Тысяча И Одна Ночь. Книга 9 - без автора

А окончив свои стихи, Хасан продолжал идти, пока не вышел за город, и он увидел реку и пошёл по берегу, не зная, куда направиться, и вот то, что было с Хасаном.

Что же касается его жены, Манар-ас-Сана, то она пожелала выехать на следующий день после того дня, когда выехала старуха. И когда она собиралась выезжать, вдруг вошёл к ней придворный царя, её отца, и поцеловал землю меж её руками..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала восемьсот семнадцатая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что когда Манар-ас-Сана собиралась выезжать, вдруг вошёл к ней придворный царя, её отца, и поцеловал землю меж её руками и сказал: "О царевна, твой отец, царь величайший, приветствует тебя и зовёт тебя к себе". И царевна поднялась и пошла с придворным к отцу, чтобы посмотреть, что ему нужно. И когда отец царевны увидал её, он посадил её с собой рядом на престол и сказал: "О дочка, знай, что я видел сегодня ночью сон, и я боюсь из-за него за тебя и боюсь, что постигнет тебя из-за этой поездки долгая забота". - "Почему, о батюшка, и что ты видел во сне?" - спросила царевна.

И её отец ответил: "Я видел, будто я вошёл в сокровищницу и увидел там большие богатства и много драгоценностей и яхонтов, и будто понравились мне во всей сокровищнице среди всех этих драгоценностей только семь зёрен, и были они лучшими в сокровищнице. И я выбрал из этих семи камней один - самый маленький из них, но самый красивый и сильнее всех сиявший. И как будто" я взял его в руку, когда мне понравилась его красота, и вышел с ним из сокровищницы. И, выйдя из её дверей, я разжал руку, радуясь, и стал поворачивать камень, и вдруг прилетела диковинная птица из далёких стран, которая не из птиц нашей страны, и низринулась на меня с неба и, выхватив камешек у меня из руки, положила его обратно на то место, откуда я его принёс. И охватила меня забота, грусть и тоска, и я испугался великим испугом, который пробудил меня от сна, и проснулся, печальный, горюя об этом камне. И, пробудившись от сна, я позвал толкователей и разъяснителей и рассказал им мой сон, и они мне сказали: "У тебя семь дочерей, и ты потеряешь младшую и её отнимут у тебя силой, без твоего согласия". А ты, о дочка, младшая из моих дочерей и самая мне дорогая и драгоценная. И вот ты уезжаешь к твоей сестре, и я не знаю, что у тебя с ней случится. Не уезжай и вернись к себе во дворец".

И когда Манар-ас-Сана услышала слова своего отца, её сердце затрепетало, и она испугалась за своих детей и склонила на некоторое время голову к земле, а потом она подняла голову к отцу и сказала: "О царь, царица Нур-аль-Худа приготовила для меня угощение, и она ждёт моего прибытия с часу на час. Она уже четыре года меня не видала, и если я отложу моё посещение, она на меня рассердится. Самое большее я пробуду у неё месяц времени и вернусь к тебе. Да и кто ступит на нашу землю и достигнет островов Вак и кто может добраться до Белой Земли и до Чёрной Горы и достигнуть Камфарной Горы и Крепости Птиц? Как он пересечёт Долину Птиц, а за ней Долину Зверей, а за ней Долины Джиннов, вступит на наши острова? Если бы вступил на них иноземец, он наверное бы погиб в морях гибели. Успокойся же душою и прохлади глаза о моем путешествии, никто не имеет власти вступить на нашу землю". И она до тех пор старалась смягчить своего отца, пока тот не пожаловал ей разрешения ехать..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала восемьсот восемнадцатая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Манар-ас-Сана до тех пор старалась смягчить своего отца, пока он не пожаловал ей разрешения ехать, и потом он приказал тысяче всадников отправиться с нею и довести её до реки, а затей оставаться на месте, пока она не достигнет города своей сестры и не войдёт в её дворец. И он велел им оставаться с нею и взять её и привести к её отцу и наказал Манар-ас-Сана побыть у сестры два дня и быстро возвращаться. И царевна ответила: "Слушаю и повинуюсь!" - и поднялась и вышла, и отец её вышел и простился с нею.

А слова отца оставили след в её сердце, и она испугалась за своих детей, но нет пользы укрепляться осторожностью против нападения судьбы. И Манар-ас-Сана ускоряла ход в течение трех дней с их ночами и доехала до реки и поставила свои шатры на берегу. А потом она переправилась через реку, вместе с несколькими слугами, приближёнными и везирями и, достигнув города царицы Нур-аль-Худа, поднялась во дворец и вошла к ней и увидела, что её дети плачут около неё и кричат: "Отец наш!" И слезы потекли у нёс из глаз, и она заплакала и прижала своих детей к груди и сказала: "Разве вы видели вашего отца? Пусть бы не было той минуты, когда я его покинула, и если бы я знала, что он в обители жизни, я бы вас к нему присела".

