Энцо Феррари. Биография - Брок Йейтс

в том числе и сам Феррари — не обладал достаточным мастерством, чтобы совладать с мощной 8-цилиндровой 175-сильной машиной (почти вдвое больше «лошадей», чем у 1750-х). К счастью, звезда уже была на подходе. И в сравнении с ушедшим Кампари новичок был сильнее. Тацио Нуволари был в шаге от статуса национального героя Италии, этого человека сравнивали с Никколо Паганини из-за схожей дикой, вдохновенной и маниакальной виртуозности обращения с инструментом — в его случае рулем автомобиля. Нуволари был одним из самых заметных и харизматичных персонажей эпохи — ростом он был не выше 162 сантиметров, имел худое лицо со впалыми щеками и глаза, ярко сверкавшие на смуглом лице с задранными скулами. Водил он как сумасшедший, часто попадал в аварии и бил свои машины, словно они были непокорными вьючными животными. На жаргоне своей эпохи он был, что называется, классическим garahaldino — пилотом, водившим в отчаянном, беспощадном и запредельно быстром стиле победителя; лихачом, управлявшим машиной с такой импульсивностью, что среди толп зрителей стали множиться слухи о том, будто его преследует желание умереть или что он, как Паганини, заключил сделку с дьяволом.

С начала 1920-х годов он гонялся на мотоциклах, а в середине десятилетия переключился на машины на постоянной основе. В 1925 году перед стартом Гран-при Италии Alfa Romeo предложила ему для тест-драйва одну из своих драгоценных «P2». Он не проехал и половины круга, утверждалось, что коробка вдруг отказала, из-за чего машина вылетела с трассы. Нуволари сломал одну ногу, из-за чего ему было сказано, что целый месяц ему придется провести в постельном режиме с наложенным гипсом. Но уже десять дней спустя он с посторонней помощью взгромоздился на свой «Bianchi» и на огромной скорости рванул к победе на мотоциклетном Гран-при в Монце.

С Феррари они не ладили, потому как у них обоих было громадное самомнение. Они знали друг друга с июня 1924 года, когда познакомились на гонке, и Феррари довольно скоро обнаружил, что у маленького Нуволари весьма язвительный язык, а его нахальство на грани фола часто причиняло ему страдания. В какой-то момент он раздразнил Феррари, поставив под сомнение его решимость как менеджера команды. После того как Феррари убедил его принять участие в гонке Targa Florio в составе Scuderia, он вручил ему билеты «туда-обратно» до Сицилии. Нуволари посмотрел на них и усмехнулся: «Многие люди говорят, что ты хороший менеджер, но я вижу, что это неправда. Ты должен был купить мне только один билет, потому что когда кто-то отправляется на гонку, полезно держать в уме вероятность того, что назад он вернется в деревянном ящике».

На этой гонке, кстати сказать, компанию Нуволари составлял молодой боевой механик, которого гонщик предупредил, что будет кричать, если будет слишком резко входить в повороты — чтобы юноша мог успеть пригнуться за обтекатель и приготовиться к неминуемой аварии. Когда гонка завершилась (по ходу дела Нуволари установил рекорд, продержавшийся двадцать лет), у мальчишки, звали которого Париде Мамбелли, спросили, как прошел заезд с маэстро. Он пожал плечами и ответил: «Нуволари начал кричать на первом же повороте и не переставал вплоть до самого конца. Всю гонку я просидел, пригнувшись, и ничего не видел!»

Яно считал Нуволари человеком вне рамок здравого смысла, безумцем, стремившимся только к тому, чтобы разбиться самому и уничтожить свою машину. В середине 1920-х старший инженер воспользовался своим серьезным влиянием в Alfa Romeo для того, чтобы помешать назначению Нуволари пилотом заводской команды, хотя в то время многие признавали, что он обладает огромным талантом. Тацио было уже за тридцать, но Яно по-прежнему настойчиво называл его «мальчиком» — так он намеренно пытался уколоть мнимую незрелость Нуволари. Инженер продолжал использовать эту кличку в отношении Нуволари даже после того, как гонщик достиг наивысших вершин автоспорта. Этот отказ Alfa Romeo вынудил Нуволари согласиться на нелегкий альянс с Акилле Варци, холодным и отстраненным аристократом, сыном текстильного магната, родом из местечка неподалеку от Милана, тоже начинавшим карьеру пилота с мотогонок. Варци был полной противоположностью непостоянного Нуволари, как на трассе, так и вне ее, где он всегда вел безукоризненно размеренный образ жизни.

На гонках Нуволари щеголял диким, цветастым гардеробом, часто облачаясь в панталоны и разноцветные гольфы, но никогда не изменял своей желтой рубашке с короткими рукавами, с вышитыми в области груди инициалами, и крошечной черепаховой брошке, которую носил на шее — этот маленький оберег на удачу ему подарил Габриэле Д’Аннунцио. Варци, с другой стороны, садился за руль только в идеально отглаженных льняных комбинезонах и редко когда выпускал изо рта сигарету, лаконично свисавшую с его неулыбающихся губ.

Более непохожие стили вождения было трудно найти. Нуволари швырял свои машины по трассе, вдавив педаль газа в пол, из-за чего машина начинала скользить — утверждается, что это он изобрел так называемый «занос на обе оси», изумительно сбалансированное скольжение на всех четырех колесах, которое со временем переняли все быстрые пилоты мира. Варци, напротив, никогда, казалось, не выкручивает руль. Складывалось впечатление, что его машины двигались как по рельсам, всегда безмятежно, вышколенным аллюром, который так соответствовал манерам управлявшего ими пилота.

Этот восхитительный контраст между двумя мужчинами, стремительно превращавшимися в лучших гонщиков если не всего мира, то, как минимум, Италии, завораживал спортивную публику и обеспечивал каждому из них статус большой знаменитости. Нуволари был гораздо более популярен, потому что был итальянцем до мозга костей, зато Варци пользовался большой любовью и поддержкой в Милане — по причине близости своего места рождения к пределам этого великого города. Сотрудничество двух гонщиков в одной команде, начавшееся в 1928 году, продлилось всего два года, после чего соперничество стало невыносимым для обоих. В 1930 году они воссоединились в составе официальной команды Alfa Romeo, что лишь подлило масла в огонь их конфликтов.

Есть вероятность, что это напряжение между двумя пилотами стало причиной «обмена» Нуволари на Кампари. Нет никаких сомнений, что Scuderia только выиграла от этой сделки. И хотя оба гонщика были одного возраста — 38 лет, — Джузеппе Кампари был в этой паре куда более утомленным битвами. Он выступал в гонках с 1914 года, и, учитывая его проблемы с лишним весом и отвлекающий фактор в виде оперы, было видно, что ему недостает интенсивности и энергичности Нуволари, который на постоянной основе переключился на автогонки только в 1927 году.

В то же самое время Энцо Феррари вместе с Энцо Леви отправился в моденский банк San Geminiano, где договорился о займе в размере 1 миллиона лир, сильно упавших в цене по причине Депрессии (примерно 100 тысяч долларов в ценах сегодняшнего дня). Он планировал расширить свою Scuderia. Заем позволил