По законам волчьей стаи - Андрей Ростовский

Герман оделся и, выходя, на прощанье послал воздушный поцелуй. Он торопился. График этого дня был довольно насыщен. Накинув кожаный плащ, он вышел на крыльцо дома.

Стояло морозное зимнее утро. Сквозь вращающиеся снежинки слабо пробивалось солнце.

ВОЗМЕЗДИЕ

Спустя два месяца после этой бесшабашной, страстной и откровенной ночи Герман вошел в ночной клуб «Метелица».

Скинув пальто в гардеробе, он поднялся на второй этаж и присел за стойку бара. Публика только начинала собираться, а посему играла негромкая музыка, создавая ненавязчивый звуковой фон. Герман хотел согреться и заказал себе коктейль «Б-52».

Бармен тремя ровными слоями налил три компонента: бейлиз, болуа и куантро. Зажигалкой он зажег верхнюю часть коктейля, и из фужера полыхнуло небольшое синее пламя. Пододвинув коктейль Герману, он одновременно протянул ему пластмассовую трубочку. Весь шик заключался в том, чтобы через трубочку, до того как она оплавится огнем, успеть одним залпом втянуть содержимое коктейля в себя. Верному поклоннику «Б-52» это удалось виртуозно. По телу пробежала горячая волна.

— Повтори еще, — обратился Герман к бармену.

— С удовольствием, — вежливо ответил бармен и принялся колдовать над напитком.

В это время на барный стульчик рядом с Германом присела голубоглазая блондинка с вызывающим декольте.

— У вас, молодой человек, отменный вкус, — кокетливым тоном промолвила она. — Я тоже обожаю этот коктейль.

— Вас угостить? — вежливо поинтересовался Герман.

— Не смею отказаться от столь любезного предложения такого галантного кавалера, — не без лести произнесла она.

— Бармен, сделай две порции, — удвоил заказ молодой человек.

— А вы сегодня один? — поинтересовалась блондинка.

— «Я сегодня один, я — человек-невидимка, и сажусь в уголок. Сижу, словно в ложе, и очень похоже, что сейчас будет третий звонок», — ухмыльнувшись, Герман процитировал строчки из репертуара группы «Машина времени».

— Вы такой душечка. Как вас зовут?

Герман нарочито поднял бровь и представился:

— Граф Калиостро, к вашим услугам. Можно проще, Джузеппе Бальзаме.

— А если честно?

— А какая разница. Ну, например, можешь звать меня Германом.

— Очень приятно. Это, кстати, красивое имя более реально. А меня зовут Лолита.

— Боже мой, Лолита, как ты выросла! — съязвил Герман. — Ведь героине романа Набокова было, по-моему, всего лет двенадцать-тринадцать.

— Время идет, и я росту, — отшутилась Лолита.

— Лолита, можно я задам тебе один, слегка резкий и фривольный вопрос? Прости за прямоту, но я вижу, что ты меня кадришь. Ты путана или вдруг, случайно, нет?

— Ну как тебе сказать… Случаем, и да и нет. Прежде всего, я девушка. Я учусь в университете, и мне нужны деньги, а поэтому приходится иногда идти на компромисс со своей совестью и спускаться на панель.

— Но, увы, в данном случае у тебя, к сожалению, облом. Я не твой клиент.

— Прости, пожалуйста, но, может быть, тебя интересуют мальчики?

— Больше никогда не задавай такого вопроса, — строго предупредил Герман. — Я люблю девочек, но я не люблю их покупать. Разумеется, дело не в деньгах. Дело в том, что я не хочу процедурой покупки унижать в своих глазах женщину. Все ЭТО должно происходить по обоюдному желанию.

— А я считаю, что все в этом мире продается. И чем эта профессия отличается от множества других? Вот, например, ученый продает свой мозг, крестьянин — свои руки, певец — свой голос. Кстати, один мой клиент, пожилой профессор-культуролог, рассказывал мне, что в древнем мире, то ли в Греции, то ли в Риме, точно не помню, был такой храм, где жили красивейшие девушки, которые должны были удовлетворять желания любого мужчины, который туда заходил. Отсюда и пошло выражение «жрицы любви». А были еще гетеры, красивые, умные и образованные… Ты слышал про Таис Афинскую?

— Читал. Это произведение Ивана Ефремова, — ответил Герман и заказал у бармена апельсиновый сок.

— Так ответь же мне. Отчего же я, представительница древнейшей профессии, не могу продать свое тело?

— Да потому, что любовь — это нечто высокое и чистое и это не продается. Я не хочу показаться напыщенным, но считаю, что не все в этом мире продажно. Например, я не продаюсь.

— Но это смотря как посмотреть. Все в мире относительно.

— Но это уже чистой воды демагогия. С такими приемами полемики можно забрести в дремучие джунгли, а выбраться из них будет весьма сложно.

