НЬЮ-ЙОРКСКАЯ КАРМЕН - Петр Немировский

раскованных после принятого алкоголя и наркотиков, с жужжанием и хохотом летели в отель.

Стелла мелькала в «Мандарине» на всех этажах. Выходила из лимузинов, приезжала сюда из других штатов, посещала гостиничные бары...

***

Осип разыскивал Стеллу. Он наведался в несколько агентств по трудоустройству для нелегальных русских иммигрантов, расспрашивая о Стелле. Заглянул в несколько стриптиз-клубов. Заходил и в аптеку, где Стелла покупала какие-то лекарства, и в Собор Пресвятой Богородицы, где она молилась. 

Но Стеллы и след простыл. «Быть может, она переехала куда-нибудь, в другой штат. Или вообще вернулась в Молдавию», — Осип терялся в догадках.      

Он не раз напоминал себе о том, что они со Стеллой из разных миров и между ними ничего серьезного быть не может.  

C Арсюшей и Тоней он не виделся с тех пор, как они разъехались. Он чувствовал себя виновным перед ними, не мог себе представить, как посмотрит им в глаза, особенно Арсюше. Не раз собирался им позвонить или даже прийти без всякого приглашения, но... В последний момент его вдруг охватывало странное чувство, что Стелла — рядом с ним, буквально за его спиной. Это таинственное присутствие Стеллы было до того явным, что он даже слышал ее дыхание и улавливал упоительный запах ее тела...      

И под воздействием этих колдовских чар у него тут же иссякала и воля, и желание возвращаться в семью. Представить себе жизнь без Стеллы он уже не мог, и с утроенной энергией продолжал поиски.

Однажды к нему наведались два детектива из полиции. Расспрашивали, что он знает о Стелле и какие между ними были отношения. Они сообщили Осипу, что Стелла скрывается от правосудия. Копы попросили Осипа, если ему будет что-либо известно про ее местонахождение, немедленно им сообщить. Дали ему номер телефона и идентификационный номер дела.   

***

Тихо в зале Оперативного центра охраны гостиницы. Изредка пищат поставленные на подзарядку батареек рации.

На стенных электронных часах черные цифры, мигнув, сменились на 02:00. Два часа ночи, стало быть.

Сверху сквозь вентиляционные отсеки льется в зал прохладный воздух. Изредка поскрипывает кресло на колесиках, когда Осип откидывается на его высокую спинку.

Второе кресло рядом пусто. Уолтер, стало быть, у Лизы.

Все экраны подключены к видеокамерам отеля системы наблюдения. Единственный экран выбивается из общего фона. На экране — Стелла. Стоит, прислонившись к дверному косяку. Смотрит перед собой, щурясь от солнца, левая часть ее лица освещена сильнее. Волосы как бы небрежно взъерошены, кончики сомкнутых губ едва приподняты в улыбке. Правда, улыбка грустная, с оттенком обреченности. Хороший снимок, схвативший суть.

Осип сумрачно глядит на Стеллу. Белая рубашка контрастирует с чернотой его небритых щек. Потом смотрит на другие экраны, там ничего интересного — жизнь отеля.

На часах — 02:13.

Осип щурит воспаленные глаза. Резь в них становится невыносимой. Похоже, время идти к глазному. Он достает из кармана брюк пластмассовую бутылочку с острым носиком. Выдавливает из нее последние «слезки» и даже не вытирает влагу, ручейками стекающую по щекам.

Неожиданно  он чувствует, что сейчас с ним и вокруг него происходит нечто странное, нечто удивительное и великое, что невозможно объяснить словами, но что всегда таилось глубоко в его своей душе. Назвать ли это чувством Судьбы?    

Он ощущает... присутствие Стеллы. Он уверен, что она сейчас где-то рядом. Он снова улавливает запах ее тела, ее волос, ее любовного пота, различает их малейшие оттенки.

Перед ним сейчас, словно на экране, прокручивается с самого начала кино, смонтированное из разных эпизодов,: как он познакомился со Стеллой на ночном безлюдном пляже, как снимал ее в разных образах и в разных местах, как они занимались любовью где только могли, как она молилась в соборе, — все, вплоть до последней сцены, когда он подрался с тем грязным сутенером в ее квартире.   

Прекрасный фильм их несложившейся любви, в котором единственно не хватает такой же прекрасной концовки.

Осип зачем-то нажимает кнопки, переключает видеокамеры. На одном из экранов неожиданно возникает силуэт молодой женщины в короткой юбке и розовой футболке, идущей по пустому коридору. Подвинув рычажок на панели, он увеличивает изображение этой девушки. Стелла! Она здесь, в отеле! Пришла по вызову какого-то клиента!

Он смотрит, как Стелла остановилась возле двери нужного ей номера. Но вместо того, чтобы постучать, вдруг повернулась и замахала поднятыми руками — будто бы звала кого-то или хотела таким образом привлечь к себе чье-то внимание.  

Осип знал, кого она зовет и кому сейчас машет. Он отрегулировал изображение на экране так, чтобы Стелла стояла перед ним в полный рост. 

Она улыбнулась, вероятно, ощутив, что достигла желаемого результата, — Осип ее заметил и смотрит на нее. От радости высунув язык, она подразнила Осипа, и, судя по всему, что-то сказала. И вдруг... взмахнув руками, стала танцевать! Ходила по пустому коридору, выгибаясь то так, то этак. Осип глядел на эту «цыганочку с выходом», и у него мелькнула мысль, что Стелла сейчас пьяна, а может, еще и под кокаиновым кайфом.      

Закончив свой танец, она послала ему воздушный поцелуй, снова что-то сказала. Затем пригладила волосы и постучала. Дверь тут же открылась, и Стелла вошла в номер. 

Осип неподвижно сидел, долго глядя на экране на пустой длинный коридор, залитый ярким светом ламп. Ему показалось, что там сейчас летают чайки над пенистыми волнами... На его скулах дернулись желваки.

Не спеша снял с груди пластиковый пропуск охранника, положил на стол.

03:00. Тихо в зале Операционного центра. Тихо и совершенно пусто. Ни души. Дверца хромированного металлического сейфа с оружием открыта.

Выйдя из лифта на нужном этаже, Осип направился по пустому коридору к той двери, куда только что вошла Стелла. В его абсолютно затуманенной голове возникла мысль, что он принял единственно верное решение. Этот фильм сейчас должен закончиться.

С непринужденным видом он подошел к той самой двери. Засунул правую руку в карман брюк, где лежал пистолет. 

— Open the door! Откройте, полиция! — Осип постучал кулаком в дверь номера.

За дверью вскоре послышались чьи-то голоса. Но дверь оставалась запертой. 

 — Open the door! Открывайте же! — Он стал сильно колотить кулаком в дверь.  

Вдруг кто-то сильным ударом сзади, аж в голове хрустнуло, повалил его на пол:

— Ты идиот! Идиот! — Уолтер сидел на распластанном Осипе, крепко ухватив его за волосы и вдавив лицом в пол.

Уолтер