Барабаны Перна - Энн Маккефри

Сначала Пьемур не поверил: Сильвина шутит с ним, как с равным, потом, не удержавшись, хихикнул.

— Ну вот, Пьемур! Наконец-то ты становишься похож на себя. А теперь отдыхай! Покой и сон быстро поставят тебя на ноги. Сомневаюсь, чтобы тебе в ближайшее время удалось вот так поваляться в постели.

Больше она ничего не сказала и, пожелав Пьемуру приятных сновидений, выскользнула из комнаты, не дав ему даже намека на то, что ожидает его в ближайшем будущем. Если его вещи здесь, значит, едва ли ему предстоит вернуться на барабанную вышку. Спрашивается, куда еще его могут отправить в Цехе арфистов? Пьемур постарался рассмотреть эту перспективу со всех сторон, но голова отказывалась работать. Похоже, Сильвина, что-то подмешала в бульон. Он бы ничуть не удивился… Разбудило его оживленное чириканье файров. Красотка о чем-то совещалась с Лентяем и Кривлякой, которые восседали на спинке кровати. Больше в комнате никого не было. Вдруг Красотка исчезла. Но не успел Пьемур посетовать про себя, что все о нем забыли, как дверь тихонько отворилась и в комнату с подносом в руках вошла Менолли. Снаружи донеслись шум и крики, запахло жареной рыбой.

— Если это снова та противная бурда… — капризно протянул Пьемур.

— Никакая не бурда. Это жареная рыба, клубни и особый пончик, от Альбуны. Она уверяла, что от него у тебя сразу появится аппетит.

— Появится? Да я просто умираю с голода!

Менолли усмехнулась такому энтузиазму и, поставив поднос ему на колени, устроилась в ногах постели. Какое счастье, что хоть Менолли не собирается кормить его с ложечки, как младенца. Даже с Сильвиной он чувствовал себя неловко.

— Вчера вечером мастер Олдайв осмотрел тебя, когда вернулся. И сказал, что твоя голова бесспорно самая прочная во всем Цехе. А на вышку ты больше не вернешься. — Лицо девушки стало таким же суровым, как у Сильвины. — Не беспокойся, — поспешила добавить она, когда увидела, как он покосился на сундучок, — там все в порядке, я сама проверяла. — Она усмехнулась, и глаза ее мстительно сверкнули. — Клел и его придурки сидят на одной воде, к тому же им запрещено появляться на празднике!

Пьемур застонал.

— В чем дело? По-твоему, они не заслужили такого наказания? Одно дело — выкинуть глупую шутку, и совсем другое — причинить товарищу увечье. Учти, ты мог погибнуть по их милости! Вот только… — Менолли недоуменно покачала головой, — никак не могу понять: чем ты их так допек?

— В том-то и дело, что ничем! — Пьемур так вскинулся, что вода из стакана выплеснулась на поднос.

Крепыш тревожно чирикнул, а Красотка издала удивленную трель.

— Я тебе верю, Пьемур. — Менолли стиснула его ступни, приподнимающие меховое одеяло. — Правда! Но и ты тоже мне поверь: они все время ждали, что ты начнешь откалывать свои знаменитые фокусы! А ты, вместо этого, изо всех сил старался быть паинькой — наверное, впервые с тех пор, как переступил порог Цеха арфистов! Ну разве мог кто-нибудь в это поверить? Особенно Дирцан, который был отлично наслышан о тебе и твоих повадках! — Она снова сжала его пальцы. — Но и ты тоже хорош — чуть не лопнул, стараясь проявлять осмотрительность. Ну как ты мог скрыть от меня и Сибела то, что мы должны были знать в первую очередь? Ведь никто от тебя не требовал, чтобы ты вообще язык проглотил!

— Я думал, вы меня испытываете…

— Но ведь не так жестоко! Когда я узнала что Дирцан… нет-нет, сперва доешь клубни! — она выхватила у него из рук тарелку с еще булькающим пончиком.

— Ты же знаешь: я люблю, когда они горячие!

— Я же сказала: сначала доешь обед. Тебе скоро понадобятся и сила, и выносливость, и смекалка. Ты вместе с Сибелом отправляешься в холд Набол, к Мерону на ярмарку. Так что тебе не доведется услышать, как будет петь Тильгин, — надо сказать, он здорово прибавил, — а в Наболе никто не ожидает заезжих арфистов. Правда, им в Наболе сейчас не до песен.

— Лорд Мерон еще жив?

— Жив, — Менолли с сожалением вздохнула и склонила голову на бок. А знаешь, твои синяки окажутся очень кстати. Сейчас они такого изумительного багрового цвета, что, надеюсь, не скоро сойдут…

— Ты хочешь сказать, — жалобно заныл Пьемур, — что я бедный ученик, которого наставник нещадно лупит?

— Попал в самую точку! — фыркнула Менолли.