— Тогда можно взглянуть на проблему иначе, — не унималась Лолита. — Ну, например, почему обеспеченный человек не может просто помочь девушке материально?

— Почему не может? Очень даже может. Но это зависит исключительно от его желания. И не забывай, что у нас равноправие полов. Вот вы все презираете альфонсов. Мерзкие типы, я согласен. Но, поверь, продажная женщина, живущая на средства мужчин, отличается от них немногим.

— Да у вас целая теория, как я погляжу. Вы такой умный и интересный.

— Я же представился, меня зовут граф Калиостро.

— Может, вы позволите, ваше сиятельство, заблудшей овечке поболтать со столь неординарной личностью?

— Почему бы и нет. Еще по коктейлю?

— Спасибо.

Через некоторое время Герман поинтересовался у своей собеседницы:

— Слушай, а ты, случайно, не знаешь одну девушку по имени Маргарита? Такая стройная шатенка с серо-зелеными глазами? У нее еще маленькая родинка под мочкой левого уха.

Лолита изменилась в лице. Она резко помрачнела, черты как-то вытянулись и заострились.

— Да, я знала ее. Мы с ней часто общались. Но она… Ее уже нет…

— Как нет! Она куда-то уехала? Лолита помолчала, а затем промолвила:

— Можно и так сказать… Но уехала туда, откуда не возвращаются…

— Не говори загадками, — прервал ее Герман. — Где она?

— Она погибла. Бедная девочка. Такая хорошая была, и такая страшная смерть.

— Как это произошло? — Лицо Германа окаменело.

— А ты разве ничего не слышал? Здесь столько разговоров об этом было…

— Нет, не слышал. Рассказывай.

— Ее убили. Убил один маньяк. Извращенец и садист. Случилось это пару недель назад. Познакомился он с ней здесь, в «Метле». Щедро заплатил, и они поехали к ней на квартиру. Что этот гад с ней там проделывал, трудно представить. Но через два дня ее труп обнаружили там, весь изрезанный какими-то знаками, с выколотыми глазами и вырезанным сердцем. Руки и ноги ее были прикованы наручниками к спинке кровати. Во рту был кляп из ее же трусиков. Страшное зрелище. Жуткие пытки. Она так мучилась, бедняжка. — На глаза Лолиты навернулись слезы.

Глаза у Германа тоже повлажнели.

— Эту сволочь, этого гада, — продолжила девушка, — вскоре задержали. На его счету оказалось еще несколько трупов. Почерк был один и тот же. Жертвами его были, как правило, проститутки. Сейчас все наши девчонки в ужасе. Уезжают только со знакомыми клиентами. Говорят, эта мразь находится в следственном изоляторе «Лефортово». Там он, в больнице, косит под психа. Я бы в такую мразь зубами вцепилась. Вырвала бы каждую его жилу. Мразь, какая мразь! — уже не сдерживаясь, зарыдала Лолита.

— Да… мразь… — задумчиво произнес Герман.

Он пододвинул девушке стакан воды, рассчитался с барменом и, попрощавшись, вышел из клуба.

О чем думал Герман, догадаться было сложно. В голове его царил сплошной бардак. Ему было безумно жаль Маргариту. Она явно чем-то затронула его душу. Сейчас это ощущалось неоспоримо .сильней.

Он винил себя за то, что мог бы без труда помочь девушке как-то устроить свою жизнь, но вместо этого прочитал ей высокоморальную проповедь. А если бы он помог ей, то ничего бы этого не произошло и она осталась жива. Но кто же знал!

А эта гнида, эта садистская мразь, валяется себе уютно на больничной койке.

Вот кем должны заниматься компетентные органы. Именно им следует бросить все силы и использовать все возможности на поимку и уничтожение подобных оборотней. Их нужно на месте рвать на куски. Убивать мучительно и жестоко, без всякого суда и следствия, а не заниматься всякой чепухой и формализмом. А тут еще ввели мораторий на смертную казнь…

И эта мразь жива…

Прошло два дня, а Герман не мог найти себе покоя. Что-то мучило его и терзало. Не выдержав, он набрал телефон Феликса и сказал, что им необходимо повидать друг друга.

— Слушай, старик. У тебя есть люди, которые могли бы помочь проникнуть в «Лефортово», за любые деньги? — спросил Герман у Феликса при встрече.

— Ну, брат, ты загнул, — удивился Феликс. — Ладно бы в «Бутырку»… Но в «Лефортово»… Это, братуха, задача из разряда научной фантастики.

— Старик, безвыходных ситуаций не бывает. Всегда есть какой-нибудь вариант… Тем более, я же сказал, любые деньги.

— Деньги… Деньги… Человек в «Лефортово», — задумался Феликс. — Есть у меня кое-кто на примете. Надо хорошенько подумать…