Курорт на краю Галактики - Андрей Ерпылев

– Как же вам удалось остаться живым, шеф?..

Кот самодовольно приосанился и сообщил, пытаясь, впрочем безуспешно, пригладить уже практически не существующий ус:

– У нас пуссикэтцев, как и у всех кошек в Галактике, если вы не знаете случаем, по девять жизней…

Но тут же скривился и добавил самокритично:

– Только, похоже, этот взрыв обошелся мне сразу в две, если не в три… Вы не будете против, господа, если мы переберемся сейчас в более приятное место?..

– Да отвяжитесь вы от меня со своими нежностями!

Сильно пострадавший при покушении, но не растерявший природной живости и самообладания кот, то начинал расхаживать взад и вперед, подгоняя сам себя хлыстом почти безволосого хвоста, чудом сохранившего на кончике пучок изрядно обгоревшей шерсти, то принимался остервенело вылизывать беспокоящий его бок, то свирепо точил когти о синтетическую обшивку кресла. Сторонний наблюдатель, знавший его столько же, сколько и мы с Лесли, мог бы авторитетно утверждать, что маркиз мур Маав вне себя от ярости и, попадись ему на глаза причина, ей никак нельзя было бы позавидовать.

– Вы лучше скажите мне, почему этот проклятый ценакиреманский террорист везде и всюду идет на шаг впереди нас? Как, скажите на милость, он узнал, что мы охотимся за ним?

– Позвольте вставить слово! – отважилась я, наконец, прервать монолог разъяренного полковника и когда он милостиво кивнул обгорелой головой, продолжила:

– А разве не вы сами приказали заблокировать двери номеров, перепутав при этом номер уровня? Разве не лично вы санкционировали и возглавили столь шумное задержание, что переполошили весь жилой сектор? Разве не пришлось нам вызволять из колонны Зареганду-диу при помощи целой слесарной бригады? Разве не видела нас со спасенной половина станции? Разве…

При каждом моем слове Ррмиус все больше съеживался, уменьшался в размерах, сжимался, пока не достиг исчезающе малых величин, но уничтожать его совсем не входило в мои планы, поэтому я добавила, перечислив сполна все его промахи:

– Хотя, что говорить: виноваты мы все!

Странно, незаметно для себя, но я уже пересекла незримую грань и уже совершенно сознательно причисляла себя к этой странной команде…

– Поэтому, давайте думать, что делать дальше, а не заниматься самоистязанием и взаимными обвинениями… Прямо, как бабы какие-то!..

Лесли, пребывавший в какой-то прострации все это время, вдруг встрепенулся.

– Доза, дорогая, а что вы говорили мне сразу после того, как очнулись? Что-то такое о женщинах…

Я, усилием воли, преодолела желание зажмурить глаза и «бросилась в воду»:

– Ваш террорист – не женщина, а мужчина.

Кот замер на половине недовылизанного бока, а Джонс даже привстал с кресла, выпучив и без того не маленькие глаза намного больше отпущенных им природой пределов.

– ???..

Я вздохнула и принялась объяснять обоим свой сон, прерванный взрывом, чуть было не ставшим роковым для всех нас.

Еще не дослушав до конца, мур Маав хмыкнул и вернулся к прерванному занятию, а Лесли плюхнулся обратно в кресло со снисходительной улыбкой на лице.

– Увы, дорогая моя Даздравора Александровна, я должен вам прямо и нелицеприятно заявить и, думаю, что господин полковник меня целиком и полностью поддержит…

Ррмиус важно кивнул, не прерывая ни на секунду своего важного и ответственного занятия.

– …Что, всякого рода сны, видения, озарения и спиритические намеки лежат вне компетенции Комиссии. Вероятно, будь на моем месте медиум или другое лицо, ответственное за общение с миром духов…

Ох и разозлил он меня своим менторским тоном!

– А я вам, Лесли, вместе с Комиссией вашей и начальником паленым, прямо и нелицеприятно заявляю, что интуиция, тем более сны (вещие, я думаю), никогда и никого не подводили. Вот помнится, года полтора назад…

– Нельзя ли ближе к делу? – пробубнил кот, выплевывая клочок шерсти (экий неряха, право!) прямо на пол. – Что вам там привиделось в вашем «вещем» (так и сказал, лев недоделанный, будто в кавычки слово «вещий» вставил!) сне.

– Вы сначала, – заявила я агрессивно, так как донельзя была раздосадована снисходительностью обоих, умудренных опытом «бойцов невидимого фронта», – точно, слово в слово, процитируйте мне вашу… Как там она называется?..

– Ориентировку, – подсказал Лесли, многозначительно взглянув на полковника, снова занявшегося своим боком.

