Страна динозавров - Константин Якименко-Сегедский

Отобедав, мы распрощались с экипажем и отчалили от судна под пушечный салют «Европы». Вышедшая по случаю наверх команда, сопровождала нас взглядом до тех пор, пока мы не скрылись в дымке тумана.

Команда, проделавшая вместе десятки тысяч миль, разделилась на две части. И было неизвестно, вернёмся ли мы, как, когда и все ли?

Вдоль берега моря гребли не быстро, экономя силы на путь по реке против течения. Мы с Саммерли сидели на вёслах, лорд Джон — за рулём и Челенджер — впереди, готовый записывать всё увиденное и ведя съёмку неизведанной местности.

Полученная карта, разумеется, не могла стать абсолютно чёткой и правильной, но могла позволить нам, а в дальнейшем и нашим последователям более-менее ориентироваться на местности, особенно тогда, когда мы направимся в обратный путь.

По пути опять встретились ихтиорнисы. Размеры нашей шлюпки уже не внушали им угрозы, поэтому они без опасения кружили над нами вплоть до самого устья реки.

Не без труда пройдя рифы, мы оказались на спокойной широкой реке. Течение было слабым и мы, не прилагая значительных усилий, быстро продвигались вперёд.

Провожая за горизонт последнего ихтиорниса, лорд Джон, нарушил повисшее было на шлюпке молчание:

— Раз уж мы назвали реку, то почему бы нам ни назвать и море, в которое она вливается? Я предлагаю назвать его Птичьим. Птицы — главный вид животных, обитающих у него, так что будет вполне правильно запечатлеть это на нашей карте.

— Почему бы и нет, — согласились мы, — давно надо было бы его назвать.

— Да, а то плаваем, плаваем и даже не знаем, в чём мы плаваем, — разъяснил всем положение дел Челенджер, криво усмехнувшись.

Вскоре прошли то место, где мы с профессором подстрелили макраухерию. Редкие деревья постепенно сменялись подлесками и рощами, разросшимися недалеко от реки. Стал появляться южный бук и какие-то неизвестные высокие кусты с тонкими стебельками. Туман по-прежнему низко клубился, но, временами, рассеивался, и мы могли видеть Уран, который из-за увеличившегося расстояния до него, казался сплошным размытым серым пятном. Солнца как будто и не предвиделось, и нам оставалось лишь надеяться, что дальше давящая на глаза темнота, окружившая нас, хоть немного просветлеет.

Пройдя на шлюпке около десяти миль, начиная от подводной лодки, мы остановились на ночлег. Между тем тусклый свет ни чуть не потемнел.

— И это называется полярный день? — спросил, прищуриваясь, лорд Джон, разжигавший костёр у расставленных наспех палаток.

— Скорее полярный вечер, — заметил я, с нетерпением ожидая несколько запоздалый ужин, который на подводной лодке подавали точно по часам.

— Ну что вы так, новые открытия иногда действительно требуют долгого и нудного движения во тьме, зато, когда достигаешь результата, наступает облегчённое просветление, — попытался успокоить нас Челенджер.

— Будем надеяться, что оно таки наступит, потому что так можно испортить зрение основательно, — добавил весь вечер ворчавший по этому поводу, Саммерли, протиравший практически ничем не помогавшие ему в этих сумерках очки.

Ночь прошла спокойно и утром, только позавтракав, мы решили произвести вылазку в лес, раскинувшийся на другом берегу. Для этого пересекли на шлюпке реку и, оставив Саммерли смотреть за вещами, отправились вглубь берега.

Лес не был густым, и мы быстро продвигались вперёд. Через полмили, мы вышли на просторную поляну, на которой мирно паслись диковинные животные.

— Если бы я не видел это своими глазами, то ни за что бы в это не поверил, — вновь и вновь поражался профессор, доставая фотоаппарат.

Ближе всего к нам находились какие-то маленькие зверьки, напоминавшие кроликов с длинными задними конечностями. Они жевали траву, играли между собой и весело скакали вдоль поляны. Правее от них паслось стадо макроухений, временами поглядывавших на нескольких огромных животных, покрытых тёмной шерстью, которые находились на противоположном от них крае поляны. Последние становились на длинные и мощные задние конечности, цеплялись передними за ветви и кроны деревьев, и объедали их огромным ртом. В длину эти животные достигали около 20 футов. А в бинокль можно было даже рассмотреть крепкие длинные когти на передних лапах, на которые те опирались, неуклюже передвигаясь от дерева к дереву.

— Похоже, это какая-то разновидность ленивцев, — сказал лорд Джон, всматриваясь в бинокль. — Я встречал в Южной Америке подобных животных, но никогда не видел их таких гигантских размеров.

— И не могли видеть, — произнёс зоолог, — ведь это вымерший вид гигантских ленивцев, которых также называют мегатериями.

Ленивцы медленно передвигались в нашу сторону, заставляя животных с переднего плана беспокойно осматриваться и время от времени отходить на безопасное расстояние в сторону.

— Животные стали нервничать, — насторожился Челенджер, отщёлкавший несколько кадров, — надо бы скорее подстрелить кого-то из них, пока ленивцы не разогнали всех на поляне, иначе мы останемся без свежего мяса.

Выбор пал на травоядных, напоминавших кроликов. Я зарядил ружьё мелкой дробью и, прицелившись, выстрелил в них.

Животные в момент кинулись в рассыпную, оставив на траве двух своих сородичей. Макраухении тоже отбежали в сторону, после чего остановились, определяя направление возможной опасности. Было ясно видно, что с подобными звуками они ещё не имели дела.

Их взгляды остановились на нас, диковинных для них существ.

Ленивцы же, не испытывая судьбу, спрятались в чаще.

Подойдя к подстреленным животным, Челенджер воскликнул:

— Да это вовсе не кролик, а типотерий из группы коунгулят!

— Какая разница кто это? Лишь бы в них было мясо, — тихо вздохнув, сказал я лорду.

Сфотографировав ещё раз и, обмерив трупы животных, мы направились к шлюпке. В чаще над нами стали летать какие-то небольшие птички, быстро перепрыгивавшие и перелетавшие с ветки на ветку, словно на одном месте усидеть они не могли. Возле реки мы наткнулись на других птиц — поморников с коричнево-серым оперением и загнутым вниз клювом. Эти сидели тихо и были практически неразличимы в тени и без того ужасно освещаемого леса.

Собрав вещи, мы двинулись дальше, рассказывая Саммерли о том, что увидели на поляне.

Постепенно на правом берегу растений стало заметно больше, но на нём всё ещё попадались обширные безлесные поляны.

Через некоторое время местность сильно изменилась на гористую и лорд Рокстон, с более чутким слухом, уловил какой-то шум, быстро перераставший в рев.