Искатель. 1990. Выпуск №5 - Реймонд Чандлер

— Но это же было несколько тысяч кругов назад!

— Да. Для нас они бессмертны. Понимаешь теперь, что значит, с их точки зрения, смерть одного летунга? Детей-то у них небывает…

— Зачем тогда им нужны женщины?

— Вовсе не затем, о чем ты думаешь. Только то, что тебе предложат, не лучше. Каро все объяснит. Мы уже пришли. Этоего дворец.

Здание ничем не отличалось от остальных. Разве что лестницы выглядели почище.

Они прошли два пустых зала. Ни слуг, ни стражи. Только оружие на стенах да пышные ковры на полу отличали этот дворец от того, в котором находилась Элия.

— У них нет слуг. А стража им не нужна. Отсюда некуда бежать, врагу сюда не пробраться. Все они живут одиноко. Каждый в своем замке, и сами заботятся о себе. — Нувка в который уж раз ответила на ее мысли, словно умела их читать.

Они прошли последний коридор, высокая створчатая дверь распахнулась, и в глубине зала на высоком кресле Элия увидела наконец своего врага, существо из мрачных предсказаний, разрушившее все надежды на счастье в самый радостный день ее жизни...

Каро сидел, угрюмо насупившись и завернувшись в свои огромные крылья, заменявшие в обыденной жизни летунгам почти всю одежду. Кроме этих крыльев и набедренных повязок, они вообще ничего не носили, если не считать перевязи с оружием на поясе.

Когда предводитель летунгов повернулся, Элия заметила у него на груди необычное украшение, какой-то талисман или медальон на тяжелой золотой цепи. Цепь сразу же бросилась в глаза, но было видно, что к самой вещице, прикрепленной к ней, она не имела никакого отношения.

Странные животные сцепились в яростной схватке на поверхности медальона, а внизу, у их лап, сверкала зеленая звезда и лучи от нее, разбегаясь по всей поверхности медальона, каким-то непостижимым образом продолжали свой путь за его пределами, придавая окружающим предметам и самому лицу летунга странный зеленоватый оттенок.

Лишь подойдя ближе, она поняла, что перед ней лицо глубокого старца. Седая белая шерсть на щеках и висках придавали ему выражение какого-то странного благообразия, а глубокий шрам, перечеркнувший правое крыло и изуродовавший плечо, напомнил ей о той первой схватке, когда Роман воспользовался оружием, принесенным из другого мира.

Глаза летунга были полуприкрыты. Казалось, он дремал, а когда веки наконец поднялись, Элия прочла в его серых, отрешенных глазах лишь бесконечную усталость и скуку.

— Сядь, женщина,— проговорил летунг грубым, хрипловатым голосом, привыкшим отдавать команды. Нувка пододвинула небольшой стул, и Элия опустилась на него. Молчание затягивалось, оно длилось минуту, другую. Казалось, летунг заснул. Но вот наконец он вновь открыл глаза и заговорил, глядя куда-то в сторону.

— Я становлюсь слишком стар, моему народу нужен новый молодой вождь. Тебе придется вырастить его под своим сердем. Будь проклят мир, заставивший нас просить об этом женщин ничтожного племени россов! — неожиданно воскликнул летунг, и глаза его гневно сверкнули. Видно, под внешностью благообразного старца не угас еще огонь злобы и презрения к иным существам.

Элия сдержалась и промолчала, решив выслушать его до конца. Летунг, возможно устыженный ее сдержанностью, продолжил уже спокойно:

— Я не требую от тебя слишком многого. Только старания и подчинения тем немногим правилам, о которых тебе расскажут. К счастью, мне не понадобится для этого близость с тобой. Не понимаю, как существа твоего племени выносят эту отвратительную процедуру. Зародыш будущей жизни, моего сына, просто вложат в твое лоно, и ты должна будешь согреть его своей любовью и заботой. Это не так уж много, небольшая цена за тех, кто погиб, не правда ли?! — вновь прокричал Каро, вскакивая со своего кресла и становясь перед ней во весь свой огромный рост.

— Разве люди моего племени ворвались в твой город и убили твоих соотечественников? Разве это они подкрались, как ночные воры, в день моей свадьбы с человеком, которого я люблю, и для детей которого я готовилась стать матерью? О какой же цене ты говоришь, предводитель ночных бандитов?

- Смелые речи — глупые речи, — проговорил летунг, неожиданно остывая и теряя к разговору всякий интерес. — К сожалению, я не могу тебя принудить. В твоей власти уничтожить единственный зародыш будущей жизни, который дается каждому из нас при рождении. Конечно, тебя потом убьют, но мне от этого не станет легче. Поэтому необходимо твое согласие. Я могу заплатить за услугу хорошую цену. Мое племя богато. Затем, когда мой сын родится, тебя вернут обратно в город россов. Ты можешь определить свой выбор сама. Но женщины твоего племени глупы и нелогичны. Если ты мне откажешь, стены города к твоим услугам. Ты также можешь оставаться здесь навсегда, как это сделала нувка. Нам нужны слуги и рабы. Но уже никогда ты не вернешься к своим, и еще одно в этом случае я тебе обещаю. Один небольшой подарок, голову твоего бесценного супруга, А теперь иди и подумай хорошенько. Через пять дней мы встретимся в последний раз, если ты не изменишь решения.

И вновь шли они вдвоем по пустынным улицам города. Элию била мелкая дрожь, и она зябко куталась в плащ, все ее силы ушли на этот разговор, и она мечтала лишь об одном — поскорей остаться одной. Отдохнуть, хоть немного прийти в себя. Нувка искоса поглядывала на нее и, очевидно, хорошо понимала ее состояние.

Лишь в замке, после того как нувка, укутав Элию теплым одеялом, принесла ей ужин и собралась уходить, Элия заметила одну поразившую ее странность — правая рука этой женщины была точной копией левой... Палец был обращен вниз, словно кто-то вывернул ей кисть левой руки, но и в этом случае боль-шой палец не мог оказаться сверху... Никогда раньше Элии не приходилось сталкиваться с подобным уродством. Она хорошо знала племя нувов, все люди там были с нормальными руками… Не в силах преодолеть любопытство, она спросила;

— Что это? Что случилось с твоей рукой? - Это долгая история…

— Мне теперь некуда спешить... Расскажи, — попросила Элия.

— Ну что же... Слушай, если тебе интересно. Меня похитили восемь лет назад. Летунги выбирают свои жертвы сразу после свадьбы... Им кажется, что так у них больше шансов приобрести над нами дополнительную власть, навязать свою волю. Они не глупы, но плохо понимают психологию людей. За долгие годы, проведенные здесь, я хорошо усвоила одну истину — летунги всегда выполняют свои обещания, если только у них есть хоть какая-то возможность это сделать. Но тогда, восемь лет назад, я этого не знала и отказалась от предложения их бывшего сотника Крава — выносить его ребенка. Теперь Крава уже нет в живых, он погиб в одной из схваток с россами. Однако после того, как меня сделали прислугой или рабой — называй как хочешь, — он уже не имел надо мной особой власти. Каждый из них мог мне отдать любое приказание, и я обязана была выполнять... Но это уже потом, когда я поняла, что у меня недостаточно мужества выбрать стену...