Подкова для летучей мыши - Марина Серова

Что-то даст мне визит в логово Плешивого…

Но в этом случае все оказалось сложнее.

Припарковавшись поодаль от нужного мне дома, так, чтобы не было заметно машину, я прошла оставшуюся часть пути пешком и обнаружила, что все двери в этой старой хрущевке снабжены домофонами.

«Начало обнадеживающее», – иронически подумала я, подойдя к угловому подъезду, в котором должна была находиться квартира Плешивого.

В домофон звонить я не стала, а, поразмыслив и прикинув, куда именно могли бы выходить окна искомой квартиры, обошла угол дома и, зайдя с другой стороны, с интересом рассмотрела три окна, идущие непосредственно от угла. Все они, так же, как и единственное окно в торцевой части, были наглухо занавешены без малейшей надежды на просвет.

По-видимому, в расчетах я не ошиблась. Не иначе, квартирка – та самая. Какая еще могла быть причина, чтобы в такую изумительную погоду закупориваться со всех сторон? Только сокрытие нелегальной деятельности. Больше ничего.

Предположения мои косвенно подтверждало еще и то, что все другие окна в доме были с открытыми занавесками, а некоторые даже совсем без них. Все до единого. И волосатые мужчины в белых майках и необъятных черных трусах советского типа вальяжно расхаживали по своим кухням, совершенно не интересуясь, смотрит ли кто-нибудь с улицы на их красоту.

Но пластиковые окна Плешивого были занавешены наглухо. Не говоря уже о толстенных кованых решетках, какие я видела только на банковских офисах.

«Что ж, все надежно, – уныло думала я. – Мышь не проскочит. Волноваться не о чем, суммы ставок не выйдут за пределы помещения».

В грустных думах я уже совсем было собралась развернуться и, несолоно хлебавши, поехать домой, как вдруг услышала звуки какого-то движения.

– … хоть воздуху немного впустишь, – донесся до моего слуха обрывок фразы, и я поняла, что предсказание костей о сегодняшнем везении снова сбылось.

В окне, среднем из трех, заколебалась занавеска, и пластиковая рама слегка отошла в сторону, открыв доступ внутрь легкому и ласковому майскому ветерку.

Стараясь ступать бесшумно, я подошла поближе.

В комнате, похоже, было накурено так, что хоть топор вешай. Чистейший вечерний воздух в районе окна моментально превратился в филиал газовой камеры, но вместе с табачным дымом из приоткрытой створки доносился негромкий разговор, и я мужественно оставалась на посту. В отличие от пустынной, просматриваемой со всех сторон деревенской улицы вокруг старой хрущевки росла целая роща высоченных деревьев, наверняка ровесников этого дома, поэтому мое подозрительное дежурство возле окна почти не было заметно.

– … ну а ты чего? – между тем спрашивал кто-то в комнате.

– А чего я? Я свое получил, все, как договаривались, остальное – их проблемы.

– Так они же говорят, икона – фуфло.

– Раньше надо было смотреть. Их никто не торопил. Сами смотрели, сами сказали – все нормально. А теперь, значит, забрали, подержали у себя и говорят – фуфло. А откуда я знаю, что они за это время могли там с ней сделать! Может, уже подменили сто раз. А я – отвечай?

Тут говоривший выразился несколько непечатно в том смысле, что ничего эти загадочные «они» от него не получат.

– А я уж было подумал, не ты ли это… Колюню-то… ухайдокал, – с усмешкой произнес третий голос.

– Было бы надо… – угрюмо ответил второй, и я все больше убеждалась, что принадлежит он Плешивому. – Такой дурак и сам себе смерть накличет, недорого возьмет.

– А взял-то он, похоже, и правда недорого…

В комнате послышался веселый гогот.

– Как ты его… И понюхать денежек не дал.

– А на что они ему? Все равно пропьет. А мне сгодятся.

– Да, ему-то уж теперь точно не нужны… – снова сказал третий, теперь уже без усмешек, а как-то даже грустно-задумчиво. – А что, так и неизвестно, кто это…

В этот момент откуда-то издалека послышался переливчатый звонок, и разговор моментально прервался.

– Амба, парни, время, – решительно произнес второй голос, и внутри послышались звуки движения, шаги, отдаленные голоса, после чего окно снова плотно закрыли, и что происходило дальше, я уже не могла узнать.

Но могла догадаться.

На часах было около восьми – время, на мой взгляд, вполне подходящее для начала карточной партии, и, снова перейдя к той части дома, где располагались подъезды, я увидела, что в предположениях своих не ошиблась.

Два здоровенных, хотя и несколько устаревших по модели внедорожника, припаркованные во дворе, позволяли предположить, что побаловаться картишками сюда заглядывают не только маргиналы типа Коли.

