Королевский двор в Англии XV–XVII веков - Коллектив авторов

В интересах семьи Говардов Саффолк поддержал развод своей дочери с графом Эссексом ради ее брака с шотландским фаворитом Якова I Робертом Карром. В интересах шотландских слуг нового короля Саффолк стал своего рода разменной монетой в отношениях между Яковом I и тюдоровской аристократией. Возглавив королевскую палату, он, тем не менее, был лишен возможности вмешиваться в деятельность шотландских слуг королевской спальни. Ему пришлось играть роль их покровителя при дворе, а позже уступить свою должность тому же Роберту Карру.

Роберт Карр, граф Сомерсет, занимал пост лорд-камергера с 1614 по 1615 гг. Еще в 1603 г. в качестве пажа Карр сопровождал Якова Стюарта в Англию, но быстро потерял место при дворе. Некоторое время Карр находился во Франции, а после возвращения был принят в свиту ведущего тогда королевского фаворита и советника Джорджа Хоума. В 1607 г. Карру удалось обратить на себя внимание короля. Король включил его в состав королевской спальни. В 1609 г. Яков I обеспечил Карра землей, конфисковав имение у Уолтера Рэли. В 1611 г. Карр получил титул виконта Рочестера и кавалера Ордена Подвязки. В 1613 г. он стал графом Сомерсетом и, наконец, в 1614–1615 гг. занимал должность лорд-камергера двора.

Третьим лорд-камергером Якова I – с 1615 по 1625 гг. – был Уильям Герберт, граф Пемброк, лидер «протестантской» фракции при дворе. В первую половину правления Якова I Пемброк активно поддерживал политику государственного секретаря Роберта Сесила. В 1611 г. Герберт был включен в Тайный совет. Таким образом, ему удалось закрепиться при яковитском дворе, где его ярыми соперниками стали члены клана Говардов. Один из Говардов, лорд-адмирал граф Нортгемптон, после смерти Р. Сесила в 1612 г. злорадствовал по поводу того, что кроме Пемброка почти «никто не проронил слезы о смерти Сесила»[382]. Католики Говарды еще при Сесиле видели своих главных оппонентов не в профранцузски настронных шотландцах, а в политическом пуританизме, который олицетворял Пемброк и его союзники. Пемброк пытался установить отношения с лидером шотландцев – королевским фаворитом Робертом Карром, но вскоре они стали соперниками из-за должности шталмейстера. Пемброк рассматривал пост королевского конюшего как возвращение части семейной собственности: ранее пост принадлежал его родственникам графам Лейстеру и Эссексу. К тому же Карр вступил в брак с представительницей католического клана Говардов. Обстановка при дворе накалилась, но Пемброк был весьма прагматичным политиком. Он осознал, что в данный момент (1612–1613) открытая конфронтация была бессмысленна, и решил отойти в тень. Это несколько успокоило Якова I и создало видимость согласия при дворе. Король стал подумывать о том, чтобы передать пост лорд-камергера Пемброку, но его опять обошел Карр. Только после падения фаворита и краха семьи Говардов Пемброк получил долгожданный пост. Это была своеобразная уступка со стороны короля. Яков I никогда не оказывал ему особенного покровительства, но считался с графом и уважал.

Возглавив королевскую палату, Пемброк не изменил политические взгляды. Граф попытался восстановить авторитет поста лорд-камергера. В частности, он старался ограничить внешнеполитическую активность слуг королевской спальни, препятствуя их контактам с иностранными послами[383]. Кстати, по свидетельству герцога Ньюкасла, Пемброк сам всю жизнь стремился «войти в спальню»[384]. Вскоре у него возникли трения с новым королевским фаворитом Джорджем Вилльерсом, герцогом Бэкингемом, из-за прав лорд-камергера на контроль над младшими и средними слугами двора. В последующие годы граф Пемброк вел активную парламентскую деятельность, критикуя внешнюю политику Бэкингема. В последующие годы Пемброк был вынужден примириться с Бэкингемом в интересах своего наследника – племянника Филиппа Герберта, который был женат на дочери фаворита.

Поскольку лорд-камергер принимал активное участие в политической и придворной жизни, он перекладывал значительную часть своих придворных обязанностей на подчиненных, оставляя за собой общее руководство департаментом и церемониальные функции.

