Чудеса последнего времени - Иеромонах Трифон

Алкоголик постепенно теряет стыд, совесть, свое человеческое достоинство. Он постепенно деградирует и доходит до белой горячки или тюрьмы, или смерти (часто это бывает самоубийство).

А сколько горя и страданий приносит алкоголик всем окружающим и в семье, и на работе, и на улице.

В моем доме в Дивееве зимой 1997 года проживала паломница из Нижнего Новгорода, которая восемь лет жила - мучилась с мужем алкоголиком. Приходил муж домой ежедневно в нетрезвом состоянии. Причем напивался до такой степени, что еле ноги передвигал.

Никогда жена его не ругала, даже не упрекала. Все сносила, терпела и усердно молилась, просила Господа нашего Иисуса Христа помочь ее горю.

И услышал Господь ее молитву. Муж уверовал в Бога, стал ходить в церковь и... перестал пить.

Еще более интересный случай был с моим знакомым из Москвы Николаем.

Жил он у меня несколько дней, регулярно молился, ходил в храм, окунался в святых источниках. Словом, вел праведную, благочестивую жизнь, как почти все мои знакомые паломники.

Перед отъездом домой рассказал он мне о чуде, которое с ним произошло.

Много лет он пил водку регулярно и много. Дошел до белой горячки, но продолжал пить.

Часто слышал, как бесы о нем говорили:

- Ну, этот наш!

Слышал многие другие их разговоры. Начал подумывать, как же вырваться из их плена. Однажды даже вслух произнес это желание, на что послышался общий хохот, и чей-то голос отвечал ему:

- Ишь, чего захотел!

И вот в этот критический момент своей жизни вспомнил он о Боге. Стал все свое свободное время молиться. Осознал свой грех и слезно каялся перед Господом.

- Господи, помилуй меня, окаянного, и помоги мне в моем горе. Сам я не справляюсь с этой задачей. Только Ты, Господи, можешь спасти меня от этой напасти.

И внял Господь его мольбам и слезам. Перестал пить Николай.

- Вот уже четыре месяца не пью, и не тянет, - сказал он мне.

Приехал он в Дивеево снова через полгода. Я поинтересовался его самочувствием.

- Все у меня, слава Богу, хорошо. О водке забыл. Теперь только думаю о спасении своей души. Во всем уповаю только на Господа.

Вышел змий

Летом 1996 года силы полностью покинули меня, тело почернело, сделалось безразличным ко всему. Стала принимать ванны с добавлением святой воды. В сентябре 1997 года пришла в храм. От ладана вокруг меня запахло шерстью. Решила, что я должна ходить в храм, что это мое место.

Очень плохо было мне на Покров Богородицы. В животе резь была, упала на колени и просила прощения у Богородицы и у Господа. В декабре 4 дня была в Верхотурском монастыре, Господь сподобил. Уезжали из монастыря поздно вечером, было темно, небо без звезд. И только над нами светила туча звезд, и дорога была светла, и так было до вокзала (примерно 5 км). Звезды нас провожали.

К Рождеству Христову мне доверили мыть иконостас в нашем храме. Я растерялась и обрадовалась за такую честь и благодать. Мыла лики святых с молитвой. Через сутки вышел змий остромордый длиной 5 м (из копчика).

Сестра Татьяна, г. Челябинск

Несколько лет назад плыл на пароходе один паломник, а точнее сказать, турист, движимый не желанием поклониться святыни, а желанием "увидеть мир".

Как-то стоял он (имени его не помню, кажется, Николай) на палубе один. Вдруг перед ним появился человек, как потом выяснилось, Николай Чудотворец. Он-то и сказал путешественнику, что ему нужно принять святое крещение.

По приезде домой Николай окрестился. Сейчас он плыл в Иерусалим не "посмотреть мир", а поклониться у гроба Господня Всемилостивому Богу и поблагодарить Его за явленное ему чудо и милость.

Монахиня Корецкого женского монастыря (Украина) Соломония плыла на корабле из Одессы в Израиль (декабрь 1997 г.). На второй день плавания поднялся сильный шторм (до 9 баллов, по-моему). Время шло, а буря не собиралась утихать. Мать Соломония днем и ночью горячо молилась Николаю Угоднику, просила укротить бурю и благополучно доставить ее в столь желаемое место. И вот спустя какое-то время паломница из окна своей каюты увидела на палубе святого Николая Угодника. Вскоре шторм прекратился, и установилась затишье.

Корабль благополучно добрался до суши.

