Шушана, Жужуна и другие родственники - Маша Трауб

– Шушана, вылезай уже, у нас тут Нина от Мананы ушла, ты забыла? – сказала Ирма.

– Кто забыла? – Шушана быстро поднялась и села за стол. – Забудешь такое! Да весь город только об этом и говорит! А я – главный специалист! Мне все звонят и спрашивают. Слушай, Нино, – спасибо тебе, никогда я себя такой знаменитой не чувствовала. А сейчас могу автографы раздавать!

– Скажи лучше, как Нину назад вернуть! – прикрикнула на нее Жужуна. – Или я больше никогда тебе бороду щипать не стану!

– Не надо меня возвращать! Я не вернусь! Даже не просите! – закричала Нина. – Не могу больше ее видеть! Она – маньяк! Мусор лупой разглядывает! На меня смотрит так, будто я ей мышьяк подложила! Или по всему дому яд разбросала!

– Так в этом проблема? – всплеснула руками Жужуна. – И что ты такой шум подняла? Тебе что, жалко? Хочет мусор лупой разглядывать – пусть разглядывает. Это у нее болезнь такая, еще с молодости. Э, это моя вина – забыла тебя предупредить. Все, собирай свой чемодан и иди назад. Манана – не маньяк. Это я тебе точно говорю. Она просто мышей боится.

– Вот сейчас я ничего не поняла, – сказала Нина, – при чем тут мыши?

– Манана, когда совок рассматривает, это она мышиные какашки смотрит. Боится, что у нее дома мыши заведутся. Понимаешь? А как она узнает – есть в доме мыши или нет? Только по какашкам. Болезнь такая есть. Ирма, скажи, как называется такая болезнь?

– Фобия, – ответила Ирма.

– А по-русски как? Скажи, чтобы Нина поняла и к Манане вернулась.

– Так и по-русски.

– А еще она боится, что на нее полка книжная упадет и люстра, – буркнула Нина.

– Так это она с годами стала болеть! Раньше люстры не боялась. Только мышей. Ох, бедная, ты ее пожалеть должна, как Шушана – Зэника. Зэник детей боится, а Манана – удара по голове. Я бы на ее месте тоже боялась, что мне на голову что-то упадет. Она так над Кахой издевалась, когда он уже с кровати встать не мог! Так издевалась, что пусть уже ей что-нибудь упадет!

– Она почти не выходит из дома! Только до магазина, где турки торгуют всякой ерундой, ходит. Боится, что ее машина собьет! – продолжала жаловаться Нина.

– Тоже понятно. Не люстра, так машина. Судьба – она разные формы принимает, – философски заметила Жужуна. – Я тебе расскажу, как она над Кахой издевалась. Спрашивает его: «Каха, ты хочешь зефир?» Он отвечает: «Нет, не хочу». А Манана делает вид, что его не слышит, и снова спрашивает: «Каха, ты хочешь кофе?» Он отвечает: «Да, хочу!» И Манана ему зефир приносит. Говорит: «Ты же хотел зефир – вот ешь». Ну разве после этого ей не должна на голову люстра упасть? Скажи!

– Я не вернусь к ним, – твердо заявила Нина. – Я Манане никто. Не родственница, не невестка. И для Мераби я никто. Пустое место. Он только рад будет, если я уеду. Или даже не заметит, что я уехала.

– Как же не заметит? – хохотнула Шушана. – Очень заметит! Весь город уже заметил, что он не мужчина!

– А если Мераби станет мужчиной и будет за тобой ухаживать? – уточнила ласково Жужуна.

– Это как? – спросила Ирма. – Сейчас уже я не поняла.

– Ну, если все по правилам будет! Если Мераби будет цветы дарить, приятные слова говорить, тогда он сможет тебя завоевать? – У свахи горели глаза.

– Кто? Мераби будет завоевывать? Да все мужчины одинаковые! Они не воины! Наобещать, выпить, на уши лапшу намотать – это они могут, а за женщину воевать – не способны! – заявила Шушана. – У нас женщины воюют. Нет, я все-таки их зарэжу, этих родственников. Что они со мной делают? Когда у меня будет спокойная жизнь? Зэник, ты вылез, какое счастье ко мне пришло. Давай я умру за твое покушать, а потом тебе живот чесать буду! Вот, мясо тебе сварила. Ике такого мяса не варила, как тебе сварила!

В этот момент в дверь настойчиво начали звонить. От неожиданности Шушана выпустила пса из рук, и Зэник снова скрылся под плитой.

– Кто это? – удивилась Шушана. – Кто там? – крикнула она в коридор.

– Шушана, кому ты кричишь, тебя никто не слышит, – спокойно сказала Ирма. – Иди дверь открой.

– Кто в дверь звонит? Только чужие. Не пойду открывать, – заявила Шушана. – Значит, что-то случилось. Я больше не хочу себе нервов. У меня на Зэника и Нину все нервы ушли.

В дверь опять позвонили.

– Ирма, иди ты открой, – попросила Шушана.

– Почему я? Не хочу я дверь открывать! Ты хозяйка, ты и открывай. Я в своем доме буду двери открывать.

