И Боги порой бессильны (СИ) - Токарева Ольга "molishna"

С трудом протиснувшись сквозь плотную стену спин матросов, осмелевших и вновь облепивших сундук, Ардим, нахмурившись, с недоумением смотрел на находку. Для убедительности протер глаза.

– Да, что ты глаза трешь, мать твою за ногу, – боцман своей тяжелой рукой подтолкнул тумаком худую спину лекаря, и тот, не устояв на ногах, свалился на сундук, успев зацепиться руками за откинутую крышку.

– Что творишь?! – гневно выкрикнул Ардим. – Может, она мертвая?

Вокруг рундука вновь стало свободно и светло, и даже Эдион отступил на пару шагов и в недоумении почесал пятерней свою светлую шевелюру. Смертей он видел в море немало, а вот мертвого ребенка видеть не доводилось.

Лекарь тем временем наклонился над девочкой, поводил над ней руками, повернулся с надеждой и счастьем в глазах.

– Живая. Только очень слабенькая. В каюту мою отнести нужно.

Матросы пугливо переглядывались, но прикасаться к ребенку не спешили, вдруг этот жалкий лекарь врет?

– Эх вы, бравые волки, вам бы только у мамкиной титьки сидеть, – Эдион сделал пару шагов, наклонился над сундуком, подхватил девочку на руки. На копне ее рыжих волнистых волос сразу заиграли лучи дневного светила. Мертвецки бледное личико было осунувшимся, руки и ноги свисали плетьми, подтверждая, что девочка находится без сознания.

Боцман внёс незнакомку в каюту лекаря, положил на лежанку.

Ардим сразу подсел возле нее, подхватив худенькое запястье, стал слушать пульс. Тяжко вздохнув, посмотрел на Эдиона.

– Девочка на грани жизни и смерти. Обезвожена, сильно. Даже не понятно, как выжила в этом сундуке?

– Может, мать его, какой корабль в шторм попал, вот она и спаслась таким способом?

– Скорей всего так и есть. Не будут же сундук с ребенком в море выбрасывать. Ты, Эдион, ступай, а я уж займусь лечением.

Боцман не стал мешать Ардиму, хоть мужичонка он и противный, но дело свое знает, как родную мать.

Выйдя на палубу, Эдион ухмыльнулся от вида растерянных лиц морских вояк, смотревших на него в ожидании.

– Чего притихли, мамкины сыночки? – сощурившись, боцман сделал паузу, наслаждаясь могильной тишиной вокруг. – Жива, малявка. Давайте смотреть, какие еще сюрпризы в сундуке лежат?

Моряки заулыбались. Накаленная обстановка вокруг сразу разрядилась. Послышались смешки, тычки и радостные возгласы.

– Так может это, Горану какая русалка подарочек подкинула?!

– А-га-га-га-га, – раздался радостный хохот команды.

– Так-так и есть! Как увидела она его завлекательные телеса, так и покоя лишилась. А он, не будь дураком, кто ж от красоты откажется? Путь долгий до своей бабы, вот и не утерпел.

Очередной гогот морских волков разнесся по палубе корабля.

Плечи Горана тоже сотрясались от смеха.

«Пусть смеются бравые ребята, а что я ростом мал да телосложением хил, так меня и такого родная баба любит».

Наклонившись над сундуком, счастливец стал вытаскивать вещи. Раскидав их по крышке, скривился, почесывая за ухом, не понимая, куда в таких нарядах ходить?

– Вот это тебе, Горан, подфартило. И дочка, и наряды – прям надел и сразу на королевский бал.

– Чего сразу дочка?! У меня у самого их пятеро! Не знаешь, откуда приданое брать.

– Я ж говорил, что по дочерям он спец!

Очередной гогот разнесся над синими водами.

– Хватит ржать, мать вашу, подери! Ветер поднимается. Горан, складывай назад свои тряпки, да тащи сундук к себе в каюту, а по приезду домой решишь, что делать со всем эти добром.

Зоран хлопнул земляка по плечу.

– Ты это, Горан, не расстраивайся. Прибудем домой, тряпки на базаре продашь, а сундук может и в хозяйстве пригодится. Глянь, какой богатый узор. А оковка… такой нигде и не найдешь. Сразу видно, богатому лорду принадлежал, а может, и принцу.

– Скажешь тоже – принцу. А сундук и правда красив. Оставлю в приданое Силине. Только что с ребенком-то делать? У меня у самого семеро. Ты ж просил поделиться. Может, себе девочку заберешь? – с надеждой в глазах Горан посмотрел на земляка.