Ближайшим помощником лорд-камергера и его заместителем был вице-камергер (vice-chamberlain) хаусхолда. Должность вице-камергера считалась одним из высших постов при дворе. Лица, занимавшие пост вице-камергера, также нередко входили в состав Тайного совета. При Тюдорах вице-камергер осуществлял ревизии штата королевской палаты, чтобы выявлять среди ее слуг тех, кто по болезни, некомпетентности или из-за отсутствия определенных качеств не должен был служить в высшем департаменте двора[385]. Кроме того, вице-камергер был хранителем ключей королевского дворца. На практике когда при дворе находился лорд-камергер, то формально не было необходимости в присутствии вице-камергера. Но в случае длительного отсутствия главы королевской палаты при дворе его заместитель должен был быть призван в хаусхолд. Например, так произошло в 1619 г., когда лорд-камергер хаусхолда граф Пемброк вместе с другими высшими королевскими слугами был послан Яковом I в Шотландию, а вице-камергер Джон Дигби прибыл ко двору, чтобы «заменить [его] и представлять эту должность»[386].

При Якове I Стюарте должность вице-камергера часто совмещалась с постом казначея королевской палаты (Treasurer of the Chamber). Он отвечал за расходы департамента, его казну, рассчитывал годовой бюджет палаты и выплачивал жалование ее слугам. В его распоряжение казначейство передавало средства, предназначенные для содержания всего королевского двора[387].

С вступлением на престол Якова I Стюарта королевская палата стала постоянно испытывать нехватку средств. Суммы, поступавшие из казначейства, с трудом покрывали растущие расходы департамента и его слуг. Большая их часть уходила на устройство придворных церемоний, развлечений (маскарады, спектакли, игры, рыцарские турниры) и выплату жалования слугам. Пытаясь преодолеть первоначальную стесненность в средствах, новый монарх выделил часть поступавших в королевскую палату ассигнований в распоряжение личного королевского казначея (keeper of the privy purse, буквально – хранитель «личного кошелька»). Личный казначей короля хранил наличные деньги для оплаты повседневных расходов монарха.

Должность личного королевского казначея была учреждена Генрихом VII, но до начала XVII в. она объединялась с постом королевского постельничего. При Якове личный казначей – самостоятельная фигура в составе «королевской спальни». Как правило, этот пост занимал один из королевских фаворитов. Личный королевский казначей, единственный из всех финансово-ответственных лиц двора, не отчитывался ни перед кем, кроме самого короля. Отчеты о его расходах прекратили поступать в казначейство именно при Якове I (с 1605 г.), когда пост занял Джордж Хоум – один из ближайших королевских слуг из числа шотландцев[388]. В 1611 г. хранителем «личного кошелька» Якова I также стал один из шотландских королевских слуг Джон Марри[389]. Он сохранил его до конца яковитского правления. Марри, позднее шотландский граф Аннандейл, занимал одно из ключевых мест в системе патронатно-клиентных и политических отношений раннестюартовского двора. Вскоре к нему перешел контроль за личной королевской печатью.

Показательно, что расходы «личного королевского кошелька» за первые пять лет правления Якова I возросли в 5 раз по сравнению расходами за тот же период в последние годы правления Елизаветы. Это один из самых высоких показателей роста королевских расходов[390]. С приходом к власти Якова I роль «личного королевского кошелька» резко изменилась. Теперь это были не только расходы на повседневные нужды монарха. Главное место в расходах личного королевского казначея заняли денежные награды, подарки, пожалования ближайшим слугам Якова I. «Личный кошелек» превратился в своего рода личную финансовую службу монарха по обеспечению важных услуг и неотложных дел в интересах короля[391].

Произошло изменение и источников пополнения личной королевской казны. Казначейство не было способно на регулярной основе обеспечить непостоянные и чрезвычайные по своему объему потребности нового короля. Возросло количество экстраординарных средств, поступавших в обход государственного казначейства[392]. Например, в июле 1614 г. 5400 фунтов поступило от новых барристеров (serjeants-at-law) в качестве их должностных вступительных взносов, а в 1619 г. – 6000 фунтов поступило от города Лондона за подтверждение хартий. В 1620-е годы значительные средства поступали через герцога Бэкингема от продажи титулов и должностей.

Личный королевский казначей числился в составе «королевской спальни» (Bedchamber), которая стала социально-политическим и пространственным центром раннестюартовского двора, ведущей придворной службой с момента восшествия на престол Якова I.