В руках бесчувственного - Екатерина Антонова

Сглатываю, впиваясь ногтями в бедра, затем роняю взгляд в пол.

— Просто не пойму, зачем ему я, если он… вполне себе весело проводит время с ней, — как могу, сдерживаю дрожь в голосе.

— Ох, Юлечка, — она приобнимает меня, — все не так просто. К тебе у него совершенно уникальные чувства. Это дорогого стоит. Ты, главное, доверься и не бойся. И я тебе в этом помогу.

Затем дала знак следовать за ней.

— Пойдем. Хочу тебя кое с кем познакомить.

— С кем? — я покорно двинулась за ней.

— Увидишь.

Мы прошли мимо вечно недовольной Кати, стирающей пыль с сияющих перил. Она смерила меня оценивающим взглядом, затем громко цокнула языком.

— Что-то не так, Катерина? — сурово спросила Инна Алексеевна.

— Все в порядке, — потупилась та, продолжая начищать лестницу.

— Молча лучше работается, — громко произнесла начальница.

Мы выходим на освещенную солнечным светом поляну. Инна Алексеевна проводит меня мимо нескольких высоких кустов разноцветных роз, над которыми трудится пожилой садовник. Они тепло здороваются. Я же мямлю что-то невнятное. Как же сложно интроверту в этом жестоком мире.

— Петь, поздоровайся с гостьей Влада. Юля, это Петр Семенович, наш бессменный садовник.

— Очень приятно, — блею, отвечая на рукопожатие.

— Где Макс? — спрашивает управляющая.

— Перевязывает Честера. Идите на площадку, я его позову.

Мы идем дальше. Территория этого особняка кажется мне совершенно необъятной. Под ногами приятно ластится мягкий газон. А внутри меня начинает разрастаться острое чувство вины, шипами царапающее сердце. Зачем я так поступила с его костюмами? Здесь же все такие приветливые, да и Волков ничего мне не сделал. Повела себя как истеричка последняя. Надо собраться с духом и извиниться перед хозяином особняка. В конце концов, мы и правда живем в разных мирах. Что толку ревновать? Не женится же он на мне, ей богу.

Увлекшись собственными мыслями, я не с первого раза понимаю, где мы находимся. Управляющая открывает высокую калитку и пропускает меня внутрь просторной огороженной площадки. Под ногами шуршит песочек, а чуть поодаль стоят две широкие скамеечки.

— Влад не экономит на всем, что касается комфорта и безопасности, — говорит Инна Алексеевна, — сейчас Макс приведет Честера. Вы так нормально и не познакомились.

Вспоминаю оскал огромных зубов и налитые кровью глаза настоящего дикого зверя. Внутри все переворачивается, руки начинают трястись. Не хочу я иметь ничего общего с этим чудищем.

— Его недавно машина сбила, — с горечью произносит женщина, — но пёс в порядке. Он очень добрый и послушный. Уверена — вы подружитесь.

До или после того как он меня сожрет? Нет, я не хочу. В глазах почти темнеет при мысли, что придется контактировать с собакой, способной одной лапой меня прибить. Чтобы хоть капельку отвлечься, осматриваю площадку для собачьих тренировок. Здесь есть все необходимое: дощатые барьеры различной высоты, бум, трамплины, горки и многое другое. Мда, в обычном московском дворе такого не сыщешь. И снова становится горько от такой колоссальной разницы между бедными и богатыми.

Тем временем сетчатая дверь открывается и внутрь заходит Макс, одетый в спортивный костюм. На поводке он держит огромного монстра, который, завидев Инну Алексеевну, начинает неистово вилять хвостом. Стараюсь взять себя в руки вспоминая наставления дяди касательно общения с собаками. Он всегда учил меня не бояться, но после инцидента в особняке я просто не могу оставаться спокойной.

— Привет, Юль! — Макс машет рукой и отпускает зверюгу.

Я отпрыгиваю на метр назад, вспоминая все известные молитвы. Честер подбегает к управляющей и начинает к ней ластиться. Пёс явно рад увидеть Инну Алексеевну.

— Хороший, хороший, — она треплет его по мохнатой голове, — ну ладно тебе.

Пёс встает на задние лапы и начинает вылизывать ей лицо. Честно говоря, от этого зрелища немного прихожу в себя. Мне все еще дико страшно, но вместо кровожадного монстра уже начинаю видеть просто собаку.

— Подойди, — говорит мне Макс, — не бойся. Дай ему себя обнюхать. Так собаки знакомятся.

Делаю шаг вперед. Честер заканчивает ритуал облизывания и поворачивает ко мне огромную клыкастую морду. Высокий, почти черный, этот пёс способен вызвать ужас у кого угодно. Но в глазах читается почти детский интерес. Еще шаг к собаке, и он ведет носом в мою сторону. Сглатываю, мысленно прощаясь с дядей и друзьями.

— Стой, — сказал Макс, — передай ему инициативу.

Останавливаюсь и жду, пока чудовище само захочет знакомиться. Честер сначала не понимает, а затем делает два широких шага ко мне и начинает обнюхивать. В этот момент у меня останавливается сердце. Зажмуриваюсь, но ничего не происходит. Открываю глаза и вижу любопытную морду, тыкающуюся в ладонь.

— Вот! Он готов знакомиться, — объявляет водитель Волкова, — погладь его, не бойся.

Кладу потную ладошку на жесткую мохнатую голову. Он такой горячий и приятный, несмотря на ужасающий внешний вид. Начинаю медленно водить рукой вдоль крупного лба, затем касаюсь свисающих ушей. Честер начинает довольно фырчать, подставляя их и поворачивая морду. С души будто ком сваливается, освобождая ее для совершенно новых эмоций. Активнее глажу собаку, чешу его за ушком. До чего же необычно!

— Какой ты хорошенький, — слетает с губ.

Пёс срывается с места и подбегает к Максу, явно что-то выпрашивая. Тот ржет и сует собаке в зубы синее пластиковое кольцо. Честер возвращается ко мне и тычет жесткой игрушкой в бедро. Непонимающе смотрю на водителя.

— Он хочет, чтобы ты с ним поиграла. Знаешь, ведь собаки чувствуют людей очень хорошо. Ты ему сразу приглянулась.

— А Регину терпеть не может. Помнишь, Максим, как он ее платье от МакКуина на куски разорвал? Верещала, как сорока, — усмехается управляющая.

— Да, зрелище было потрясное, — вторит ей Макс.

Значит, собака Волкова меня признаёт? Беру игрушку и запускаю в другой