«Не иначе – представители бывшей братвы, а сейчас – бравые соколы, типа Вити из общаги, – думала я, направляясь к своей «девятке». – Ездят по вечерам отвести душу с себе подобными».

Но это уже не относилось к делу.

Устало опустившись на сиденье, я в сотый раз за сегодня завела двигатель и поехала домой, осмысливать и анализировать этот длинный, до предела насыщенный информацией день.

Поднявшись в свою квартиру, я хотела было приготовить какую-нибудь настоящую пищу и нормально поесть, так как весь день сегодня питалась то чаем, то кофе. Но то ли от усталости, то ли оттого, что голова была перегружена разными мыслями и рассуждениями, есть совсем не хотелось.

Поэтому, в очередной раз заварив кофе, я устроилась на диване и, прихлебывая ароматный напиток, стала анализировать все, что удалось сегодня узнать.

То, что предчувствия не обманули меня и нюансы с иконой все-таки были, не подлежало ни малейшему сомнению. Стряпухин кричал, что его сделали, «как последнего лоха», Плешивый (а думаю, я не ошиблась и там, в квартире, был действительно он) говорил про какое-то «фуфло»… Что могло означать все это, как не то, что «Троеручица» либо изначально была поддельной, либо была каким-то образом подменена?

Как все это может быть связано с убийством? Это мне и предстоит узнать. Разобраться в ситуации с иконой – означает выйти на мотив и заказчика убийства. А вот разработка информации, кусочек которой получила я сегодня на улице Солнечной, надеюсь, в итоге позволит отыскать и исполнителя.

Итак, какими же в связи со всем этим должны быть наши завтрашние действия?

Во-первых, что касается иконы. И Стряпухин, и Плешивый, совершенно очевидно, во всем этом действе герои второстепенные. Их просто поставили перед фактом.

Остаются Борзов и покупатель. Он же Семенов. Автор авантюры, несомненно, кто-то из них двоих. С Борзовым я встречаюсь завтра и, разумеется, все, что будет возможно, из этой встречи выжму. Ну, а если в результате окажется, что Борзов тут тоже ни при чем, тогда вплотную займусь Сеней. Юридическая фирма… Хм, интересно будет посмотреть. Глядишь, и работку себе подыщу. Непыльную.

Впрочем, ладно, хватит глупостей. Что нам делать с Колиными дружбанами? Какая здесь должна быть легенда? Хотя с Ваней понятно, к нему я приду от мамы. А к Диме от кого? От Вани? Кстати, и на работу эту загадочную сходить тоже не помешает. И там тоже нужно будет говорить что-то достоверное.

Может быть, тупо представляться везде стажером? Раз уж перед Дарьей я предстала именно в этом образе.

А что, почему бы и нет? С этой стороны все лица – незаинтересованные. В смысле, не заинтересованные в сокрытии. Думаю, наоборот, они должны так же, как и я, стремиться узнать истину. Только вот в протоколе допроса Димы почему-то ни словом не упомянуто о том, что Колю кто-то искал…

Да, это странно.

Но рискнем. В конце концов, я же не официальный следователь, а учитывая, что мой возраст приблизительно такой же, как и у друзей Коли, думаю, мы сумеем найти общий язык. Только одеться нужно будет попроще. Не так, как на свидание с Борзовым.

Можно еще мимоходом упомянуть что-нибудь про трудное детство, недоедание, мать-одиночку… Ну, и все такое в этом роде. Все, что разводит на сентиментальные чувства. Думаю, в сопровождении бутылки портвейна все это окажется аргументом весомым.

И начинать нужно с Димы. Искать Колю приходили к нему, а не к Ване, значит, он-то и представляет для нас основной интерес. И, кстати, весьма любопытно, почему именно к нему? Нет ли тут какой связи с его раздражительным соседом, так категорически заявившим, что никакого Димы он не знает?

Да, дальше в лес – больше дров.

Впрочем, план действий на ближайшее время ясен, и теперь, пожалуй, можно наконец расслабиться и отдохнуть. Беспокойное дельце.

Сделав последний глоток из чашки, я отправилась в ванную и после расслабляющего теплого душа моментально уснула сном младенца.

На следующее утро, памятуя, что, если верить предсказанию костей, мне предстоит важная миссия по разоблачению неблаговидных поступков, я старалась привести себя в полную боевую готовность.

Светло-серый деловой костюм в тонкую полоску был отложен в сторону, вместо него я достала облегающее, ярко-красное платье-футляр, которое в сочетании с моими золотыми локонами производило эффект просто сногсшибательный. Соответственно, локоны тоже были расчесаны, начесаны, завиты и обработаны лаком так, что превратились в кудрявое облако.