Учение и жизнь ранней церкви - Стюарт Дж. Холл

В следующем столетии христианство заняло положение государственной религии, и приток полуобращенных заставил Церковь вновь обратить свой взор на группу, сохранившую верность нравственным традициям. К тому времени там уже отменили все строгости в отношении покаявшихся отступников, предоставив Богу судить их. Новациане сберегли все догмы, переданные им основателем, и продолжали крестить во имя Пресвятой Троицы. Однако они ввели неслыханное правило: не признавать крещение других церквей. Из какой бы общины ни происходили отступники и еретики, отношение к ним было, как к новообращенным язычникам: им надлежало проходить обучение и креститься. Последствия этого новшества оказались роковыми, как мы увидим далее.

Раскол и единство

Расколам посвящен важнейший трактат Киприана «О единстве соборной Церкви»; слово «единство» здесь означает не только «неделимость», но еще и «единственность». Епископ не указывает, о ком пишет — о собственных противниках в Карфагене или о римских и африканских новацианах, содержание подходит и к тем, и к другим. Покидающие единую истинную Церковь, пишет Киприан, подобны мятежникам Корею, Дафану и Авирону, которые незаконно провозгласили себя священниками, за что их поглотила земля, а сторонников пожрал огонь (Числ. 16). Ничем нельзя оправдать греха бунтарства; даже отдавший тело свое на сожжение не будет причислен к мученикам, ибо жертва его без любви ничто. Однако где найти единство? В единой соборной Церкви, распространенной по всей Земле («О единстве соборной Церкви», 4–6). В ней много членов, но она одна — как солнце одно, а лучей у него много; дерево одно, а ветвей у него много; река одна, а каналов от нее отходит много. Загороди источник света — и не будет лучей; срубленное дерево без корня погибнет; канал без реки пересохнет. То же произойдет и с раскольниками. Верующий знает, что он — часть Церкви, потому что его епископ — часть единства, и из этих частей складывается целое. В теории Киприана о единстве важнейшим моментом является роль епископов. Они представляют собой то связующее вещество, которое удерживает вместе соборную Церковь. Киприан развивает идеи Климента Римского и Иринея об апостольской преемственности и единодушии епископов:

1. Соборная (вселенская) Церковь узнается по взаимному признанию епископов. Для назначения нового епископа требуется согласие трех епископов (это правило уже существовало: Евсевий, «Церковная история», 6.43.8). Новый епископ крупного города уведомляет о своем назначении других епископов; он должен знать и поддерживать их. Так возникает бюрократическая система управления, сходная с имперской, возрастают переписка между общинами и объем документации.

К Церкви принадлежат лишь те, кто включился в систему. Киприан считал все это в порядке вещей, поскольку в свое время изучал юриспруденцию и государственное устройство.

2. Особые права исповедников упраздняются, несмотря на возможные протесты. И в Карфагене, и в Риме зачинщиками расколов были исповедники. Возможно, им обязан своим неожиданным возвышением некий Новат (не путать с Новацианом), который был активистом как у карфагенских раскольников, требовавших милости к падшим, так и у римских мятежников, рукоположивших строгого Новациана. Киприан признавал богодухновенность советов исповедников, только если их одобрял епископ.

3. Время пророков–предводителей прошло, теперь их литургическую роль играют епископы. Проповедь и учительство являются обязанностью епископов, пресвитеров и (правда, все меньше) учителей–мирян, отличающихся особыми способностями. Появляется должность священника. Еще Ипполит называл епископов «первосвященниками», совершающими жертвоприношение и литургию подобно библейскому Аарону. Для Киприана крайне важно подтверждение их роли в Священном Писании: Моисей избрал род Аарона, а мятежники захотели сами быть священниками и были наказаны; так будет и с раскольниками. Епископ же избран Богом для совершения молитвы и жертвы. Киприан часто называл епископов священниками (sacerdos), это слово обычно не используется для обозначения пресвитеров. Одним из результатов стало распространение взгляда на евхаристическое приношение даров, сопровождаемое молитвами, как на культовое жертвоприношение, соответствующее ветхозаветным предписаниям, а также как на христианский вариант языческих обрядов. Другим следствием было то, что Киприан начал настаивать на особом духовном статусе епископов, каким обладали древние пророки. Истинного пророка узнавали по делам, так же и епископ должен быть непорочен во всех отношениях, иначе Бог не услышит его молитв и не примет жертву. Согрешивший епископ теряет свое звание (это подразумевал и Ипполит, критикуя Каликста).

