Совок (СИ) - Агарев Вадим

- Не бойся, душа моя, это твоя печатная машинка нас с тобой так напугала! – попытался я как-то успокоить барышню, которая и в этом своем состоянии выглядела чрезвычайно соблазнительно, – Пошли, уже! – потянул я ее за руку обратно к столу, – Нам закончить надо!

- Нет уж! – нервно вырвала руку все еще неспокойная и трепещущая Софья Львовна, – Надевай свои штаны, Корнеев! Ко мне поедем!

Наспех одевшись и рассовав носки по карманам, я принялся ждать Софью Львовну. В отличие от меня, она приводила себя в порядок обстоятельно. Потом мы спустились к ее «тройке». За руль я Мордвинцеву не пустил, уж слишком она была взвинченной. Зато дорогу она мне указывала толково. Добирались мы недолго, вдова жила в кирпичной высотке неподалеку от набережной. Ее просторная двушка с шикарным видом на Волгу, располагалась на восьмом этаже.

Было далеко за полночь и завистливые соседи уже час, как смирились с воплями горластой вдовы. Поняв всю бессмысленность своих потуг, они больше не стучали нам в стену. Мокрые простыни были сбиты в один комок, да и сам я мало чем отличался от этих простыней. Меня уже в четвертый раз посетило чувство глубокого удовлетворения, а вдова все еще рвалась к попранию всех морально-нравственных устоев. Чтобы как-то утихомирить и отвлечь от себя неуемную женщину, я потребовал кофе и чего-нибудь съестного. Пояснив, что еда нужна мне для бодрости и восстановления сил. И, чтобы потом продолжить наше общение в прежнем режиме. Да чего уж там, мне и взаправду хотелось есть. А еще хотелось немного отдышаться. Это поначалу я набросился на вдовицу аки лев. Но уже потом я лакомился ею не торопясь, с чувством, с толком и с расстановкой. С ее расстановкой. В позиции самого замысловатого построения, какие только знал из прежней своей долгой и насыщенной жизни. Это и было моей главной и, не побоюсь этого слова, роковой ошибкой. Опрометчиво блеснув перед Софьей познаниями в области изысков интимного свойства, я будто бросил спичку в пороховой погреб. Вкусив ранее неизведанного, вдова не на шутку завелась, а разохотившись, останавливаться уже нипочем не желала.

Уже в рассветных сумерках, уставшая и умиротворенная Софья Львовна вторым заходом напитывала мой растущий организм белками, жирами и углеводами. Время от времени доставая из холодильника остатки съестных припасов, она сбивчиво делилась со мной воспоминаниями о тяготах и лишениях нелегкой вдовьей судьбы. Пока я, старался блюсти приличия и поглощать еду не слишком быстро, она поведала мне, что вот уже два с половиной года пребывает в воздержании от радости плотских утех. Сначала потому, что муж долго и тяжело болел. А потом, после его смерти и траурного карантина, ей было не с кем. Она так прямо и выразилась.

- С кем хотелось, тот был либо женат, либо еще что-нибудь. А того, кто был свободен и проявлял ко мне интерес, я сама не хотела, – бесхитростно поведала мне Софа, выставляя из холодильника очередной калорийный деликатес.

В качестве особо настырного, но постылого претендента на ее роскошное белое тело, она упомянула нынешнего начальника Волжского РОВД подпола Колмыкова. С ее слов, он и при живом-то муже не стеснялся к ней подкатываться, а после того, как она овдовела, то и вовсе как с цепи сорвался. Постепенно я начинал понимать причинно-следственные связи непростых отношений между милицейской и торговой элитой района. Не понимал я лишь одного, как устояла Софья Львовна. Сил и возможностей у начальника милиции более, чем достаточно, чтобы сломать любого директора магазина на своей территории. Почти любого.

- Зубы но об меня сломает! – фыркнула Софья, – А, если подлость какую затеет, то погон своих лишится! И он это знает, вот и гадит по мелочи.

- Ты, душа моя, внебрачная дочь министра торговли, что ли? – поинтересовался я по такому ее высказыванию.

- Глупости болтаешь! – одернула меня Софа, – Пошли лучше, я там постельное белье перестелила! – она ласково погладила меня по щеке.

- Просто спать пойдем, – быстро добавила она, очевидно заметив вспыхнувшую панику в моих глазах.

