Девочка из Атлантиды - Вольфганг Хольбайн

Майк оглянулся через плечо и увидел, что у насоса снова стоял Андре, изо всех сил работая рычагом. Скоро снова очередь Майка. А он не уверен, хватит ли у него сил. Руки кровоточили, и казалось, весили целый центнер. Его глаза уставились на дверь, за которой находились залитые водой отсеки «Наутилуса». На какой-то момент его охватил безрассудный гнев.

После всего, что он пережил, было просто глупо умереть только потому, что корабль получил сравнительно небольшую царапину!

— Мы могли бы попытаться наварить штуцер, — сказал Сингх.

Траутман с минуту подумал и устало покачал головой:

— Слишком опасно. Одна-единственная искра, и баллон взорвется, как бомба.

— А какая разница? — с видимым равнодушием произнес Бен. Траутман вопросительно посмотрел на него, и Бен добавил: — Мы все равно умрем. Уже не играет роли, сейчас или через полчаса. Можно попытаться.

— Это же самоубийство. — Траутман махнул рукой на баллон со сжатым воздухом, а потом на вентиль у двери. — Даже если произойдет чудо и эта штука не взорвет все к чертям — нам понадобится по крайней мере дюжина баллонов, чтобы выдавить воду из корабля. Времени на это уже нет. Просто какой-то заколдованный круг! Он еще больше помрачнел. — Спасение, можно сказать, практически в наших руках, и все, что нам нужно, это простенький маленький вентиль.

— Тогда отвинтите его от насоса, который подает горючее, — предложил Майк. — Внизу на складе есть запасной, он же пока бездействует.

Траутман ошеломленно уставился на мальчика. Сингх, который было принялся за проклятый неподдающийся винт, опустил руки и поднял глаза. Майк сам увидел в глазах индуса свое отражение с безмерным изумлением на собственном лице. Он представления не имел, как ему в голову пришла эта идея.

— Та-ак, теперь он полностью рехнулся, — констатировал Бен. — А теперь-то что произошло? Страх смерти или что-то еще? Ладно, не переживай, со всяким может случиться.

Майка это даже не задело. До этой секунды он понятия не имел, что упомянутый им механизм вообще имеется на борту «Наутилуса», не говоря уже о том, какие у него винты или вентили и как он вообще подсоединяется и работает.

Траутман с недоверием посмотрел на него, будто сомневался в его рассудке — но вдруг и он, и Сингх вскочили на ноги и рванулись из комнаты. Майк услышал, как их поспешные шаги загрохотали вниз по металлическому трапу.

Не прошло и пяти минут, как Траутман и Сингх возвратились. У Майка даже расширились глаза от удивления, когда он увидел, что Траутман бережно, словно драгоценный камень, держал обеими руками перед собой.

Остолбенело он наблюдал, как Траутман одним-единственным ловким и быстрым движением закрепил вентиль на конце баллона. Тот навинтился с еле слышным металлическим клацаньем, словно всегда и находился на этом месте!

— Подходит! — выдохнул Траутман. — Всемилостивый Господь, он… подходит! — Он резко повернулся к подросткам: — Хватит качать! Мне нужен шланг — и побыстрее!

В течение минуты они разобрали тяжелый ручной насос и подсоединили конец шланга к вентилю. Траутман покрутил маленькое колесико на баллоне, и все услышали, как сжатый воздух с шипением пошел по шлангу, а затем в отсек за закрытой дверью.

— Подходит! — еще раз потрясение повторил Траутман. Он покачал головой, взглянул на Майка и повернулся к мальчикам. — Вы поможете Сингху! — приказал он. — Накачайте в отсек столько воздуха, сколько войдет. А Майк пойдет со мной на капитанский мостик. Я пришлю его к вам чуть попозже, к концу работы. Пошли!

Последнее относилось к Майку. Траутман не стал ждать, а тут же развернулся на каблуках и бегом ринулся по трапу вниз.

Майк старался не отставать. Но у него кружилась голова, и ему приходилось опираться о стенку, чтобы не потерять равновесия на узеньком трапе. Мелкими шаркающими шажками он побрел в капитанскую рубку, где Траутман уже встал перед пультом и энергично передвигал рычажки и тумблеры. Когда в рубку вошел Майк, он взглянул на него и снова повернулся к приборам.

— На какой мы глубине? — спросил Майк.

— Четыре тысячи метров, — ответил Траутман. — И мы все еще погружаемся.

Четыре тысячи метров!

У Майка похолодели руки. Он как бы собственным телом ощутил давление этих миллионов и сверхмиллионов тонн воды над своей головой. И, словно нагнетая еще больший ужас, снова прозвучал тот жуткий, парализующий нервы скрежет, как будто «Наутилус» застонал от боли, причиняемой ему невыносимым давлением.

— Неужели мы не сможем одолеть это? — тихо спросил Майк.

Траутман лишь неопределенно пожал плечами.

— Я считаю, что мы погружаемся уже не так стремительно, — пробормотал он. — Но я не знаю, достаточно ли этого.

Время словно остановилось. У Майка возникло ощущение, что секунды ползли с черепашьей скоростью, в то время как цифры на глубиномере на пульте перед Траутманом, казалось, так и мелькали. «Наутилус» погрузился уже на глубину четырех с половиной тысяч метров, потом на пять тысяч, прежде чем Майк заметил первые признаки того, что скорость погружения действительно замедлилась.

— Пять с половиной тысяч, — бормотал Траутман. Он покачал головой: — Невероятно.

— Как глубоко вы спускались до сих пор? — поинтересовался Майк.

Траутман слегка заколебался, прежде чем ответить.

— Пятьсот метров, — сказал он наконец.

— Тогда мы уже в одиннадцать раз превысили эту цифру?! — в замешательстве произнес Майк.

— Невероятно, — отозвался Траутман. — Я просто считал, что такого не может быть. Наша лодка уже давно должна была сплющиться.

Майк хотел что-то сказать, но в этот момент через корпус «Наутилуса» пронеслось вибрирующее содрогание, и Майк испуганно замер, боясь вздохнуть, в уверенности, что в следующее же мгновение услышит душераздирающий скрежет стальных листов. А уж представить рев и бульканье прорвавшейся воды, когда она начнет прокладывать путь внутрь корабля, — было парой пустяков. Они слишком долго жили под этим страхом.

Но в этот раз произошло совершенно другое. Цифры на глубиномере наконец застыли. На глубине чуть больше пяти с половиной тысяч метров их погружение прекратилось. «Наутилус» замер.

— Я думаю, что мы справимся, — прошептал Траутман. — Мальчики выполнили свою задачу. Вода вытеснена. Мы больше не погружаемся.

— Значит… значит, мы спасены? — со слабой надеждой в голосе спросил Майк. — Мы сможем снова подняться на поверхность?

— Пока нет, — ответил Траутман, еще раз бросив взгляд на показания приборов. — А если и сможем, то это будет медленный процесс. Вообще, то, что лодка еще не расплющена, как консервная банка, для меня чудо из чудес. И я боюсь, что она просто развалится на куски, если я запущу двигатели на полную мощность. — Он немного помолчал, потом задумчиво взглянул на Майка. — Ну ладно, — сказал капитан. — Давай выкладывай, откуда тебе все стало известно. Даже я не знал про запасной насос, а уж я-то знаю этот корабль вдоль и поперек, как собственный карман.