Трактат «О единстве соборной Церкви» содержит один спорный абзац, смысл которого так и не был до конца понят. В рукописях четвертой и пятой глав имеются разночтения. После текстологического исследования все они сводятся к двум редакциям, первая носит название «Принятый текст», или «Текст Гартеля», а вторая — «Престольный текст», или «Текст о примате». Оба они опираются на Священное Писание и доказывают единственность Церкви, оба начинаются с цитирования Мф. 16:18–19, где Христос называет Петра камнем, на котором воздвигнет Свою Церковь, и поручает ему ключи от Царства небесного. В Принятом тексте единственность Петра отражает единственность Церкви, а Престольный текст говорит о примате (primatus) Петра и об опасности отпасть от «престола Петра, на котором воздвигнута Церковь». Более поздние богословы, вовлеченные в дебаты о примате Папы, выбирали редакцию в зависимости от собственных убеждений. Лингвист–историк М. Бевено предлагает правдоподобное объяснение: обе редакции принадлежат Киприану, но появились они в разное время. Вначале он написал Престольный текст, но позже эти слова обернулись против него самого при споре с епископом Римским, и тогда Киприан переписал данное место, и получился Принятый текст. Однако М. Бевено полагает, что изначально Киприан не имел в виду Рим, когда писал текст о примате. Скорее, престол Петра символизирует любого епископа, чье единоначалие отражает единство всей Церкви. Что же, это еще одна гипотеза среди множества остальных.

Киприан о падших епископах и о крещении

Разногласия с Римом начались у Киприана после того, как Корнелий умер в ссылке, а его преемник Люций скончался всего несколько месяцев спустя в 254 г. Тогда во главе церкви встал Стефан (254–257 гг.), который расходился с Киприаном по двум вопросам: о согрешивших епископах и о крещении еретиков. Оба они касались основ учения о Церкви и ее природы.

Переписка Киприана отражает ход дебатов по первому вопросу. Поводом послужили действия влиятельного епископа Галльского — Маркиана Арлезианского, вставшего на сторону Повациана. Другие епископы хотели сместить его, но не получили на это согласия Стефана и не решились. Киприан написал письмо, где уговаривал епископа Римского поддержать отстранение Маркиана и назначение нового человека («Послания», 68). Кроме того, в Испании два епископа обвинялись в проступках (не особенно тяжких), связанных с языческой религией. Они были низложены, но смогли заручиться поддержкой как среди местных пресвитеров, так и у Стефана. Их преемники обратились за помощью к Киприану, который не только одобрил отставку прежних епископов, но и собрал совет и во всеуслышанье обличил падших духовников («Послания», 67). Оба случая показывают, что Киприан считал епископский сан особым духовным даром, любой порок или недостаток делал человека недостойным его, даже если назначен он был законно. Дух Христов не мог пребывать там, где нарушены заповеди Христовы, молитву согрешившего епископа Бог не услышит. Стефан, как и Калликст, считал епископа законным главой церкви даже при сомнительном поведении. Позже, благодаря спору с донатистами, Августин прояснит разницу между должностью и личностью.

Второй вопрос, о крещении, вызывал немало недоразумений. Киприан унаследовал взгляды карфагенских и малоазийских епископов, не считавших христианами тех, кто был крещен раскольниками и еретиками. Их следовало готовить как оглашенных и крестить (Киприан, «Послания», 73.3; Евсевий, «Церковная история», 7.5.5; 7.7.5). Это не называлось перекрещиванием и не связывалось с «грехами после крещения». Все верили, что крещение может быть только одно. Однако Киприан и его единомышленники, например в Каппадокии епископ Кесарийский Фирмилиан, полагали, что крещение истинно только в единой соборной Церкви. Их противники утверждали, что они проповедуют перекрещивание. Дело дошло до Стефана, чей слегка расплывчатый ответ приводится у возмущенного Киприана: «Ежели приходят к вам из ереси, какая бы она ни была, не измышляйте обрядов, помимо полученного нами от древних, а именно, возложите руки на них в знак покаяния; ибо и еретики не крестят, ежели кто приходит к ним из других, а просто допускают к общению» («Послания», 74.1).