Холод южных морей - Юрий Шестера

Увидев поблизости небольшую льдину, капитан решил воспользоваться ею, чтобы наколоть льду для сохранения продуктов. А Андрей Петрович из собственного опыта знал, что это было большой проблемой для мореплавателей, вспомнив при этом, в частности, о большом количестве свежей рыбы, выброшенной за борт во время перехода «Надежды» из Петропавловска на Камчатке в Японию.

Матросы же всего за полтора часа привезли его на шлюп столько, что наполнили шесть больших бочек, котлы и все артиллерийские кадки, чем капитан остался несказанно доволен.

— А теперь проведем эксперимент, Андрюша, — таинственно поведал Фаддей Фаддеевич и приказал кокам, не сообщая об этом офицерам, из растопленного льда приготовить чай для кают-компании.

Когда же те нашли, что вода была превосходной и чай вкусен, капитан облегченно вздохнул:

— Теперь у нас не будет проблем со свежей пресной водой во время всего плавания во льдах.

25 декабря, когда шлюпы лавировали при противном ветре с юга, Беллинсгаузен приказал офицерам «Мирного» во главе с капитаном прибыть на «Восток» для участия в молебне по случаю изгнания французов из России в Отечественную войну 1812 года.

Молебен был отслужен с коленопреклонением. Матросам в обыкновенные дни готовили солонину пополам со свежей свининой, но по случаю сегодняшнего события приготовили любимое кушанье русских — щи из кислой капусты и свежей свинины, пироги с рисом и мясом, а после обеда роздано было каждому по полкружки пива. В четыре же часа дня выдали еще и по стакану пунша с ромом, лимоном и сахаром. После этого матросы были столь веселы, будто находились в праздничный день в России, а не в Южном Ледовитом океане среди туманов, пасмурности и снегов.

После праздничного стола в кают-компании Беллинсгаузен пригласил Лазарева и Андрея Петровича в адмиральскую каюту.

— Уже плаваем вместе, почитай, полгода, а вы с Михаилом Петровичем так толком и не познакомились, — сказал Фаддей Фаддеевич, обращаясь к Андрею Петровичу.

— Живем в соседних домах, а тропинка между ними так до сих пор и не протоптана, — отшутился тот.

— Значит, будем протаптывать, — констатировал Фаддей Фаддеевич.

Все расселись па местам, благо, вестовые уже внесли кресло капитана «Востока». «Видимо, предстоит долгий разговор», — предположил Андрей Петрович.

— А я вас, Андрей Петрович, видел в Новоархангельске, — первым начал Лазарев.

— И я вас, Михаил Петрович, но только мельком. Меня тогда, честно говоря, поразило, что морской офицер в довольно солидном возрасте до сих пор ходит в мичманах.

— Вы не совсем правы, Андрей Петрович, — мягко улыбнулся тот. — Я уже тогда был лейтенантом и, между прочим, командовал «Суворовым».

— Прошу прощения, Михаил Петрович! — смутился Андрей Петрович, прекрасно зная, как ревностно относятся офицеры к воинским чинам. — Еще раз прошу извинить меня за невнимательность! Я тогда, исполняя обязанности коменданта крепости Росс в Верхней Калифорнии, был очень озабочен усилением ее обороны, заехав ненадолго в Новоархангельск, чтобы отобрать пушки и переправить их в крепость.

— От индейцев? — заинтересованно спросил Лазарев.

— Нет, от испанцев. Дело в том, что после изгнания Наполеона Фердинанд VII, король Испании, вернулся со своим двором в Мадрид и сразу же дал негласное указание губернатору Верхней Калифорнии в обход, разумеется, российского правительства удалить русских с ее территории.

— И чем же закончилось это противостояние? — живо и крайне заинтересованно спросил капитан «Мирного».

— Да ничем… К этому времени Мексику, как впрочем, и все колонии Испанской Америки, сотрясало национально-освободительное движение их народов. Так что испанцам стало не до нас. А по уверению нашего генерального консула в Рио-де-Жанейро господина Лангсдорфа, испанскому владычеству в Америке вообще приходит конец.

— Прямо как в русской поговорке: «Сам не гам и другому не дам!» — вмешался в разговор молчавший до сих пор Фаддей Фаддеевич.

— Прошу прощения, господа, но у меня создалось впечатление, что у вас сложились особые отношения с господином Лангсдорфом? — осторожно спросил Михаил Петрович.

— Ничего удивительного, — пояснил Андрей Петрович, — мы вместе плавали на шлюпе «Надежда» под командой Крузенштерна и хорошо знаем друг друга еще с тех времен. Григорий Иванович — прекрасный ученый-натуралист, член-корреспондент Петербургской академии наук, и я уверен, что в скором времени станет ее действительным членом, то есть академиком. Кстати, мой учитель по ученой части.

— Сразу видно! Я вам, Андрей Петрович, очень благодарен за разработанные вами признаки наличия земель в высоких южных широтах. Замечательная научная работа, так нужная мореплавателям. Недаром вы почетный член Петербургской академии наук! Ведь мы, моряки, всегда отслеживаем наличие морских животных и птиц и знаем признаки их поведения. Но это относится к средним и экваториальным широтам, но Антарктика — это практически не изученный район земного шара, «белое пятно», одним словом. Но когда увидел огромные айсберги и плавающих близ них больших пингвинов в отличие от пингвинов Адели, виденных мною у мыса Доброй Надежды у южных берегов Африки, то, честно признаюсь, у меня аж дух перехватило — ведь где-то рядом должна быть большая земля!

— А почему плавающих? — притворно удивился Фаддей Фаддеевич. — Наши умельцы сподобились изготовлять чучела морских животных и птиц, и теперь можно вволю любоваться ими. Скоро на шлюпе не хватит места, чтобы размещать их. Целый музей! — горделиво похвастался он, радуясь за себя и за Андрея Петровича.

— И кто же изготавливает их? — недоверчиво спросил Михаил Петрович. — Ведь это, как мне известно, тонкое и сугубо специфическое искусство, доступное только опытным мастерам в специальных мастерских…

— Да наши вестовые, — небрежно пояснил Фаддей Фаддеевич. — Андрей Петрович, как бы невзначай, подсунул своему вестовому, Матвею, книжечку по изготовлению чучел. Тот изучил ее, попробовал вначале на чайке, — и он указал на ее чучело, стоящее на книжном шкафу, — а потом пошло-поехало… Сейчас у них своя мастерская со всякого рода материалами и инструментами, которые Андрей Петрович приобрел в Копенгагене и Лондоне. Так что теперь Матвей, толковый и грамотный парень, вроде как ассистент у Андрея Петровича, а мой вестовой, Макар, у него в помощниках.

Лазарев был сражен окончательно и бесповоротно. Фаддей Фаддеевич видел это и торжествовал.

— А посему прошу вас, Михаил Петрович, осмотреть наши музейные экспонаты, — великодушно пригласил капитан «Востока».