Семь мужей для избранной демоном-драконом (СИ) - Айт Элис

Я откинулась назад, сделала глоток и глубоко вдохнула. Мы не стали подниматься на самый верх, остановились на более низкой смотровой площадке и с удобством устроились в теньке так, чтобы было видно залитую солнцем гавань Фарна. За время, пока мы сидели, уже несколько корабликов с белыми парусами покинули ее, а вместо них вошли другие. На верхушках их мачт весело реяли яркие чужеземные флаги. Жизнь где-то там, далеко, кипела, и мне стало чуть легче на душе.

Возможно, Дамиан прав. Мне стоило благодарить его за то, что он принес меня сюда, где я могла пить вино с видом на сказочный средневековый городок вместо того, чтобы зубрить предмет, который мне никогда не понадобится, и думать, где прикупить доширака подешевле.

Однако стоило вспомнить имя «Дамиан», как настроение опять испортилось. Похоже, это начинало превращаться в правило.

— Как ты попал в коридор рядом с моей комнатой? — спросила я, чтобы отвлечь себя от мыслей о демоне-драконе. — Взломал замок на окне?

— Нет-нет, — Мэйрис покачал головой. — Я воспользовался тем, что оно уже было открыто. Господин Дамиан сказал, что казнит меня, если я взломаю еще хоть один замок во дворце. Он имеет дурную привычку исполнять обещания, а еще не боится испортить отношения с аристократическими родами. Так испытывать судьбу я не рискну.

Н-да, перевела я с Дамиана тему.

— Ты настолько хороший взломщик? — задала я очередной вопрос, надеясь, что теперь оборотень будет говорить исключительно о себе. — Или это специальная магия?

— Никакой магии, только ловкие руки и длинные когти, — он продемонстрировал мне ухоженные ладони, оканчивающиеся коготками. — Ну, и немного отмычки, но пусть это останется между нами.

— Ты же благородный и очень богатый лорд. Зачем тебе такие умения?

— В первую очередь я оборотень. Когда-то из представителей нашей семьи выходили лучшие лазутчики. Теперь этим занимаются менее родовитые семьи, но после первого нападения дьярхов было решено возродить традицию. Дети, рожденные под фамилией эн-Фелис, снова проходят соответствующее обучение. Оно не такое сложное и строгое, как две сотни лет назад, но пару полезных навыков прихватить можно. Особенно если хочешь забраться к интересующей тебя девушке ночью, не потревожив ее родственников или стражу.

Он подмигнул, намекая на ночной визит. Я закатила глаза.

— Значит, не будет никакой будоражащей кровь приключенческой истории?

— О, я их могу рассказать сотни, хотя вряд ли тебе понравится. В процессе обучения взлому я обнаружил, что подбирать ключи к женским сердцам гораздо интереснее, чем ломать отмычки в попытке открыть дверной замок, — Мэйрис пожал плечом. — Передо мной и так открывается большинство дверей в Фарне. А если они остаются закрытыми, я могу проскочить туда через окно. Кто заподозрит шпиона в простом коте?

— И все же ты не только сердцеед, но и ловкий вор.

— Можно и так сказать. Хотя украсть сердце еще ни одной избранной мне не удалось, — повинился кот.

Хвост дернулся, подтверждая, что его хозяин раздосадован из-за этого.

— Ты пытался соблазнить всех моих предшественниц? — удивилась я.

Ну и ну. Похоже, этот шерстистый донжуан действительно не пропускает ни одной юбки.

— Если это можно так назвать. Леди Дарья мне отказала — она обращала внимание только на высоких бородатых мужчин, и в итоге вышла замуж за волка-оборотня. Или он ее на себе женил — это как посмотреть. Леди Катерина, впервые увидев мое превращение, упала в обморок. Наш мир она принять не смогла и живет теперь в отдаленном поместье, общаясь всего с несколькими слугами. Леди Мария влюбилась в эльфа, и на других мужей у нее появилась аллергия. Леди Ольга была куда веселее, но у нее оказалась аллергия на котов, — он расстроенно мурлыкнул. — И ребенок у нее родился обычный, хотя в ее постели перебывало даже больше семи мужчин. Сейчас она ведет более скромный образ жизни и тоже уехала из столицы подальше.

