Попадалово - Денис Пенсионеров

       - Старый, у него в документах так и записано.

       - Товарищ лейтенант, давайте его развяжем, свой все-таки, а если егерь, то вообще как бы плохо нам не стало.

       - А почему ты думаешь, что нам плохо может прийтись?

       - К нашему командиру один раз егерь приходил, так наш полковник перед ним по стойке смирно стоял, а тот совсем молодой сержант был, а Старый не меньше чем старший лейтенант егерской службы.

       - Он капитан.

       Вот тут старшина, которому сам черт не брат побледнел. Так кого я на своей груди пригрел? Ну, Старый, сейчас я из тебя буду делать источник информации для личного пользования. Но нет, не удалось даже пнуть гада. Старшина в порыве рвения подбежал к этой непонятной личности и развязал узлы. Тьфу на вас, сволочей, уже приказ командира для них не указ. Правда старшине лучше знать, что делать, я в этом мире гость, надеюсь временный, а он тут жил, живет, надеюсь, будет жить. Как плохо чувствовать себя чужим на этом празднике жизни. Петрович идет, вот сейчас стружку снимать с меня будет, а вот хрен тебе. Ханкала в бараний рог со своими проверяющими не загнула, в строгачах, как новогодняя елка был, не успевали снять, новое вешали, а тут только один кадр из непонятного ведомства. Справлюсь, переживу, практика в моральном извращенном сексе огромная.

       - Что приперся, не видишь и без тебя тошно.

       - Леш, я вообще-то хотел спросить, за что ты меня ударил.

       - За что? Издеваешься чтоль. Нашел в лесу божьего одуванчика, так сперва он заставил меня по лесу пляски с оружием устроить, а потом капитаном пехотинцем представился. А по-немецки вообще шпарит как пулемет. Вон немцы за своего офицера считают. Прокол у нас не из-за тебя произошел, а из-за трофейных стволов. Пока ты к ним шел с ТТ, все нормально было, а как меня с МР-38 увидали, то и насторожились. Да и вообще непонятный ты.

       - Да ты сам не подарочек, твою логику понять иногда вообще не возможно.

       - Так вот со мной наоборот все понятно. Я хоть не скрываю, кто такой, делаю что положено, а не со стороны наблюдаю, тихонько подхихикивая.

       - Так и я не скрываю, я тебе сразу сказал, что капитан егерской службы.

       - Вообще-то на память хоть и жалуюсь, но момент встречи и разговора "по душам" помню хорошо. Ты тогда ни разу не обмолвился, что к комиссариату отношение имеешь. Я тут с бойцами вожусь, а тут специалист, которому я в подметки не гожусь, про себя ржет, как лошадь, вот стоит лейтенант, контуженный на оба полушария командовать тем, кто выше него по званию пытается. Меня уже просветили, что ведомство у нас одно. Лейтенант капитаном командует, да непросто командует, а использует для сторожевых нужд и только изредка советуется. Давай принимай отряд. Дайте хоть в себя прийти, я после контузии, свое имя по документам узнал, а тут по тылам у немцев гулять приходится. А я кто, я стрелок, снайпер, а не командир.

       - Все сказал? А теперь слушай сюда, сопляк! Командир, раз тебе Родина звание лейтенанта государственной безопасности дало, ори, реви, ругайся, но только, чтоб бойцы не слышали, и командуй. У тебя на шее трое красноармейцев, которых придется после твоей выходки с подразделением НКГБ 24 из армии забирать и каким-то способом в НКГБ переводить. А им два года до аттестации воинские звания таскать. Приказ я составил, тебе только подписать осталось.

       - Да как я такой, чтоб подобные приказы подписывать. Я что начальник кадровой службы? Опять издеваешься. Да и отряд я так назвал только чтоб немцев покучней собрать перед прорывом. А то лазят по всему району, по дорогам катаются. Потом мыкайся, от каждого куста бегай, тут хоть понятно, чем они дышат, и спереди не подходят.

       - Ничуть не издеваюсь. Время военное, создан отряд, присвоено ему имя, соответствующее номеру отделения НКГБ, значит все кто под твоим началом, имеют прямое подчинение комиссариату. А ты, как последний оставшийся в живых подписывать приказы должен как И.О. начальника 24 отделения НКГБ СССР. А как дела передашь, можешь обратно хоть снайпером, хоть в НКВД перейти бандитов ловить.

       - Ты прекращай Петрович, я ведь и повторить экзекуцию могу из меня командир никакой, а ты еще и начальника из меня делаешь.

       - Не переживай, я просто не учел, что ты память потерял. При гибели начальника его обязанности исполняет заместитель, а ты единственный. Принимай руководство, а дойдем до наших, сразу советую документы и полномочия сдать, а то намучишься. Опыта смотрю, у тебя совсем нет, раз тебя не знаю, значит, незадолго перед войной в штат зачислили, да и должность твоя не оперативник, а специалист по вооружению. Если вспомнить, что ты в ящике топил, то сразу понятно, для чего тебя взяли. Только где вы столько незнакомого оружия нашли, ума не приложу, видимо перед войной немцы склад готовили. А вот насчет моей должности, извини, много не скажу. Мобилизация приграничных районов на нас, да оказание помощи НКВД и НКГБ в качестве специалистов. В случае войны и оккупации района должен просто помочь немцам понять, что и в тылу погибают. Только для этого нужно распоряжение руководства. Тебе легче было, выше тебя по званию и должности в подразделении никого нет, а у меня начальства не пересчитать. А больше, извини, рассказать не могу.