Об этом случае рассказала одна православная. Все далее описываемое произошло с ее зятем. Он - капитан дальнего плавания. В Бога он тогда не верил и был некрещен. Подтрунивал над своей верующей тещей.

Но однажды во время очередного рейса случилось несчастье: корабль попал в аварию, и, казалось, уже никто не мог спасти погибающих людей. Вот тогда вспомнил капитан о небесном покровителе всех путешествующих и мысленно обратился к Николаю Чудотворцу, прося его о помощи и обещая принять святое крещение, если не погибнет.

Чудом люди были спасены. Капитан, приехав домой, крестился, а попозже обвенчался с женой.

До сего дня он не забывает, как ему тогда, в минуту огромной опасности, явился старичок и одобрил намерение стать чадом Христовым.

Перед постригом

За неделю до пострига в монахи был мне вещий сон. Я ходил по солдатской казарме в повседневном солдатском обмундировании. В казарме никого не было.

Выйдя из казармы на плац, я увидел много воинов, стоящих в строю в парадной одежде. Одежда была как бы размыта, но я заметил, что она была черной и напоминала монашеское одеяние. Воины все были стройные, высокие, молодые, красивые. Стояли они по команде "смирно". Они готовились принимать присягу.

- Опоздал, - подумал я.

Подойдя к строю, пытаюсь увидеть кого-либо из офицеров. Но они все внутри строя - коробки. Человек двести стоят торжественно молча, не шелохнувшись.

Метрах в ста от этого строя стоит другая "коробка". Здесь воины одеты в повседневную форму. Ростом они поменьше, но тоже стройные, подтянутые и тоже стоят по команде "смирно".

Подойдя к ним поближе, пытаюсь здесь увидеть офицеров, но они также находятся внутри "коробки".

- И здесь опоздал, - сокрушался я.

Вдруг вижу, как от первой "коробки" в мою сторону бегут трое: один впереди, а двое сзади.

- Разрешили переодеться, - радостно кричит мне передний на бегу.

И я побежал впереди них переодеваться в парадную форму, чтобы принять присягу.

Через неделю меня постригли в монахи.

Я принял присягу на верность Господу и стал воином Христовым. Все грехи были сняты с меня вместе со старой одеждой. Родился новый человек с новым именем Трифон. Какая это радость, какое это счастье, может понять только тот, кто все это испытал на себе.

Миро Богородицы

Село Нижняя Байгора, что в ста километрах от Воронежа, ничем особым не примечательно. Неказистые избы в три оконца, палисадники, за ними - картофельные поля, клочки огородов...

Был здесь когда-то красивый храм Пресвятой Троицы, возвышался над домами и огородами, золотился куполами, да в годы безбожия разрушили его до основания. Иконы порастащили, церковную утварь приспособили для домашнего хозяйства. До того дошли в своем богохульстве, что святые образа использовали, как доски, делали дверцы для курятников.

Молодежь подалась в город в поисках лучшей доли. Прежде большое село захирело. Остались в нем около полутора тысяч жителей, да из них треть - пенсионеры, большей частью неверующие. Очерствели души у людей, задубели...

Не потому ли нередки здесь грабежи, воровство, насилие. Пришлые ли лютуют, свои ли - не разберешь. То в избу вломятся, то обчистят огороды, а то и последнюю коровенку в лес угонят; останутся от нее только рожки да ножки.

Даже на местного священника покушались, хоть избенка у него бедна и худа. Словом, грустная картина. Забытая Богом глубинка России.

Но однажды...

Вьюжным февральским днем, ближе к вечеру, шел протоиерей Кирилл Мелешко в свой скромный приход, год назад оборудованную церковь в помещении бывшей сельской школы, рядом с прежним разрушенным храмом, где, правда, начались работы по восстановлению. Шел и думал невеселую думу: поди, опять соберутся пять-шесть старушек. Да и это благо. А то и всего две-три самых ревностных. А может, и вовсе ни одной. И тогда будет он, шестидесятилетний хранитель веры православной, переживший все: голод, гонения, ломаемый, но не сломленный, - служить в пустой церквушке, чтобы не покинул сей дом и село Дух Божий.

С этими мыслями и вздохами подошел он к унылому типовому строению без купола, а навстречу - старушки, те самые, о коих думал дорогой; бегут к нему, чуть не кричат, руками размахивают: "Батюшка, чудо-то какое"!, "Божья Матерь плачет, слезами обливается, родимая", "Батюшка, отец Кирилл, наша "Иверская" источает миро!"