И потом она стала плакать о себе и о своём муже, и о том, что её дети плачут, и произнесла такие стихи:

"Любимые! Несмотря на даль и суровость, яСтремлюсь к вам, где б ни были, и к вам направляюсь лишь.И взоры обращены мои к вашей родине,И сердце моё скорбит о с вами прошедших днях.Как много мы провели ночей без сомнения,Влюблённые, радуясь и ласке и верности!"

И когда царевна увидела, что её сестра обняла своих детей и сказала: "Я сама сделала это с собою и с детьми к разрушила мой дом", - Нур-аль-Худа не пожелала ей мира, но сказала ей: "О распутница, откуда у тебя эти дети? Разве ты вышла замуж без ведома твоего отца или совершила блуд? Если ты совершила блуд, тебя следует наказать, а если ты вышла замуж без нашего ведома, то почему ты покинула твоего мужа и взяла твоих детей и разлучила их с их отцом и пришла в паши страны?.."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала восемьсот девятнадцатая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что царица Нур-аль-Худа сказала своей сестре Манар-ас-Сана: "А если ты вышла замуж без нашего ведома, то почему ты покинула твоего мужа и взяла твоих детей и разлучила их с их отцом и пришла в наши страны и спрятала от нас твоих детей? Разве ты думаешь, что мы этого не знаем? Великий Аллах, знающий сокровенное, обнаружил нам твоё дело, открыл твоё состояние и показал твои слабые места!"

И потом, после этого, она велела своим приближённым взять Манар-ас-Сана, и её схватили, и Нур-аль-Худа связала ей руки и заковала её в железные цепи и побила её болезненным боем, так что растерзала ей тело, и привязала её за волосы к крестовине и посадила её в тюрьму.

И она написала письмо своему отцу, царю величайшему, чтобы осведомить его об этом деле, и писала ему: "В нашей стране появился мужчина из людей, и моя сестра Манар-ас-Сана утверждает, что она вышла за него Замуж по закону и принесла от него двух детей, но скрыла их от нас и от тебя и не объявляла о себе ничего, пока не пришёл к нам этот мужчина, который из людей, а зовут его Хасан. И он рассказал нам, что женился на ней и что она прожила с ним долгий срок времени, а потом взяла своих детей и ушла без его ведома. И она осведомила, уходя, его мать и сказала ей: "Скажи твоему сыну, если охватит его тоска, пусть приходит ко мне на острова Вак". И мы задержали этого человека у нас, и я послала к ней старуху Шавахи, чтобы она привела её к нам, вместе с её детьми, и она собралась и приехала. А я приказала старухе Шавахи принести мне её детей раньше и прийти ко мне с ними, прежде чем она явится, и старуха принесла детей раньше, чем пришла их мать. И я послала за человеком, который утверждал, что она его жена, и, войдя ко мне и увидев детей, он узнал их, и они его узнали, и я удостоверилась, что эти дети - его дети, и что она - его жена, и узнала, что слова этого человека правильны и что на нем нет позора и дурного, и увидела, что мерзость и позор - на моей сестре. И я испугалась, что наша честь будет посрамлена перед жителями наших островов, и когда эта распутная обманщица вошла ко мне, я на неё разгневалась и побила её болезненным боем и привязала её к кресту за волосы. Вот я осведомила тебя об её истории и приказ - твой приказ - что ты нам прикажешь, мы сделаем. Ты знаешь, что в этом деле для нас срам, и позор нам и тебе, и, может быть, услышат об этом жители островов, и станем мы между ними притчей, и надлежит тебе дать нам быстрый ответ".

И потом она отдала письмо посланцу, и тот пошёл с ним к царю. И когда царь величайший прочитал его, он разгневался великим гневом на свою дочь Манар-ас-Сана и написал своей дочери Нур-аль-Худа письмо, в котором говорил: "Я вручаю её дело тебе и назначаю тебя судьёй над её кровью. Если дело таково, как ты говоришь, убей её и не советуйся о ней со мною".

И когда письмо её отца дошло до царицы, она прочитала его и послала за Манар-ас-Сана и призвала её к себе, а Манар-ас-Сана утопала в крови, была связана своими волосами и закована в тяжёлые железные цепи, и была на ней волосяная одежда. И её поставили перед царицей, и она стояла, униженная и презренная, и, увидев себя в столь большом позоре и великом унижении, она вспомнила о своём бывшем величии и заплакала сильным плачем и произнесла такие два стиха: