Ураган - Ульяна Соболева

Определить ее личность. Отправить образцы тканей или крови на экспертизу ДНК. Что с отпечатками пальцев?

– Сожжены подушки пальцев.

– Предусмотрительная сука… – она планировала это убийство, планировала тщательно, и ни в одном протоколе об этом не сказано. Упор идет на спонтанное решение под действием наркотика. – В крови преступницы обнаружены следы наркотических веществ?

– Нет. Более того, она чиста вообще. Никогда не употребляла.

И опять ни одного слова в протоколе, написанном Мертвым. А тот не мог не знать. Результаты анализов он получил первым.

– Когда ты получишь ответы?

– Максимум через двадцать четыре часа.

– Доложить мне лично и никакой утечки информации.

Отключил звонок. Мертвый – самый страшный палач со времен появления отряда. Более жестокого и хладнокровного солдата у Лиса не было давно. У Мертвого признавались все. Всегда. И сейчас возникла пауза. Заключенная более суток под арестом. Из всех пыток провели только одну – ледяная вода. Признаний тоже нет. Все поверхностно. Но Лис так же знал, что Мертвый использует самые различные методы давления, в том числе и медленные пытки. Возможно, у этого монстра свои методы, и не стоит придавать значения подозрениям одного из охранников. Вот только Лис никогда не стал бы тем, кем являлся, если бы доверял хоть кому-нибудь. И не имеет значения, насколько преданным и исполнительным был воин. Доверие во все времена было слишком большой роскошью.

Лис снова просмотрел бумаги по Свиридовой. Двадцать четыре часа. Целые сутки. Чёртова уйма времени, которую его будут одолевать сомнения. А этих мерзких тварей он не любил ещё больше, чем зарвавшихся Вороновых, возомнивших о себе слишком многое в последние годы.

Пол года назад Лис поверить не мог в такую удачу – получить в собственное распоряжение самого сильного из этого проклятого клана, сделав его своим подчинённым. И теперь эта девка. Кто знает, что связывало их в прошлой жизни Мертвого? Только эти двое. Хотя…По губам генерала расползлась змеиная улыбка. Уже через несколько часов он и сам может получить ответы на все свои вопросы.

Лис откинулся на кресло попутно набирая телефонный номер:

– Через полчаса. Детектор лжи. Мертвый.

***

Я стоял совершенно один в зале с каждой убегающей минутой всё больше теряя надежду на то, что буду простым свидетелем процедуры, уготованной Лисом. Но время шло, а генерала всё не было, и шансы, что именно мне досталась главная роль в этом действе, становились всё больше и весомее.

Лис любил проделывать подобное с испытуемыми – заставить их ожидать, сходя с ума от неизвестности и трясясь от страха до тех пор, пока те не потеряют концентрацию о не откроют свой разум для «детектора». Единственного вида допросов, который любил устраивать сам Лис. Он же был и единственным, кто способен устроить этот самый «детектор лжи».

Дверь открылась, и в зал вошёл Лис в сопровождении двух своих псов. Один из них был именно тем, кто помогал мне на первом допросе Дарины. И сейчас, тварь, не позаботился даже о том, чтобы скрыть триумфальный блеск в глазах. Закусил щеку, стараясь не выдать ту волну ненависти, что прошла по телу при взгляде на ублюдка.

Оба наемника подошли ко мне с разных сторон, держа в руках железные кандалы на длинных цепях. По большому счёту, в них не было особой нужды. Один я не смог бы одолеть их троих во главе с самим генералом. Но, тем не менее, эти кандалы несли в себе особую цель – они в достаточной мере унижали испытуемого, что, опять же, способствовало лучшему проникновению в его сознание.

Лис остановился напротив, молча наблюдая, как меня приковывали к огромной колонне с торчащими металлическими крюками. В его руках не было никакого инструмента или прибора, похожего на обычный Полиграф. Мне уколят «элексир правды» запрещенный во многих странах и заставят говорить

Псы закончили своё дело и встали по бокам от меня.

– У меня появились сомнения, Мертвый… – наконец, заговорил Лис. – Сомнения относительно тебя. А я не люблю быть неуверенным. В чём бы то ни было… – он внимательно всмотрелся в моё лицо. – Может, тебе есть что мне сказать, Мертвый?

– Всё, что я должен был сказать Вам, я уже изложил в протоколах.

– Вот как? То есть ты даже не поинтересуешься, по какой именно причине висишь здесь, прикованный цепями?

Я пожал плечами:

– Если я вишу здесь по Вашему приказанию – значит, на это действительно есть важная причина.

Лис молча кивнул и прищурился, сосредотачиваясь на мне. После укола прошло достаточно времени. В голове вдруг зашумело, а собственные веки вдруг показались неподъёмными. В глазах появилась резкая боль, будто в них плеснули кислотой, и на секунду всё вокруг погрузилось в кромешную тьму.

Видимо, я потерял сознание, потому что когда открыл глаза, то обнаружил себя лежащим возле колонны на полу. Я огляделся вокруг, растирая запястья, уже освобождённые от оков. Какого хрена? Почему они оставили меня здесь одного?

В этот момент вдруг распахнулась дверь, и в помещение влетела запыхавшаяся Дарина. Я буквально оцепенел, наблюдая, как она захлопнула дверь, прислоняясь к ней спиной и поворачиваясь ко мне лицом. Облегчённо улыбнулась, оглядывая меня с головы до ног.

– Максим, что же они сделали с тобой?

Она подбежала ко мне и схватила за руки, переворачивая ладонями вверх, прикасаясь к ним губами, подняла на меня взгляд и провела рукой по щеке, запуская по телу мириады искр, вспыхнувших под кожей там, где прикасался нежный бархат её ладоней.

А я словно упал в ступор, пытаясь понять, каким образом ей удалось освободиться. Неужели Андрей? Но как? Даже если Радич уже получил послание, то они всё равно не могли за столь короткий срок достать те бумаги… и флешку.

Я отстранил её от себя, схватив за плечи и напряжённо вглядываясь в такое любимое лицо, будто наполненное сейчас сиянием радости и заботы.

– Что за чертовщина? Кто тебя освободил?

Дарина прильнула ко мне, прижавшись щекой к груди, и я закрыл глаза, наслаждаясь прикосновением к ней и её запахом… Запахом, которого, чтоб мне сдохнуть, не было.

– Это не важно, Максим. Боже, любимый! – она приподнялась на цыпочки, прижимаясь к моим губам. – Я так рада, что всё это закончилось.

Я ответил на поцелуй, жадно сминая пухлые губы, кусая их до крови, и, стараясь не кривиться, когда понял, что это лишь иллюзия вызванная проклятым наркотиком. А после резко развернул её спиной к себе и толкнул на пол, ставя на четвереньки. Разодрал на ней одежду под истошные крики и слёзные