Любимый, единственный... друг - Рини Россель

— Да. Надеялась, природа возьмет свое.

— Ты подумала, что после секса наши отношения станут постоянными?

— О господи, нет! Я хотела, чтобы Джекс забрался к тебе под юбку и наконец переболел бы тобою. Обиделась? Ну, извини. Только не забывай: он — мой партнер и друг. А ты... — Трейси помолчала. — Я много лет ненавидела тебя, поэтому мне было все равно, что ты почувствуешь.

— Я в ужасе. Мой мир рухнул. Довольна?

Женщина наморщила лоб.

— А-а, злишься!

— А ты бы не злилась?

— У нас абсолютно разная ситуация. Нет, не злилась бы.

Верно, потому что она — любовница без всяких обязательств. Неудачный пример.

— То, что ты сделала, ужасно. Я не считаю это смешным! — Ким покачала головой. — Вертеть людьми, словно марионетками, вовсе не забавно, напротив — отвратительно!

— Что случилось — того не изменить, детка.

— Как ты можешь быть такой бесчувственной? Постыдилась бы!

— Считаешь, надо? А представь — что, если бы ты была партнером Джекса и много лет наблюдала, как он мучается из-за некой эгоистичной особы — допустим, из-за меня? Неужели поступила бы иначе?

Эгоистичная? Такой ее видят люди? И Джекс? Обсуждал ли это с Трейси?

— Я сделала бы для Джекса что угодно!

— И я сделала — то, что сделала, — серьезно возразила Трейси. — Он и сейчас выглядит несчастным, но, по крайней мере, теперь, удовлетворив часть своего затаенного желания, Джекс сможет оставить легкомысленную подружку и двинуться вперед.

— Но... но я совсем не такая! Когда в детстве у Джекса были неприятности, он всегда мог прийти ко мне! И последние десять лет тоже...

— Но не делал этого, верно? — напомнила Трейси.

Ким почувствовала раскаяние. Почему прозрение наступило так поздно?

— Но ведь мог! Он — моя единственная опора, и если мы станем любовниками, то я потеряю почву под ногами, понимаешь? Вот почему я не могу стать женой Джекса, но все равно пошла бы ради него на край света!

— Ты бы пошла на край света, чтобы в очередной раз взвалить на него свои проблемы. Являешься без приглашения, крутишься вокруг него, а когда наконец получаешь желаемое утешение, важно удаляешься — до следующего кризиса. Разве не так?

— Это несправедливо! Я люблю Джекса и не желала доставить ему ни одной плохой минуты, ни секунды грусти. Сколько раз повторять? Я его лучший...

— Нет, Кимберли, — оборвала Трейси. — Я — его лучший друг. А ты — женщина, которую он хочет забыть. Мне больно видеть его страдающим, и я в восторге, что он соблазнил тебя, и не сожалею о своей роли в этом спектакле. Подумаешь, секс! Ну и что? Ты же не трепетная девственница. И... послушай моего совета: в субботу, как только закончатся совещания, убирайся отсюда.

Ким была потрясена.

— Что ж, спокойной ночи, милочка, — выходя, блондинка подмигнула. — Сладких снов.

Девушка молча смотрела ей вслед.

...Джекс не ложился — он хотел дождаться Ким, хотя понимал: она сознательно избегает случая остаться с ним наедине. Но необходимо все же постараться убедить ее, что брачные узы могут быть длительными, если супруги постараются сохранить свои чувства. Проблема матери Ким заключалась в ее эгоизме, лени и непонимании различий между страстью и любовью. Настоящая любовь состоит из мелочей: нежных прикосновений, ласковых слов, домашнего уюта, предвкушения сонного утреннего поцелуя...

Мать Кимберли ошибочно полагала, что любовь кончается, как только ослабевает первоначальное неистовство плоти, поэтому ей так скоро надоедали партнеры. Ким слишком много раз бывала свидетельницей ссор и отвратительных разрывов.

Бесчувственность портит отношения, но не секс — и тем более не брак!

Скрипнула дверь, и Джекс поднял голову. Ким как будто испугалась, увидев его бодрствующим, но тут же взяла себя в руки.

— Привет...

— Привет. Все сделала?

Она кивнула.

— Думала, ты уже спишь.

— Нам надо поговорить.

— Нет, Джекс. Я устала и очень хочу спать.

Она хочет спать! А он жаждет обнять ее, любить, слиться с ней душой и телом на всю оставшуюся жизнь!..

Джекс почувствовал себя таким несчастным, что не смог сдержать сдавленный стон. Ким резко обернулась, прижимая к груди ночную рубашку.

— Почему все смеются надо мной?!

Мужчина с удивлением уставился на нее.

— Что?

— Будто не знаешь! Мне следовало предположить, что ты поделишься с партнершей своим подвигом и красочно опишешь, как соблазнил меня вчера ночью!

— С кем?

— Ах, пожалуйста! Мы только что болтали на кухне, и она все мне рассказала.

— Кто? Трейси?

— Как ты догадался? Ведь вы вдвоем это подстроили. Прекрасно сработано, Джекс!

— Я соблазнил тебя? — скептически переспросил он. — Неужели тем, что не спал?

— Ты был далек от сна, мой друг! — Ким пихнула его в грудь. — Лежал... и планировал, когда лучше напасть. Сам знаешь.

— Вот: ты опять трогаешь меня! Кимберли, это ты постоянно провоцируешь физический контакт! Интересно, зачем? — прошептал он, просовывая руку ей под футболку и прикасаясь к обнаженной талии. Через секунду Джекс притянул девушку к себе на колени и почувствовал, что она дрожит. Ким лишь прерывисто вздохнула, когда он накрыл ладонью ее полную, мягкую грудь.

— Без лифчика? — спросил мужчина грубым от возбуждения голосом.

Черт возьми, а ведь он и вправду планировал только разговор! Но ее нежные губы приоткрылись в ожидании поцелуя, а волнующие бедра плотно прижимались к его животу. Джекс мог поклясться — Ким жаждала заняться с ним любовью, ведь он знал ее лучше всех на свете...

— Хочешь еще что-то сказать, дорогая?

— Не помню, — прошептала девушка.

Он страстно поцеловал ее и услышал стон удовольствия. Ким обняла его, царапая ногтями спину.

— Джекс, ах, Джекс... люби меня!

— Я всегда любил, — пробормотал он.

Мужчина увлек ее за собой в постель. Каждый нерв в его теле был объят огнем. Ким начала ласкать его с каким-то неистовым, первобытным пылом, и он вскрикнул, испытывая невыразимое желание. Джекс всегда знал, что любит ее, но не осознавал, насколько глубоким и безграничным может быть это чувство, пока не ощутил, какой земной и страстной может быть Ким.

Ее чувственность стала для мужчины открытием — шокирующим и волнующим одновременно. Теперь, когда он узнал ее так близко, их жизнь не могла остаться прежней.

Лишиться возможности прикасаться к этой, новой Кимберли равноценно потере зрения или слуха.

И если в конце недели она решит уйти...

Лицо Джекса исказила гримаса боли.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Ким с нежностью смотрела на спящего рядом мужчину: длинные, темные ресницы сомкнуты, уголки губ слегка приподняты, как будто ему снится что-то очень приятное.