Я кашлянула. Безумно интересно, конечно, — слушать о предыдущих пассиях своего жениха. Хорошо, что Мэйрис в этом статусе надолго не задержится.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Она сама решила уехать? — неожиданно для себя спросила я. — Или ее Дамиан заставил?

— Скорее, ее выжили старомодные придворные дамы, очень любящие распускать сплетни про молоденьких успешных девиц, — пошутил Мэйрис. — Впрочем, и без Дамиана не обошлось. Он на тебя тоже давит, да? Ты из-за него выскочила из комнаты вся в слезах?

— Это было так заметно? — смутилась я.

— Для того, кто хорошо разбирается в женщинах, — да.

Я вздохнула.

— Дамиан, я так понимаю, не из таких.

— Если хочешь сказать, что он бессердечная скотина, можешь не стесняться, — хмыкнул Мэйрис. — Все твои предшественницы от досады на него аж выли. Мы с ним тоже друг друга недолюбливаем, но нельзя не признать, что при его глухоте он хороший правитель. Возможно, лучший изо всех, кто правил Алавиром.

— В самом деле? — с сомнением поинтересовалась я, отпив еще вина.

После того как он меня пытался обмануть, верилось в это с огромным трудом.

— Он первый, кто за долгие десятилетия сумел выгнать дьярхов из нашего мира и закрыть им сюда дорогу. Он восстановил Фарн, поднял королевство с колен и заставляет соседей считаться с Алавиром, хотя почти половина наших земель поражена тленом, а значительная часть населения погибла в войне с дьярхами или сбежала, когда начал распространяться тлен. Ты, наверное, заметила, что дворец полупустой, а в академии не так уж много учеников? Все это — последствия войны и тлена. Но Дамиан не отчаивается и продолжает что-то делать. А ведь он вообще не должен был стать королем и до сих пор не выносит, когда к нему обращаются «ваше величество». Я бы на его месте вообще сошел с ума. Особенно зная, что мне светит такой конец. Поэтому то, что у Дамиана такой тяжелый характер, еще можно простить.

— Какой конец? — насторожилась я.

— А тебе не сказали? — удивился Мэйрис. — Он умрет, как только родится ребенок из пророчества. И на сей раз это будет настоящая смерть.

— Как это? — забеспокоилась я. — Почему это он должен умереть?

Теплый летний день вдруг перестал казаться приятным, а морской бриз — ласковым. В воздухе отчетливо запахло пеплом. Наверное, его из-за крепостных стен принес ветер.

Мэйрис, сообразив, что ляпнул лишнего, натянуто засмеялся.

— Так тебя действительно не предупредили. Му-ур… э-э… Может, я, конечно, просто ошибаюсь…

— Нет уж. Давай, выкладывай правду. Если ее не расскажешь ты, никто не расскажет. Мне уже запретили ходить по дворцу без стражи. Чувствую, Дамиан меня скоро вообще запрет в комнате и привяжет к кровати, чтобы я исполнила придуманный им же самим долг.

Улыбка сползла с его губ.

— Ну, с другими иномирянками он так не поступал, хотя вполне на это способен. Понимаешь… Некоторые опасаются, что ошибки с избранными на самом деле не ошибки. Тебе объясняли что-нибудь про баланс в нашем мире?

— Какой баланс?

— Так, — Мэйрис потер лоб. — Если коротко, то в нашем мире всегда должно находиться определенное количество «свободной» магии. Чтобы мертвое тело ходило и не просто мычало, а думало и управляло государством, нужно забрать и переработать колоссальный объем колдовской энергии. Это очень трудно и опасно. Именно поэтому ходячие мертвецы у нас не бродят по деревенским кладбищам, хотя теоретически такое возможно. Каждое их появление — эпохальное событие, достойное записи в летописях. И оживление — это не разовая мера. Каждый год лучшие волшебники страны собираются, чтобы провести над Дамианом ритуал и насытить его магией до следующего раза.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— То есть в нем сконцентрировано слишком много волшебства?

— Ага. И все бы ничего, но есть пророчество о спасении мира. То самое, где упоминается о тебе. В нем обещано, что баланс будет восстановлен — родившийся у избранной ребенок вберет в себя всю божественную силу этого мира, а ее предыдущий носитель погибнет. А это и есть Дамиан.

— А что если пророчество врет? Оракул — или у кого вы там его добывали — мог ошибиться.