Поздно вечером в дверь бочком протиснулся запорошенный пылью оборванец и, тяжело шаркая, направился к постели, не спуская глаз с Пьемура. Сначала мальчик решил, что это какой-то бродяга заблудился в поисках кабинета мастера Олдайва. И тут в манерах пришельца, который сначала показался ему робким, почти испуганным, прямо на глазах появилось что-то новое.

— Сибел? — Что-то неуловимое в повадке незнакомца подсказало Пьемуру, кто это. — Неужели ты?

Запыленный бродяга распрямился и, заливаясь смехом, подошел к постели.

— Теперь я спокоен: в Наболе меня никто не узнает! Сильвину мне тоже удалось провести. Она сказала, что у тебя остались кое-какие лохмотья, которые как раз сгодятся придурковатому пастушонку.

— Почему это пастушонку?

— А почему бы и нет? Ты, парень, небось, в этом деле здорово разбираешься, — загнусавил подмастерье, подражая тягучему выговору горцев, и сразу превратился в невзрачного оборванца, недавно вошедшего в лечебницу.

Несмотря на некоторое недовольство, — Пьемур вовсе не жаждал играть роль, с которой, как ему казалось, он расстался навсегда, — он был в восторге от перемены, произошедшей с Сибелом. Ничего, он справится ничуть не хуже!

— А мастер Робинтон не меня не сердится?

— Ни капельки. — Сибел энергично потряс головой.

Тут в комнату впорхнула Кими и принялась сердито отчитывать Сибела, который заставил ее ждать за дверью. Сибел посерьезнел и погрозил Пьемуру пальцем.

— Учти, тебе придется беречь себя, на этом настаивает мастер Олдайв. Мы все дали ему страшную клятву, что тебе предстоит легкая прогулка. Хоть голова у тебя на редкость крепкая, а все же после такого падения осторожность не повредит. Поэтому, вместо того, чтобы трястись вместе со мной от самого Руата, — а именно таков был мой первоначальный план, — Сибел притворно нахмурился, услышав, как мальчик залился смехом, — ты полетишь с Н'тоном, и он на рассвете высадит тебя в долине, прямо у холда Набол. А уж оттуда мы вместе не спеша направимся на ярмарку продавать нашу превосходную скотинку.

— Зачем? — в упор спросил Пьемур. Излишняя осторожность не принесла ему ничего, кроме неприятностей. Так что на этот раз он предпочитал знать все до мелочей.

— По двум причинам, — ни на секунду не задумавшись, ответил Сибел. — Если окажется, что в холде Набол действительно больше файров чем…

— Так вот что он имел в виду!

— Кто?

— Лорд Отерел. На Рождении. Я слышал, как он с кем-то разговаривал… с кем — не знаю… Так вот, он сказал: «Мерон получает больше, чем ему причитается, а мы остаемся с носом». Тогда я не понял, но вполне возможно, что лорд Отерел говорил про файров, ведь правда?

— Очень может быть. Жаль, что ты мне не рассказал об этом раньше.

— Я не знал, что тебя это заинтересует. Ведь тогда я ничего толком не понял, — жалобно протянул Пьемур, заметив, что Сибел недовольно нахмурился.

Подмастерье улыбнулся, спеша успокоить мальчика.

— Откуда же тебе было знать? Зато теперь тебе известно все. Мы знаем, что лорд Мерон получил своих первых файров от Килары почти четыре Оборота назад, так что они могли успеть отложить яйца всего раз, ну, самое большее — два. И он уж наверняка постарался лично распределить эти новые яйца. Однако он раздал их гораздо больше, чем по нашим расчетам у него могло оказаться. И вторая, не менее важная вещь: в холд поступает великое множество товаров, которые потом… бесследно исчезают.

— Мерон торгует с Древними?

— Лорд Мерон — ты не должен даже в мыслях забывать его титул, мой дорогой!.. Что касается твоего предположения, то оно вполне правдоподобно.

И за свой товар он получает файров целыми кладками? Да еще яйца от своих собственных пар! Пьемура раздирали противоречивые чувства: злость — подумать только, лорд Мерон Наболский загребает не причитающуюся ему долю яиц, когда более достойные люди — к ним Пьемур относил и самого себя — должны Оборотами ждать своей очереди, чтобы запечатлеть это редкое существо; праведное негодование — лорд Мерон — мысленно он превращал этот титул в малопристойное ругательство — намеренно бросает вызов Бендену, якшаясь с отправленными в ссылку Древними; и, наконец, волнующее предвкушение того, что ему, Пьемуру, судьба может подарить случай уличить подлого обманщика.

— Вот две главные вещи, которые я хотел тебе сказать. Теперь третья, в некотором смысле еще более важная: нас интересует, кто из кровных наследников Мерона наиболее угоден простому люду.

— Так, значит, он все-таки умирает? — до сих пор Пьемур был уверен, что вызов мастера Олдайва был ложной тревогой.