Стигма ворона 4 - Юлия Николаевна Горина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но я не знаю, как, — проговорил парень, потянув руку к ближайшей ячейке расстилавшейся перед его глазами сетки.
Весь мир будто моргнул. Яркая вспышка перед глазами заставила Эша невольно одернуть руку.
Он стоял неподалеку от своего дома. Того самого, который когда-то получил в благодарность от отцов города.
Его двери были открытыми. С ворот на улицу смотрела насаженная на палку голова старухи с лохматой седой косой.
И стало ясно, что сюда он уже опоздал.
Но рана в плече кровоточила, и Эш решил войти.
Здесь больше не пахло теплом и уютом. Холод выстудил все жилые запахи. За окном раздавались звуки взбесившейся Иркаллы — рев, рычание и топот копыт. И лишь изредка в этом шуме можно было различить человеческие крики.
Эш направился к лестнице, чтобы подняться в спальню, где хранилась пара склянок бальзама.
Шорох за спиной заставил его обернуться.
Перед ним стоял раненый воин в красных доспехах.
Молодой ворон среагировал мгновенно. Отскочив в сторону, он вскинул руку с вытянувшимися из пальцев клинками когтей...
Но воин не нападал. Из его груди бил небольшой алый ручей, а на красной одежде кровь была не так заметна.
Пошатнувшись, раненый ухватился за край стола, не сводя со своего врага пристального и пытливого взгляда.
— Так значит, вот как ты выглядишь... Тринадцатый.
Эш молча смотрел на врага, не опуская руки, приготовленной для смертельного удара.
Тот сделал шаг и тяжело сел на лавку, стоявшую у стола.
— Когда мы пришли сюда... Я подумал — настолько ли ты чудовище? — проговорил воин, не сводя с Эша глаз. — Или, может быть, чудовища — это мы? Столько крови пролили... А теперь я вижу...
— И что ты видишь? — спросил Эш.
Воин усмехнулся.
— Вижу... Надо было вырезать весь город.
— А что так мало? — хмыкнул Эш. — Может, стоило сразу весь Внешний круг вздернуть на виселицу?..
— Нет, не все во Внешнем круге... Такие, как здесь. Ты отравил их всех. И теперь они вместе с монстрами Иркаллы прямо сейчас убивают людей! И не просто людей, а носителей единственной силы, которая удерживают мир в равновесии. Как это возможно, я не знаю. Но если вы разнесете эту чуму...
Воин умолк, словно сказать продолжение фразы стоило ему мучительных усилий.
Эш хмыкнул. Ногой отодвинул стул от стены, сел на него.
— Тебе так страшно представить, что произойдет дальше?
Воин покачал головой.
— Мне уже ничто не страшно. Я почти мертв. Но неужели ты... готов положить все человечество под ноги своей мести? Неужели... В тебе совсем не осталось ничего человеческого?
Эш невесело рассмеялся.
— Безумие какое-то... У меня на воротах — голова старухи. И представитель славного воинства, доблестно одолевшего эту женщину, взывает к моей человечности? Вы там в своем Внутреннем круге совсем свихнулись?
— Ты болен!.. — прохрипел воин, закашлявшись кровью.
— Возможно. Я болен ненавистью, а вы — безумием. И мы умрем. И я, и вы. А они будут жить счастливо и плевать им на нас и на наши могилы. Потому что живым и счастливым плевать на безумных покойников из прошлого.
Эш поднялся и молниеносным движением перерезал воину горло. Тот упал на пол, хрипя и обагряя полы опустевшего дома своей кровью.
Эш протянул к телу руку, и золотая энергия акады сама потекла ему в ладонь, пока не иссякла. Он перешагнул через тело и поднялся по лестнице на второй этаж.
За те дни, что дом стоял открытым и пустым, никто его не разграбил. Все вещи лежали так, как, по видимому, они были брошены в момент побега. Отодвинув шаль Айи, Эш нашел на полке склянку с бальзамом и обработал себе рану. Стиснув зубы, перетерпел первую волну боли.
А потом направился из дома обратно на площадь, в ратушу.
Свернув из переулка на главную дорогу, Эш увидел, как из опрятного белого домика с балконами четыре разгневанные женщины вытаскивают булочницу Вирсавию. Булочница вопила на всю улицу и умоляюще заламывала руки.
Увидев молодого ворона, она прокричала:
— Спаси меня! Я не виновата! Я хотела защитить сына!..
Женщины обернулись на Эша, на мгновенье останавливаясь.
— Эта тварь сдала половину народа, кто был на тайной молитве о твоем возвращении! — попыталась объяснить одна из них, сжимая в правой руке обычный хозяйственный топор, а в другой — толстую черную косу Вирсавии.
Эш не сказал ни слова. Только качнул головой — мол, делайте, что считаете нужным.
И прошел мимо.
Пронзительный визг у него за спиной на заставил его обернуться.
Он шел, собирая метки акад с еще живых врагов и перешагивая через мертвецов. Стоило только поглотить стигму у раненых, как те испускали дух.
Впрочем, наверное, для них это было благом. Потому что очищенные тела тут же пожирали оказавшиеся поблизости гиганты. Время от времени ему встречались горожане с топорами и молотами, в окровавленной одежде.
— Эш — Освободитель!.. — услышал он вдруг откуда-то сверху.
И, подняв голову, увидел стайку мальчишек, собравшихся на крыше приземистого квадратного дома.
Он вышел прямо к ратуше.
Стража, для чего-то все еще остававшаяся на посту у дверей, даже не думала помешать ему войти внутрь.
Эш взбежал по лестнице наверх, подошел к первому же кабинету и распахнул дверь.
Пусто.
Он прошел дальше и открыл следующий кабинет.
Но там тоже никого не оказалось.
Выругавшись, Эш направился дальше, но тут услышал голос господина Атлея, одного из членов городской управы.
— Господин, как я полагаю, ищет меня?..
Одна из закрытых дверей открылась, и на пороге Эш увидел щуплого человечка с седой и наполовину облысевшей головой, одетого в мантию.
— А где все остальные? — спросил парень, хотя уже и сам догадывался, где они могут быть.
— Всех остальных четвертовали и скормили свиньям, — без малейшей заминки проговорил Атлей.
— Отчего же вас помиловали? — спросил Эш, чувствуя, как в нем закипает новая волна гнева.
— Просто мне досталась длинная соломинка, — ответил Атлей и улыбнулся грустной, жалкой улыбкой. — Правда, не сказал бы, что это была большая удача. Моя казнь не отменена, она просто... отложена. И состоится тотчас, как я покину это здание. Если, конечно, вы позволите мне его покинуть.
Эш непонимающе приподнял брови. Вот теперь он точно ничего не понимал.
Старичок отступил в сторону, жестом приглашая своего гостя войти.
— Представители акад в любом случае казнили бы глав городского совета, — пояснил он, прихрамывая и ковыляя впереди Эша к своему столу. — Но если бы они умертвили на всех, вам после возвращения было бы сложно разобраться в случившемся. Поэтому мы бросили жребий. Я написал официальный донос на своих
