В поисках Леонардо - Валерия Вербинина

Из дневника Амалии Тамариной (зашифровано)

«23 ноября. Второй день плавания.

Похороны мадам Эрмелин. Труп Висконти в пустующей каюте.

«Леда» найдена.

С этим делом – все. Но меня волнует другое: не была ли мадам Эрмелин отравлена? И если да, то кем?

2 ч. 15 мин. ночи. Ложусь спать».

– Молись! – страшным голосом вскричал убийца и занес кинжал.

– Ах, сударь, – простонала несчастная герцогиня, падая на колени, – заклинаю вас всем, что вам дорого: не убивайте меня…

«Господи, до чего же глупы эти детективные романы! – подумалось Амалии. – Вместо того чтобы падать на колени и произносить мелодраматические монологи, надо было взять предмет потяжелее и как следует стукнуть им нападающего по голове».

Она захлопнула книгу и откинулась на спинку кресла. По правде говоря, ей даже не слишком хотелось читать. Амалия хорошо знала себя. Бесполезно было даже надеяться на то, что ей удастся отвлечься, пока она не нашла ответа на тот самый, решающий вопрос.

В дверь постучали.

– Войдите! – недовольно крикнула Амалия.

На пороге возник Рудольф фон Лихтенштейн. Вид у кузена был малость смущенный. Он замешкался у двери, не решаясь войти.

– Доброе утро, кузен, – сказала Амалия. – Как вы себя чувствуете?

– Прекрасно, – уныло ответил Рудольф, – просто прекрасно. – Он глубоко вздохнул. – Скажите мне… только честно, кузина! Вы на меня не в обиде?

– Из-за чего? – удивилась Амалия.

– Из-за дамы с лебедем, – лаконично ответил Рудольф.

Амалия улыбнулась. До чего же он мил, бедный Рудольф!

– Нет, – совершенно искренне отозвалась она. – Я на вас не в обиде, кузен.

– Да? – Рудольф смешался. – А то вы тут сидите взаперти и не выходите… Я решил, что вы не хотите меня видеть.

– Я всегда рада вас видеть, кузен, – возразила Амалия, принимаясь за десерт. – Просто я никак не могу выкинуть из головы мадам Эрмелин. Меня не покидает ощущение, что ее смерть вовсе не была естественной. У нее определенно был жесткий характер, и мистер Дайкори считает, что семья не слишком горевала, потеряв ее. Может быть, она кому-то сильно мешала, и тот человек решил, что настал момент убрать ее с дороги раз и навсегда? Тело хоронят в воде, и никто не обнаружит никаких концов. Как вы думаете, кузен?

Рудольф широко улыбнулся.

– Я полностью согласен с вами, кузина, и готов подписаться под каждым вашим словом.

– Значит, вы тоже полагаете… – начала Амалия.

– Совершенно неважно, что я полагаю, – перебил ее кузен. – После того, как вы вчера оказались правы, а я кругом не прав, я готов оказывать вам поддержку в любом начинании, которое вам угодно будет предпринять.

– Вот как? – подняла брови Амалия.

– Да, – серьезно ответил Рудольф. – Значит, по-вашему, ее мог убить кто-то из семьи?

– Пока это только мои догадки, – заметила Амалия.

– А мотив? Полагаете, деньги?

– Возможно, – поколебавшись, согласилась Амалия. – Или чье-то ущемленное самолюбие.

– Хм, – сказал Рудольф. – Мне кажется, я понимаю, что вы имеете в виду. Лично я считаю, что если уж они терпели ее столько лет, то терпели бы и дальше. Домашние тираны всегда выбирают таких жертв, которые не станут сопротивляться. В этом и состоит весь их гнусный расчет. Они ставят на то, что между бунтом и смирением человек почти всегда выбирает последнее, потому что внешне оно не требует таких усилий, как бунт. Но, что бы там ни говорили, смирение – выбор малодушных, и расплата за него бывает очень жестокой.

– А расплата за бунт? – подала голос Амалия.

Рудольф усмехнулся:

– В нашем мире за все приходится платить, кузина. Кстати, я должен сообщить вам кое-что. – Он подался вперед. – Сегодня я совершенно случайно заглянул в ту пустующую каюту…

– Позвольте мне закончить, – сказала Амалия. – Вы не нашли в шкафу… нашего знакомого. Так?

– Именно, – со вздохом подтвердил Рудольф. – Кажется, сам он уйти не мог. Как вы думаете, куда он делся?

– Уплыл, – отозвалась Амалия. – Как и мадам Эрмелин.

Рудольф мечтательно зажмурился.

– Наверное, мерзавец Вернер постарался. Надо бы разок применить к нему ваш метод. Канделябром по голове, связать и кинуть за борт.

– Руди, я нахожу, что вы чересчур кровожадны, – мягко заметила Амалия.

– Это, наверное, во мне заговорил прадедушка Боэмунд, – доложил Рудольф, весело блестя глазами. – Так что вы намерены предпринять по поводу мадам Эрмелин?