- В твоем универмаге отдел хозтоваров есть? – спросил я Софью, когда утром мы отъехали от ее дома.

- Есть, а чего тебе там надо? Если какой-то дефицит, то не факт, что он там может быть вот прямо сейчас, – честно призналась она, – Ты говори, что тебе нужно, а я попробую найти, – отвернувшись от проезжей части, она взяла меня за руку.

Машин в этом времени на дорогах было в разы меньше, но все равно, мне стало не по себе от такого пренебрежения к ПДД. Снова попадать в больничку мне не хотелось, уж больно там скудный рацион.

В отличие от меня Соня выглядела свежей и бодрой. Ее задорный румянец и блеск в глазах никак не вязался с сегодняшней бессонной ночью. Будто бы она безмятежно проспала всю эту ночь, а не неистовствовала, безжалостно тираня мое юное тело, лишая его покоя и сна.

- Ты это, ты, рули давай! – вырвал я руку, – Не дефицит. И надо это не мне, а тебе. Обычный паяльник нужен, припой, кислота, ну и батарейка с проводами. Лампочка еще от фонарика нужна. Прищепку я у тебя с веревки на балконе уже снял, – вспомнив, признался я в мародерстве.

- Вот и пускай тебя в дом! – насмешливо покосилась в мою сторону доверчивая вдова, неосмотрительно давшая мне приют на ночь. – У меня в штате электрик есть, к нему обратись, он толковый, у него все найдется. Я ему скажу, он тебе даст, что нужно и сам поможет, если понадобится.

Я согласно кивнул тяжелой головой и смежил веки. Две турки крепчайшего кофе, сваренного Софьей к завтраку, не помогали. Мне очень хотелось спать. Отомстив своей планиде за два с лишним года простоя, вдова безжалостно отыгралась на мне, за одну ночь взыскав с меня все недополученное от жизни. Или почти все…

Глава 14

Мордвинцева не стала стесняться и беречь свою репутацию. Ни вдовью, ни директорскую. Насчет моего добропорядочного имени она тоже ничуть не обеспокоилась. Ей было наплевать на высокие требования к моральному облику офицера советской милиции. Не таясь и в нарушение правил, Софья лихо подъехала к самому входу Волжского РОВД. Затормозила она ровно между застекленными стендами «Их разыскивает милиция» и «Пресса», заставив трех ментов , как воробьев брызнуть из-под ее капота. Топтавшиеся на входе коллеги сначала растерянно проводили глазами ее удалявшийся жигуль, а потом, не стесняясь, уже уставились на меня. Стоявшие отдельно от всех прочих милицейских два незнакомых подполковника, тоже смотрели в мою сторону с интересом. Взгляд одного, в сшитой на заказ фуражке, был недобрым, а второй, толстоватый и важный, взирал на меня без особой воинственности. Здороваться мне тут было не с кем. Тиунова с Осколковым здесь не было, а никого из остальных я не знал и поэтому молча побрел вовнутрь здания, на уже обрыдлую скамейку своей галеры. Сегодняшней ночью сна мне почти не досталось и я очень рассчитывал, что вот сейчас запрусь в кабинете и подремлю до десяти часов. На данном отрезке времени меня волновал лишь один вопрос, достаточно ли четырех стульев, чтобы мне удалось на них уснуть. Спать на столе, после пережитого стресса в софьином кабинете, я опасался. Даже при отсутствии пишущей машинки поблизости.

Что мои переживания о стульях были впустую, я понял, как только повернул от лестницы к кабинету. У его двери топтались двое. Он и она. Бабка по-прежнему была философски безучастной ко всем мытарствам, доставшимся ей от жизни и от милиции. А вот неуемный Лыба, он, как прыщавый подросток перед окнами женской бани, источал энергичное нетерпение, меряя мелкими шагами плохо освещенный коридор.

- Я же сказал вчера, что к десяти вас жду! Какого черта?! – расстроился я.

Гражданка Коростелева кивнула на старлея, а тот сделал вид, что ему стыдно.

Обреченно махнув рукой, я отомкнул дверь и запустил страждущих в кабинет. Можно было продержать их до десяти в коридоре, ну да ладно.

- Сергей Егорыч, вот тут Таисья Ивановна приехала сказать, что претензий она не имеет! Говорит, что ее гуси нашлись! – бодро доложился старший лейтенант милиции Лыба, снова сияя не только упитанным ликом, но и сапогами.