– Тут уж, брат, прости, морской закон для всех един. Да и баба у меня вредная, загрызет малышку. А хотя погоди, не переживай, может, она очнется и расскажет о себе, а там уж капитану решать, что да как.

Вся команда дожидалась пробуждения малышки. Эдион наведывался к лекарю чуть ли не каждый час, даже посреди ночи раз пять заходил.

– Ну и надоел ты мне, хуже пареной редьки. Сказал же, как только в себя придет, так сразу и сообщу! – взвизгнул Ардим.

– Тише ты, чокнутое отродье! Дите разбудишь!

– Не смей меня оскорблять! – лекарь, выпятив грудь вперед, задрав голову, привстал на носочки, пытаясь дотянуться до лица зловредного морского вояки, выдал из себя с шипением: – Ну, приди ты еще ко мне, когда у тебя кости будут ломить!

Едва различимый стон прекратил перебранку, которая случалась у этих двоих периодически.

Лекарь бросился к лежаку, присел на край, с надеждой в глазах смотрел на бледное лицо девочки.

Ее черные реснички вздрогнули, лицо скривила гримаса, уголки губ опустились, и она зашлась в рыдании.

Эдион двумя шагами преодолел расстояние до кровати, подхватил малышку на руки, прижав к себе, стал качать, приговаривая:

– А чего такая красавица слезы льет? Все беды уже позади. Ты лучше глазки открой, да расскажи, как ты в сундуке оказалась?

Девочка резко распахнула ресницы, чернота глаз утонула в страхе и паники.

– Чего ты так испугалась? – с лаской в голосе зашептал боцман, боясь громогласным тоном еще больше напугать малышку. – Не бойся, деда Эдион тебя не обидит. А вон тот дедушка тебе сейчас попить даст. Ты, наверно, пить сильно хочешь?

Сари справилась с первым страхом, прокатившимся по телу волной. Она сама не понимала, почему ей так страшно? Но голос незнакомого ей человека и его ласковый взгляд успокаивал. Да, теплота и забота, исходящая от него, убаюкивали. Повернув голову, Сари пробежала быстрым взглядом по каюте, задержалась на другом незнакомом человеке, облизнула пересохшие губы.

– Сейчас, моя хорошая, я тебе губы водичкой смочу.

Маленький щупленький старичок намочил тряпочку в стакане и, подойдя к ней, аккуратно, с заботой вытер ее опухшие губы.

Сари схватила его руку и с жадностью припала к мокрой ткани.

– Тише, тише, маленькая. Нельзя тебе сразу много, животик заболит.

Сари не понимала ни единого слова из речи незнакомцев. Она не понимала, кто она и откуда. Единственное, что помнила, так это свое имя.

– Малышка, – боцман с лаской прошелся по рыжим волосам девочки. – Скажи нам, как тебя зовут?

Сари заморгала ресничками и прижалась к горячей груди незнакомца, опять стало страшно от непонятных слов.

– Боится… да и думается мне, что она не понимает, о чем мы говорим. Слишком блуждающий взгляд и страх. Не стоит нас бояться, – лекарь опять поднес к губам девочки мокрую тряпочку, добавил магии для быстрого восстановления организма малышки.

Сделав глоток, Сари с жадностью посмотрела на мокрую тряпочку.

– Вот и умничка. Обрадовала деда Ардима. А теперь больше обрадуешь, когда скажешь, как тебя зовут? – ласковый голос лекаря стал похож на журчавший ручей.

Сари хлопала своими длинными пушистыми ресницами и не понимала, что ей говорят.

– Эх, ты. Твоя мать точно целительницей была? Кто ж так имя у ребенка выспрашивает? Смотри, как надо, – рот Эдиона расплылся в радушной улыбке. Возле уголков глаз сразу образовалась сеточка глубоких линий. – Я – Эдион, а вон тот дед, – боцман указал рукой на лекаря. – Ардим. Эдион, Ардим… – повторил он несколько раз, а потом ткнул в нее легонько пальцем. – А ты?..

Лекарь и боцман затаили дыхание в ожидании ответа малышки.

– Сари.

Сари сама не поняла, как у нее слетело имя с губ.

Ардим и Эдион переглянулись со счастливыми лицами.

– Сари, выходит. И где жила такая красавица?

Плечи девочки высоко поднялись от тяжкого вздоха и резко опустились. Она посмотрела уставшим взглядом на Эдиона, закрыв глаза, прижалась к нему и тихо засопела.