Через три войны - Иван Тюленев

Учтя особенности местности, расположение сил противника, его оборону, командование Южного фронта определило основное операционное направление для действий конницы через Воронеж на Касторную. Это направление по кратчайшему пути выводило корпус в тыл противника. С захватом Воронежа и станции Касторной срезался клин, образованный войсками белых в районе Орла. А разгром корпусов Шкуро и Мамонтова вел к срыву авантюристического плана похода Деникина на Москву.

К началу боевых действий в районе Воронежа конный корпус Буденного имел 4-ю и 6-ю кавалерийские дивизии, приданные корпусу конные подразделения 8-й армии, железнодорожную стрелковую бригаду и две бронеплощадки. Всего в корпусе было около 5500 сабель, 594 штыка, 180 пулеметов и 26 орудий.

Силы белых в районе Воронежа составляли: корпус Шкуро (до 5000 сабель, около 2 полков пехоты и 7 бронепоездов) и конный корпус Мамонтова (3000-4000 сабель). Общее командование конницей противника принял на себя Шкуро. Корпуса белых находились на значительном удалении один от другого и действовали разрозненно. Поэтому численного превосходства белогвардейцев в решительные моменты боя почти не ощущалось.

В сражении под Воронежем и Кромами врагу был нанесен чувствительный удар. Наделавшая много шума своими грабежами белая конница Мамонтова и Шкуро с позором отходила на юг. В районе станции Касторная, на скрещении железных дорог Воронеж - Курск и Елец - Валуйки, прикрываясь реками Олым и Кастора, белогвардейские войска вновь создали сильную группировку. В этот район были стянуты офицерские полки так называемой Марковской дивизии. Здесь же было сконцентрировано много техники, вплоть до танковых подразделений. Танками марки Рено, только что полученными из Франции, белогвардейское командование намеревалось устрашить и остановить части Красной Армии.

Чтобы овладеть касторненским оборонительным рубежом, предстояло форсировать реку Олым. Это была невероятно трудная задача. Река к тому времени, несмотря на сильные морозы, еще не замерзла. Танки маневрировали перед передним краем, в глубине обороны противника; на железнодорожных линиях Елец - Касторная - Оскол, Касторная - Нижнедевицк курсировали до десятка бронепоездов.

Наша 4-я кавалерийская дивизия занимала район Ведуга, Гнилуша, Меловатка. Она должна была наступать в направлении Касторной и разбить противостоящую ей группировку противника. 6-я кавалерийская дивизия сосредоточилась в районе Киевка, Новая Ведуга. Ей ставилась задача: наступать в направлении станции Касторная, обеспечивая левый фланг корпуса.

Начальник штаба корпуса Виктор Андреевич Погребов, начальник оперативного отдела Степан Андреевич Зотов и я долго сидели и ломали голову над тем, как в создавшихся условиях провести Касторненскую операцию. Казалось, все было против нас.

- Как назло, и погода ни к черту, - хмурился Виктор Андреевич, - да и дивизии наши сильно разбросаны. Правый фланг - Успенское, в 40 верстах. Туда только подошли 11-я кавалерийская дивизия и бригада Колесова. 4-я и 6-я дивизии - на левом фланге.

- Позвольте, Виктор Андреевич, мне кажется, такое расположение частей позволяет корпусу нанести противнику концентрические удары с обоих флангов, - высказал я свое мнение.

- Верно, - согласился наштакор, - но для этого нужно иметь численное превосходство, которого у нас нет.

Начальника штаба поддержал начоперотдела С. А. Зотов.

- Да, погода для наступления, конечно, неподходящая. Но что остается делать? - настаивал я на своем. - Топтаться на месте, чтобы противник вновь навязал нам свою волю? Пойдем к Семену Михайловичу, доложим ему наши соображения, пусть он скажет свое слово.

Так и решили.

Когда мы переходили улицу, порывистый ветер со снегом чуть не валил нас с ног.

- Держись, Тюленев! - весело крикнул мне Погребов. Когда мы вошли в сени и стряхивали с себя снег, он сказал:

- Видал, какая погода? А ты говоришь - наступать. Да в такую погоду хороший хозяин собаку со двора не выпустит.

Буденный нас ожидал. Зотов доложил ему наши соображения, упомянув о неподходящей погоде.

- А я считаю, погода самая подходящая для нашего наступления, - сказал Семен Михайлович. - Обеспечит нам внезапность. Надо полагать, беляки нас не ожидают, а мы им как снег на голову свалимся.

Говорил Буденный убедительно. Взвешивая все "за" и "против", он подробно изложил нам план предстоящей операции.

- Наступать надо завтра же утром, при любой погоде, - заключил Семен Михайлович.

Больше всего Буденного беспокоило, успеем ли мы передать приказ, чтобы все части корпуса подготовились к наступлению.

Решили, что в 11-ю дивизию и в бригаду Колесова поеду я, в 4-ю Потапов, а Семен Михайлович со штабом будет находиться на левом фланге, в главной группировке.

Было очень поздно, когда я вернулся из штаба. Ординарец ожидал меня с ужином.

- Не до ужина, готовь лошадей, выезжаем в 11-ю дивизию.

- В такую-то стужу? Да ведь до одиннадцатой верст сорок.

- А хоть бы и сто! Нужно ехать.

- Мне что, я готов. Пока вы покушаете, лошади будут готовы.

Ночью я со взводом охраны выехал из Стадницы, где был штаб корпуса. Снежная метель продолжала свирепствовать, мороз крепчал. За околицей села бойцы еще раз проверили седловку копей, а я тем временем уточнил по карте маршрут.

Двигаясь переменным аллюром, мы в точно намеченный срок добрались до штаба 11-й дивизии.

Когда я вошел в штабную избу, с головы до ног облепленный снегом, все а здесь собрался весь командный состав дивизии - удивленно посмотрели на меня.

- Вы из штаба Буденного? - спросил начдив Матузенко.

- Так точно! - Я еле шевелил языком, долго потирал замерзшие руки и наконец вытащил пакет с приказом о наступлении.

Матузенко быстро пробежал его глазами, удивленно взглянул на меня, потом вслух прочел приказ находившимся здесь комиссару дивизии Озолину, комбригам Маркозашвили, Подмозко, Патоличеву и Колесову.

- Все будет в порядке, Тюленев, так и доложите товарищу Буденному, сказал Колесов после оглашения приказа, обращаясь ко мне как к старому знакомому.

- А я не собираюсь уезжать, мне приказано остаться с вами.

Комбриги получили боевую задачу. Замысел операции был прост: атаковать противника с юга и севера, окружить и разгромить в районе станции Касторная.

Расходились далеко за полночь. Мне отвели квартиру для отдыха, но я с удовольствием принял приглашение комиссара Озолина и пошел к нему.

Квартировал комиссар дивизии в бедной крестьянской хате. Мы с удовольствием растянулись на охапке душистого сена, брошенного ординарцем прямо на пол. Усталость после трудного пути давала себя знать, слипались веки, но мне хотелось поближе познакомиться с Озолиным, поговорить с ним, поподробнее расспросить о боевом и политическом состоянии дивизии.