       - Хоть немного ясности. Давай принимай отряд и пошли к нашим или тут попрыгаем.

       - Не приму, нельзя мне. А чтоб попрыгать, приказ нужен, позывные, рацию мощную, да много чего.

       - Ладно, с этим потом разберемся, давай пока свои документы, быстро их подпишу, а то действительно ребят проверками замучают, кто и откуда, зачем и почему. Лучше пусть с меня за самоуправство с одного спросят. Да и поговори с немцем, что-то не нравится мне, что они на отшибе стоят, и целый броневик с собой таскают. На этой дороге не то что броневик, мотоцикла много. Тишина как в могиле, со скуки умереть можно.

       Пора разобраться с новыми трофеями, броневик мало понятной мне конструкции пригодится точно, еще бы немного вместительней был, а то барахла с собой помимо сейфов много тащим, если его переложить, то вообще в десантном отделении места не останется. Без транспорта никуда не денешься. Посмотрим, что радист с сержантом соорудили. Вот это точно для картины маслом: "Злобные поганцы из полевой жандармерии расстреляли доблестных бойцов Красной Армии". Лежат ровненьким рядком трупы в русской форме, но без сапог. Старшина, жук страшный, их выдать наотрез отказался, и трофейные заныкал. А Петрович пообщался немного с пленным, и вместе с радистом в открытые двери нырнули, послышалась немецкая речь в исполнении капитана. Ну, пусть общается с противником, у него это хорошее получается, а я пока на разведку схожу, тот хоть немного, но пошумели. Накинув на себя поверх камуфляжа кожаный плащ, найденный в броневике, пошел вдоль дороги на восток. Но когда мимо броневика проходил меня Старый окликнул.

       - Алексей, хочешь узнать, что немцы тут делали?

       - Да не мешало бы.

       - Они тут машины проверяют, кто, что и куда везет, сверяются.

       - А у них список есть, кто проехал?

       - Тут продуктовый и медицинские склады где-то, вот они и пасутся. Да и в списке две машины за целый день отмечены, что прошли, замечаний нет. А во второй бумаге запись кто вообще сегодня проехать должен и даже время указано.

       - Продуктовый склад это хорошо, ты посмотри, в ближайшие полчаса кто поехать должен.

       - В том-то и дело, что скоро машина поедет, в которой несколько ящиков алкогольного пойла и продукты, медикаментов немного в госпиталь повезут. А ехать этой машине семь часов до пункта назначения.

       - Так если у них уже есть список, кто едет, что везет, где взял и куда отдал, что они тут забыли?

       - Они имущество с заказом сверяют, ворье в форме ищут. Что ты хотел, немцы.

       - Так давай встретим и экспроприируем грузовик, наша полуторка уже свое откатала, а броневик маловат. Там этот разговорчивый жандарм больше ничего сообщить не хочет?

       - Да сказал, что машину кроме водителя сопровождали два солдата.

       - Тогда брать надо. На колесах мы далеко уйдем. Ты, пожалуйста, спроси у него, где тут немецкие части и патрули обитают, попадаться не хочется.

       - Сейчас и возьмем, только плащ мне отдай, и скажи, чтоб старшина металлический воротничок принес. А поспрашивать и потом можно.

       Были сборы недолги, через двадцать минут на дороге появилась машина. Вот немцы паразиты, нормальную машину нам подогнать не могли, опять полуторка, только немецкого изготовления Granit 1500. Уж эту машину я знаю, так мало того, что это гроб на колесах, она еще и с красным крестом на борту. Ну что за невезение. Если там раненые, на заслуги не посмотрят, осудит и общественность, и новое руководство. Мы же белые и пушистые, Женевскую конвенцию не подписывали, но вроде выполняем. Попытка не пытка, на безрыбье и рак горбуша, придется брать что дают, потом посмотрим что внутри. Хорошо, что в этом районе мы еще не веселились. Петрович поднял руку и стал ждать, когда этот драндулет остановится. Притормозили фрицы. Капитан махнул рукой, вызывая водителя, и когда тот подбежал к нему, протягивая документы, всадил под подбородок свой ножечек. Ну и убивец рядом сомой столько времени жил, даже не поморщился, с наглым видом пошел к кузову. В кузове, вместо виденных мною в свое время положенных по штату носилок, стояли ящики. Их было совсем немного, но там же находился и довесок в виде двух солдат вермахта. Я их собрался валить из пистолета, но Петрович что-то крикнул в машину и эти гаврики, доставая из карманов на ходу документы, стали выпрыгивать из машины. Два удара ножом и все чисто. Никогда не мог понять людей хладнокровно режущих себе подобных, сам так не могу, но, наверное, скоро придется научиться, если выжить хочется. Пристрелить, взорвать, отравить на крайняк, но по горлу ножичком, да еще так, чтоб кровью не заляпаться, опыт видимо огромный. Сколько он таким способом к предкам врагов направил, что действует на автомате лучше и не знать, а то ночью вздрагивать от любого шума начну.