Давай придумаем любовь - Вера Александровна Колочкова

пытаешь меня, ей-богу… – чуть не плача, тихо проговорила Маша. – Не знаю, не знаю…

– Так я ж тебя разговорить и расшевелить хочу, ты же сидишь как истукан, в одну точку смотришь! Иди-ка лучше ужин Павлику разогрей, он сейчас из школы придет. И кто это выдумал такое – во вторую смену учиться! Еще и занятия в кружке после уроков… Идет ребенок домой позднехонько…

Маша встала с дивана, молча прошла на кухню. Разогрела Павлику ужин, встала у окна.

Странно, середина марта уже, а снег и не думал таять. Лежит серыми ноздреватыми буграми, будто сам себя стесняется. Простите, мол, что растаять не могу, весна запаздывает, солнца совсем нет. Такая тоскливая непогодь этот март… Уже не зима, но и не весна еще. Межсезонье…

Маша вздохнула, изо всех сил стараясь не заплакать. Ей-богу, лучше бы Олег и не звонил… К тому же и Павлик уже давно про него не спрашивает. Интересно, как он прореагирует, когда о звонке отца узнает? Обрадуется? Или рассердится и скажет, что вовсе не хочет с ним встречаться? Все-таки два месяца – большой срок… Мало ли что там себе Павлик надумал.

А вот и он идет по двору… Медленно идет, опустив голову, держится руками за лямки рюкзака. Личико грустное, задумчивое. Устал, наверное…

Повернулась, пошла в прихожую, чтобы встретить сына. Заставила себя улыбнуться. Так и встретила его с улыбкой, спросила почти весело:

– Как дела, сынок? Все хорошо?

– Да, мам… Пятерку получил за контрольную по математике.

– Молодец! Какой ты у меня умный, сынок! Раздевайся, я там ужин тебе разогрела… Бабушка твои любимые макароны по-флотски сделала, а еще блинчики с творогом… Мой руки, а потом на кухню! И нам еще поговорить с тобой надо…

Потом она никак не решалась начать этот разговор. Хотя всего и делов-то – сказать сыну о том, что отец хочет с ним встретиться. Но Павлик будто почувствовал ее настроение, сам спросил осторожно:

– Что, мам, папа звонил, да?

– Да, сынок… Звонил. Сказал, что заедет за тобой утром в воскресенье. Ты как, не будешь против?

– А ты, мам? Ты не будешь против, если я…

– Да что ты говоришь, сынок! Нет, нет, конечно! Я ж тебе уж сколько раз говорила – он твой отец, он любит тебя, всегда будет любить! А долго не звонил, так это потому, что с духом не мог собраться… Вдруг ты откажешься с ним встречаться, не захочешь видеть его… И так ведь тоже бывает с другими…

– Я знаю, мам. Так у Сашки было, я знаю.

– У какого Сашки?

– Да у парня из нашего класса. У него отец тоже из семьи ушел… А теперь бегает за Сашкой, у школы его караулит. А Сашка не хочет его даже видеть, не то что с ним разговаривать.

– Не простил, значит… – тихо проговорила Маша и тут же глянула на сына с опаской, добавила более уверенно: – Но это ведь неправильно, согласись? Мало ли… как сложатся отношения у родителей. А отец, он же всегда отцом остается, правда? Я так считаю…

Павлик кивнул, не поднимая на нее глаз. А ей вдруг опять захотелось плакать. Так сильно, что испугалась – расплачется прямо сейчас. И поспешила уйти с кухни, проговорив торопливо:

– Ладно, ты ужинай тут, у меня еще дела… Чаю сам себе нальешь, хорошо?

В субботу проснулась с опухшими и проплаканными глазами и долго не выходила из спальни, лежала тихо под одеялом. Пусть мама и Павлик думают, что она еще спит…

А вот и пирогом маминым запахло, который она по традиции в субботу печет. Нынче вроде с яблоками… Надо вставать, не лежать же весь день, правда? Вставать и жить… Делать что-то. Заниматься домашними делами, которые скопились за рабочую неделю.

Утром в воскресенье проснулась рано – за окном еще темно было. Хотя заснула поздно – сон никак не шел. Все думала, как Олега увидит… Как себя надо будет вести… Наверное, спокойно надо себя вести, нейтрально-приветливо. Держаться за эту приветливость изо всех сил. Интересно, в котором часу он за Павликом приедет? Не раньше десяти, наверное… Надо успеть Павлика завтраком накормить.

Хотела подняться, но услышала, что мама уже хлопочет на кухне. Тоже, наверное, плохо спала.

Олег позвонил в дверь в половине одиннадцатого. Открыла ему, стараясь удержать на лице ту самую нейтрально-приветливую улыбку, проговорила деловито:

– Доброе утро, Олег. Павлик уже готов… Сейчас я его позову.

Тут же вышла в прихожую мама, всплеснула руками, проговорила нарочито радостно:

– Ой, Олежек! Заходи, заходи… Может, позавтракаешь, а? Я кофе тебе сварю…

– Нет, Татьяна Петровна, спасибо… Как-нибудь в другой раз.

Павлик уже собирался торопливо, так и не глянув на отца, даже не поздоровавшись с ним толком. Так собирался, будто сбегал… Будто ему неловко было, что уходит из дома. Да и вообще вся эта ситуация была страшно неловкой для всех. И Машина приветливость оказалась неловкой и ненужной, нарочитая радость Татьяны Петровны тоже. И сам Олег торопился уйти, нервно дергал замок на двери.

Когда дверь захлопнулась, Маша и Татьяна Петровна молча разошлись по разным комнатам. В квартире повисла тягучая тишина…

– Ну что, сын, куда рванем? – весело спросил Олег, выруливая на машине со двора. – Может, сначала ко мне? То есть… Туда, где я теперь живу? Я тебя с Ритой познакомлю… А потом уже решим, как день проведем… Чего ты молчишь, сынок?

– Я не молчу, пап… Я просто не знаю, что говорить.

– Обижаешься на меня, да? Понимаю, понимаю… Обижаешься, конечно. Но ты не обижайся, сынок. Так уж получилось, прости. И за то прости, что долго не приезжал…

– Я не обижаюсь, пап. Я все понимаю. Я ведь не маленький уже.

– Что ж, молодец… Принимаешь мой план, да? Сначала будем знакомиться с Ритой? Но если ты против, скажи… Если тебе трудно…

– Да как хочешь, пап. Мне все равно.

– А вот это плохо, что тебе все равно… Мне это не совсем нравится. А Рита тебя ждет, кстати… Она очень хочет с тобой познакомиться! Да она славная, ты не бойся…

– Я вовсе не боюсь, пап. Чего мне бояться?

– И то верно… Значит, едем знакомиться! И я прошу тебя – будь с ней поприветливее, ладно? Она ведь не виновата в том, что все так получилось…

– Хорошо, пап. Я постараюсь, правда.

– Ну и отлично. К тому же мы уже приехали. А вон и Рита у окна стоит, рукой нам машет, видишь?

Павлик взглянул вверх исподлобья, ничего не сказал. Только вздохнул