Странное дело: удобрения у него на языке что ли! Двух часов не произошло с печального инцидента, а опаленный до голой шкуры бок уже подернулся густой бело-рыжей стерней, напоминая уже не уродливую плешь, а свежеподстриженный английский газон. Чудеса в решете, да и только!

– Ну, ориентировку, что ли…

– Господин полковник…

Тот отрицательно помотал головой, еще раз сплевывая на ковер.

– Не имею права, Джонс. Вы же отлично знаете инструкции…

– Да какие там церемонии, полковник? Дело ведь идет о жизни и смерти. Может быть она действительно…

Безапелляционное:

– Отстаньте. Оба.

– Ну, господин мур Маав…

Я не выдержала:

– В самом деле, Лесли: отстаньте вы от этого замшелого бюрократа! Сидит на своих ориентировках, словно собака на сене… Моя бабуля про таких знаете как говорит: «Сам не гам и другим не дам»! У-у-у, держиморда кагэбешная!..

Кот, похоже, серьезно обиделся. Минуты две он пыхтел, насупившись и напрочь забыв про «возделывание насаждений» на своем обгоревшем боку, а потом тихо-тихо так переспросил, сдержанно-яростным шепотом:

– Как, позвольте, вы меня назвали, милейшая Даздравора Александровна?..

Однако, я уже не в состоянии была обращать внимание на подобные психолого-физиогномические тонкости, так как привычно закусила удила и понесла. В такие моменты, как известно, мне лучше поперек пути не становиться, будь ты хоть из КГБ, хоть из самой администрации Президента…

– Для кого милейшая, для кого и нет! Кстати, как-то недавно кто-то из присутствующих здесь назвал меня «Дозой»… Нет, даже «Дозочкой»! Так вот: называть меня подобным образом я позволяю только родным, друзьям, да самым близким из знакомых! А всяким там облезлым вонючим четвероногим, блохастым, к тому же, пусть и в больших чинах…

– Кто это тут блохастый? – фальцетом завопил Ррмиус, поднимая дыбом всю имеющуюся в наличии шерсть. – Да ведь именно по вашей вине, противная девчонка…

– Успокойтесь же, господа! – Лесли вскочил на ноги, видимо, не на шутку перепугавшись, что спор на повышенных тонах, да еще с переходом на личности, может закончиться весьма непредсказуемым образом, скорее всего, безобразнейшей потасовкой. – Прошу вас, господа, успокойтесь!..

– Пусть девчонка! – бушевала я, не слушая его. – Пусть даже противная, но не такая жадная и подлая, как некоторые…

– Это я-то жадный?..

– Да! Да-да-да! Да и еще раз да!..

– Это я-то подлый?..

– Непременно! А еще: нудный, противный, облезлый…

Кот несколько секунд глотал воздух, потеряв, без сомнения, дар речи, а потом выхватил, по своему обыкновению, ниоткуда, смятый листок бумаги и звучно припечатал его к поверхности журнального столика, едва не расколотив вдребезги толстенное стекло, составляющее ее. В наступившей тишине только жутко скрежетнули его когти, убирающиеся в подушечки лапы и оставляющие на сверхтвердом материале столешницы длинные параллельные борозды…

Я схватила бумажку со слегка обугленным краем (ей тоже изрядно досталось от взрыва!) и вчиталась в ровно отпечатанные строки. Уже хорошо известную мне информацию, переданную, нужно отдать должное, Ррмиусом дословно, завершала подпись: «Передал агент „Братка Ни…“. Дальше текст отсутствовал, сгинув без следа вместе со сгоревшей бумагой.

– Что это за «Братка Ни…»?

Лесли пожал плечами, опасливо глядя на никак не желающего успокаиваться начальника.

– «Братка Ни…» – это «Братка Никифор», – нехотя сообщил мур Маав, подумав и решив, все-таки, выдать важную тайну. – Это позывной агента, если хотите: кличка, прозвище… Но настоящего имени своего информатора я вам никогда не раскрою, не надейтесь! Можете меня пытать!..

Я находилась уже в таком состоянии, что на секунду настолько явственно представила себе некоторые любительские пытки бедного Ррмиуса и мне внезапно стало его жалко… Хотя истина, господа, есть истина…

– Вы что, полковник, анекдотов по чукчей никогда не слышали?

Ответом мне был только недоуменный взгляд двух пар глаз, ставших одинаково круглыми, хоть и с разной формы зрачками…

– Братка Никифор! – процитировала я навскидку нечто очень «бородатое». – Ты где, однако, была? Однако, в райцентр ездила, жену в роддом возила…

15

– Вы думаете, это может сработать?

Выслушав мой план, оба сотрудника КГБ сперва отвергли его как явную «дамскую чушь», но затем, постепенно, задумались над ним и, после множества оговорок и моря критики, со скрипом признали, что в нем есть «некое рациональное зерно».