– Ладно, я открою, – вздохнула Нина.

Она открыла дверь и чуть в обморок не упала – перед ней стояла Манана. В торжественном балахоне и в лучшей чалме. В одной руке она держала веер, в другой – крошечную, расшитую бисером вечернюю сумочку.

– Манана Александровна? – ахнула Нина.

В коридор высунулись три человеческие и одна собачья головы. Даже Зэнику стало так интересно, что он переборол свой страх.

– Манана Александровна! – запричитала Шушана с резким грузинским акцентом, которого у нее отродясь не было. – Что же вы звоните? Вы же нам родная, так заходите. Я сейчас кофе сварю.

Манана торжественно прошла на кухню и уселась на стул, не выпуская из рук сумочку.

– Да вы положите сумочку! Никто же не возьмет! Что вы так нервничаете? – всполошилась Шушана и принялась отнимать у Мананы сумочку. Та не сдавалась.

– Кто украдет? – чуть не кричала Шушана.

– Мне так удобнее, – отвечала Манана.

– Шушана, прекрати немедленно, иди вари кофе, – Жужуна первая взяла себя в руки. Приход Мананы был событием из ряда вон выходящим. Практически землетрясением. Шушана уже слишком разнервничалась и попыталась забрать у гостьи еще и веер.

– Манана Александровна, у нас тут кондиционер! Смотрите, какой хороший, какой большой, как сильно дует! Вам не нужен веер!

Но Манана продолжала обмахиваться, будто ей было так душно, что она сейчас упадет в обморок.

Коллекцией Мананиных вееров Нина искренне восхищалась. Та с веером вообще не расставалась никогда, даже дома. Каких только у нее не было – с резными деревянными ручками, с ручками из слоновой кости, с кружевами, расписанные вручную, старинные и современные, большие и маленькие, разных цветов, яркие и неброские.

И еще Нина знала – с помощью веера Манана скрывала свой недуг. Если она не держала в руках веер – у нее начинался тремор.

– Манана Александровна, может, вам к врачу надо? – спросила однажды Нина, увидев, как свекровь массирует кисть, чтобы успокоить тремор.

– Зачем? – Манана взяла веер, и рука, почувствовав привычный предмет, успокоилась.

По вечерам Манана усаживалась к инструменту и играла этюды Глазунова, считая, что именно они помогают от артрита.

– Глазунов хорошо влияет на мой артрит, – говорила она, и Нина замирала от восторга. Играть так артритными пальцами! Что уж говорить, Манана умела увлечь, удивить и поддержать интерес к себе. Вот и сейчас она наслаждалась замешательством Шушаны и явным интересом Жужуны. Ирма же разглядывала дно кофейной чашки, будто увидела там свою судьбу.

– Манана, у тебя новая чалма? – решила начать беседу Жужуна.

– Нет, старая, – ответила Манана.

– А помнишь, в молодости твои чалмы производили фуроры! – искренне вспыхнула Жужуна. – Ни у кого таких не было. Это был твой фирменный стиль и знак. Твою чалму всегда первой замечали! Я тоже хотела так чалму носить!

– И почему не носила?

– Ты что! Мне же не идет! Это к твоему лицу чалма идет. С твоим профилем! – Жужуна не зря считалась лучшей свахой в городе – знала, как начать сложные переговоры. Она улыбалась и восклицала, и Манана вроде бы как оттаяла.

– Это раньше так было. А сейчас даже дома ношу, сшила себе домашнюю, у меня уже не такие волосы, как были в молодости, – скромно ответила Манана.

– А как поживает Мераби? – великосветским тоном поинтересовалась Жужуна.

– Как поживает? Совсем летает, если такое допустил! – махнула рукой от отчаяния Манана. – Я его вызвала с работы и спрашиваю: «Ты что, взлетел, что с Ниной так обращаешься? То есть никак не обращаешься!»

– Почему взлетел? – уточнила Нина, которая была взволнована не меньше Шушаны.

– Это значит, он с ума сошел, – объяснила Ирма.

– А он? – Шушана чуть кофе не пролила от волнения.

– Мужчина… что с него взять? Сделал вид, что оглох и меня не слышит. – Манана принялась обмахиваться веером.

– Почему ты его в покое не оставишь? – ласково спросила Жужуна.

– Он мой единственный сын! Как я могу его в покое оставить? – удивилась Манана. – Вот если бы у меня было два сына, тогда пожалуйста!

Жужуна покачала головой и улыбнулась.

– Нина, пойдем домой. – Манана наконец обратилась к ней. – Тебе сложно, что ли? Пожалей меня. Ты не представляешь, как я сюда ехала за тобой! Меня пять раз машина должна была сбить. Нет, шесть раз. Последний раз, когда я сюда дорогу переходила. Нино, ты мне сейчас очень нужна. Там Римма ругается, говорит, что я у нее свет ворую! Как ты уехала, она сразу начала мне претензии говорить. И забыла, что я ее белье стираю. Ты умеешь с ней разговаривать, она тебя любит, прошу, Нина, поговори с Риммой. Скажи, что я не ворую, а случайно у меня получилось.