. Андрей тоже пригляделся:

— Мать честная! Это же Лехина книжка! Лехи Гриба… У него тут телефоны все областных блядей переписаны!

— Ну да, — осклабилась Лера, — а ты у него небось эти телефончики списывал…

— Да нет, — слегка смутился Андрей, — там и деловые телефоны были, и адресочки…

— Так, это уже веселее. Скажи, дорогой мужчина, ты бы посторонней девке отдал такую книжечку на хранение?

— Вот ты о чем… — как видно, Андрюха не только баранку крутить умел. — Ты думаешь, что она их почикала?!

— Она или кто еще — не знаю. Но то, что их почикали, это почти сто процентов. Могли девке перекинуть вещички, чтоб самим чистыми остаться. А могла и она, конечно. Правда, тогда эта чернявая и впрямь полная лоханка… Замочила двух братков и рассекает по городу со стволами в рюкзаке: вот я какая крутая, берите меня за рубль двадцать! А это что за дрянь?