– А что бы вы сделали? – напрямик спросила Амалия.

– Для начала, – спокойно ответил Рудольф, – я бы побеседовал с врачом.

Они нашли доктора Ортегу в бильярдной, где он с азартом гонял шары на пару с аккомпаниатором Шенье.

– Доктор, – сказала Амалия, – можно вас на минуточку?

Ортега отложил кий и подошел к ним. Амалия отвела маленького доктора к окну, где, немного смущаясь, завела разговор о мадам Эрмелин. Мол, ее смерть была такой внезапной… Не думает ли он, что мадам могли попросту убить?

– Странно, – заметил Ортега, с любопытством поглядывая на молчавшего Рудольфа фон Лихтенштейна. – Очень странно.

– Что именно? – насторожилась Амалия.

– Да то, – беззаботно ответил доктор, – что вы, мадам Дюпон, не первая, кто задает мне сегодня этот вопрос.

Амалия вся обратилась в слух.

– В самом деле? Значит, кто-то еще спрашивал у вас…

– К вашим услугам, мадам Дюпон, – произнес мягкий баритон в двух шагах от нее.

Амалия резко обернулась и увидела сыщика из страховой компании, Деламара. Он стоял, заложив руки в карманы, и пристально смотрел на нее.

– Доброе утро, месье Деламар, – проговорила Амалия, улыбаясь самой очаровательной из своих улыбок, которой было бы вполне достаточно, чтобы заменить солнце в ненастный день. Однако месье Деламар, похоже, был не слишком чувствителен к женским чарам, потому что смотрел на Амалию с неприкрытым подозрением.

– Все в порядке, Ортега, – сказал сыщик врачу. – Можете идти.

Недоуменно пожав плечами, доктор вернулся к прерванной партии.

– Можно вопрос, мадам Дюпон? – очень вежливо осведомился Деламар. – Что побудило вас, постороннего, в сущности, человека, интересоваться подробностями кончины мадам Эрмелин?

Амалия и Рудольф тревожно переглянулись. Требовалось срочно подыскать какое-нибудь объяснение, и желательно как можно более убедительное. Как всегда, Амалия нашлась первая.

– Видите ли, – сказала она, – дело в том, что мой муж, месье Дюпон, всегда говорил мне… – Она запнулась.

– Молодчина этот Дюпон, – встрял Рудольф, чтобы заполнить паузу.

– Да. – Амалия улыбнулась. – Так вот, месье Дюпон всегда говорил мне, что случайных смертей не бывает, – выпалила она.

Брови сыщика поползли вверх.

– А ваш месье Дюпон… он кто? – спросил он.

– Месье Дюпон – полицейский, – бодро ответила Амалия. И, послав Рудольфу многозначительный взгляд, добавила: – Был.

– Ах вот оно что… – медленно проговорил Деламар. – Да, теперь все понятно, я имею в виду, ваш интерес к этому делу. – Он кашлянул и поправил галстук.

– Значит, дело все-таки есть? – вклинился Рудольф.

Сыщик приоткрыл рот, покосился на Ортегу и Шенье, которые сосредоточенно сражались вокруг обитого зеленым сукном стола, подхватил агентов под локти и не спеша зашагал прочь из бильярдной.

– Не поймите меня превратно, – сказал он, когда дверь за ними захлопнулась. – Я всего лишь представитель страховой компании. И поэтому, когда сегодня утром Кристиан Эрмелин принес мне вот это, я оказался в довольно сложном положении.

– Что принес? – насторожился Рудольф.

– Сейчас вы сами увидите. – Деламар запустил руку во внутренний карман и извлек оттуда маленький голубой конверт. Внутри оказался вчетверо сложенный листок простой бумаги.

– Можно? – спросила Амалия, завладевая листком.

Она развернула его и удивленно моргнула.

На листке черными печатными буквами было жирно выведено: «Ты умрешь первой». И подпись: «Л.».

– Опа! – воскликнул Рудольф, с интересом изучая листок. – Что это?

Деламар вздохнул и вытер вспотевший лоб.

– Кристиан Эрмелин нашел письмо, разбирая вещи матери. Естественно, у него тут же возникло множество вопросов.

– И он обратился к вам, – закончила Амалия. – А вы первым делом отправились к врачу. – Она прищурилась. – Что именно вам сказал Ортега?

Деламар отвернулся.

– Похоже, он и сам ни в чем не уверен, – нехотя признался он. – Немолодая дама поперхнулась шампанским, сильно кашляла, у нее лопнул в горле сосуд, и она скончалась. Это мог быть и просто несчастный случай, но Ортега не отрицает, что некоторые яды могут вызвать схожую картину смерти. Все зависит от особенностей конкретного организма. – Он поморщился. – Странно, впрочем, то, что и Кристиан, и Гюстав в один голос утверждают, что у матери не было абсолютно никаких проблем со здоровьем. А теперь, когда обнаружилась эта зловещая записка, все окончательно стало на свои места. Смерть мадам Эрмелин вовсе не была случайной. Ее убили.